– Эй, парень, ты что, так сильно ударился головой? Или ты в самом деле думаешь, что одежда с той девицы свалилась случайно? Нет, ты явно наделен магическими способностями, тут двух мнений быть не может. Вкусы у тебя сомнительные, но талант несомненный. Так вот, мне поручено отвезти тебя в Свиноморд. В Свиномордскую исправительную школу магии и колдовства. Там ты научишься контролировать свои способности. Управлять своей магией.
Гордон смерил Парри оценивающим взглядом и добавил:
– Ну, или пропадешь с концами.
– Это меня, значит, отправляют в школу, где магии учат? – спросил Парри. Его ошеломленные мозги довольно медленно переваривали то, что сказал Гордон.
– Ну, в одну из таких школ. По правде говоря, в Свиноморд отправляют самых тупых и упрямых. Мы, знаешь ли, любим преодолевать трудности.
– А если я не справлюсь, то, значит, пропаду? – дошло до Парри.
– Ну, я тебе не обещал, что будет легко.
– Ну, – сказал Парри, – если так подумать, то, пожалуй, обойдусь я без вашей школы. Мне и тут неплохо. А уж магией управлять я как-нибудь и сам научусь.
– Извини, дружок, не выйдет. Либо ты пойдешь со мной, либо… короче, лучше тебе не знать, что тогда будет.
Гордон задумчиво поджал губы, разглядывая Парри.
– У меня такое впечатление, что я тебя где-то видел…
Парри все еще размышлял о том, что же ему такое грозит, если он не пойдет с Гордоном. Поэтому он только мотнул головой.
– Ты не бывал в Брайтоне, в клубе «Голубая устрица»?
Парри снова мотнул головой.
– А в Лос-Анджелесе, в баре «Розовые огоньки»?
Парри замотал головой еще энергичнее.
– Странно, странно… Ты мне кажешься удивительно знакомым. Ты уверен, что мы раньше нигде не встречались?
Парри решил зайти с другого конца.
– Ас моими приемными родителями вы говорили? Если меня переводят в другую школу, положено им сообщить. Нужно получить их согласие и все такое.
– Скажи мне, мой юный друг, неужели некая часть твоего крохотного умишка все еще верит, будто я инспектор? Если это так, я буду сильно разочарован!
«Ну, точно! – подумал Парри. – Меня похитил сутенер! И теперь мне, наверно, предстоит провести остаток жизни в цепях, в каком-нибудь мрачном подвале, ко мне будут ходить усатые мужики в кожаных ремнях с заклепками, а вместо развлечения мне будут с утра до вечера крутить по видаку „Побег из Шоушенка“…»
– Да, кстати, не можешь же ты отправиться в школу в таком виде! Надо будет купить тебе кое-какие вещички…
«Кожаные штаны!» – подумал Парри.
– И учебные пособия тебе тоже понадобятся…
«Хлыст, цепи, ремни…»
– Так-так, во сколько там у нас темнеет? В полдесятого? В десять? А сейчас сколько? Ого! Уже без четверти семь! Надо торопиться. Нам столько всего нужно купить, а времени так мало… Но тебе повезло. Я обожаю ходить по магазинам. Тебе придется иметь дело со специалистом…
Лицо Гордона на миг приобрело озабоченное выражение. Потом глаза у него закатились, и он рухнул ничком, даже не попытавшись смягчить свое падение. Из раны на затылке заструилась кровь.
Парри бросил кирпич и помчался прочь.
К тому времени, как Парри приближался к своему дому, у него уже созрел план.
Он понимал, что надо смываться. Неизвестно, откуда взялся этот Гордон, но он явно псих. Да еще и голубой к тому же. И, скорее всего, он опасен. Эх, надо было его стукнуть кирпичом еще пару раз, да покрепче!
Первое, что пришло Парри в голову, это податься в Рединг. Он уже бывал на тамошнем рок-фестивале и полагал, что там всегда можно приятно провести время.
Как Парри знал, на чердаке дома его приемных родителей хранилась палатка. Правда, самому Парри ее до сих пор ставить не приходилось – обычно этим занимались Майк с Дарреном.
Но тут Парри вспомнился фестивальный сортир. И он подумал, что вряд ли сможет пользоваться им в трезвом виде.
И тогда ему в голову пришла идея получше.
Дома у него есть паспорт. На его счету в банке лежит кругленькая сумма денег, и еще у него есть папашина кредитная карточка. Ну, по крайней мере он знает, где папаша ее прячет.
Приемные родители Парри были люди добрые, порядочные, слегка мягкотелые. Авось они будут платить по его счетам, по крайней мере до тех пор, пока ему не стукнет восемнадцать! Или даже двадцать один.
Точно. Так он и сделает. Он поедет на Ибицу! У него хватит денег на то, чтобы остановиться в каком-нибудь приличном отеле, пока он не подыщет постоянную хату. И заживет себе припеваючи! Можно будет устроиться на работу в бар… Если повезет, можно будет вообще навсегда остаться на Ибице.
Вот это идея! И пусть тогда Гордон за ним побегает! Главное, не показываться в голубом квартале…
Сейчас он доедет на автобусе до города и сядет на поезд до Лондона. А оттуда доберется в Гатвик. Или в Хитроу… И окажется на Ибице прежде, чем Гордон сообразит, что с ним случилось!
Окончательно приняв решение, Парри свернул на родную Дубовую аллею. Вот он и…
…Не дома.
Это была не Дубовая аллея.
Парри остановился и оглянулся назад, туда, откуда пришел.
И увидел закопченную стену.
Парри постоял, потрогал ее руками. Стена ему не померещилась. Она была настоящая.
Парри огляделся. Он очутился в тупике. Судя по домам, которые он видел вокруг, и по шуму машин где-то в отдалении, это был довольно крупный город.
А в другом конце тупика, перегородив выход, стояла толпа. Едва увидев эту толпу, Парри понял, что это – банда. И не просто банда, а банда отморозков.
А на нем была розовая юбочка. Такая розовая пачка, вроде тех, в каких танцуют балерины.
Парри поспешно шмыгнул за большой пластиковый мусорный бак.
– Вот до чего ты докатился! – вздохнул Гордон.
Парри поднял голову и увидел, что Гордон стоит рядом с ним и его разбитая голова замотана шарфом.
– Мальчик в розовой пачке забит насмерть шайкой разъяренных хулиганов! Нечего сказать, достойная смерть. Ты станешь мучеником, Парри! Люди будут вспоминать твое имя в течение многих недель, да что там – многих месяцев, может быть, даже многих лет! Я не удивлюсь, если твои похороны превратятся в импровизированный гей-парад!
Парри испуганно замотал головой.
– Я им скажу, что это по приколу! Что я был на маскараде! – испуганно возразил он.
Гордон задумчиво почесал кончик носа.
– Знаешь, боюсь, это не поможет. Понимаешь, эти парни не просто пьяны, они еще и здорово злы. Вчера вечером у них была крупная разборка с геями. Они прикатили на своих мотоциклах к «Голубой устрице». Думаю, они нарочно нарывались на скандал, потому что вели себя довольно вызывающе по отношению к завсегдатаям этого почтенного заведения. И мне пришлось вмешаться.
