– Отлично, – конеподобный Лазаро звонко припечатал шар копытом.
– Что отлично? – оживилась было Омелия, поворачиваясь к колдуну.
До этого она, пока Лазаро что-то искал среди уцелевшего магического барахла, бродила по подвалу дворца, перебирая попадающиеся под руку безделушки и заглядывая в лари и сундуки. Колдун, впрочем, предупредил, что иные предметы могут быть смертельно опасны в неумелых руках, и ежиками, даже зелеными, дело не ограничится. Из-за этого девушке скоро надоело исследовать собственную сокровищницу, а мысли о последних событиях радости не добавляли.
Победа, конечно, осталась за ними – формально, поскольку чуть меньше двух – это бесконечно больше, чем ни одного. Ежики не считались, они разбрелись из зала через пару часов, и на нескольких Омелия натыкалась в разных покоях дворца, большинство же исчезло бесследно, вероятно, выйдя на улицу в поисках корма и затерявшись среди руин.
Именно руин, в которые превратился Эриант. То, что могло гореть, прогорело к утру следующего дня после нападения, оставив уродливые пепелища с попадающимися кое-где обугленными костями и закопченными до черноты предметами домашней утвари. С мерзкими примесями, зловонный, разъедающий глаза дым, к счастью, быстро снесло ветром вскоре после того, как дотлел последний пожар. И тогда в городские руины, как в дорогой ресторан, не торопясь, влетели разномастные грифы в компании снежно-белых желтоклювых стервятников, а следом за ними степенно вошли поджарые пустынные шакалы. С каким бы ужасом ни взирала Омелия из окна на круговерть распростертых крыльев и мелькавшие среди обвалившихся стен серовато-песчаные силуэты, задним числом она была благодарна этой армии падалыщиков, избавившей ее от похоронной работы, которую все равно не смогла бы осилить. Похорон, мягко говоря, более чем скромных, удостоились в результате те двое, что пали уже в самом дворце.
Теперь же, когда ужас случившегося хоть никуда и не делся, но отошел в область воспоминаний, следовало подумать о дальнейших действиях. Дворец уцелел – едва ли не единственная постройка в Эрианте, а с ним худо-бедно уцелели и скудные запасы питья, пищи и некоторых материальных и культурных ценностей. Спасло бывшую обитель правителей Эрианта счастливое стечение обстоятельств, а также, как пояснил Лазаро, глядя из окна на рухнувшую в клубы дыма крышу пристройки, наложенное на стены и кровлю защитное заклинание от пожара.
– Ну вот, теперь я правительница без государства, – заметила тогда Омелия.
Лазаро фыркнул по-лошадиному, сказав, что это проблема, над которой можно и нужно работать, но объяснять не стал, а находящейся на грани шока девушке расспрашивать не хотелось.
Теперь они обследовали ту часть подземелья, куда владельцы дворца поколение за поколением складывали ценные и, по их мнению, не слишком подверженные порче вещи. Ценностей здесь и впрямь было немало, начиная от золотых кубков и холодного оружия, более примечательных своими усыпанными драгоценными камнями рукоятками, нежели качеством клинков, и кончая банальными ларцами с монетами – золотыми и серебряными. Омелия осматривала все это изобилие взглядом собственника, прикидывая номинальную стоимость богатств, Лазаро же искал что-то определенное, пиная копытами изделия из драгметалла и тихо ругаясь себе под нос, что в лошадином исполнении выглядело по меньшей мере странно.
Учитывая все это, Омелия искренне обрадовалась хоть какой-то одобрительной реплике спутника.
– Так что отлично? – повторила она.
– Чего бы тебе хотелось? – задал встречный вопрос Лазаро, поглядывая на девушку из-под свесившихся вперед ушей.
– Очень интересно! Ванну с ароматическими маслами, зеленый чай с жасмином, свежую булочку и томик стихов Баль-зен-Хаэля. Лазаро, да смилостивятся над тобой боги! Я лишилась государства и подданных в полном составе, только чудом не погибла, а ты спрашиваешь, чего бы мне хотелось?!
– Именно. Когда все уже рухнуло ниже некуда, практически любой путь ведет наверх. Остается его – путь, в смысле – выбрать.
Он вновь повернулся к хрустальному шару и легонько постучал по нему краем копыта. Что он там разглядел или не разглядел, Омелия не поняла – с ее точки зрения, в шаре лишь клубился слегка мерцающий туман.
– Деньги и их эквиваленты у тебя есть, – продолжал колдун, не отрываясь от шара. – Найти того, кому их предложить в обмен на те или иные услуги, – вопрос времени, а оно пока тоже есть. Нужно продумать, что это должны быть за услуги и как ими воспользоваться… Помнится, твоя венценосная матушка хотела восстановить былую славу Эрианта, прибрав к рукам Нижнюю Угорию. Над этим планом подумать не хочешь?
– Кажется, Лазаро, ты тронулся умом, – девушка сочувственно приложила ладонь к мохнатому лбу. – И в лучшие-то годы на моей памяти Эриант не пытался всерьез претендовать даже на соседние части побережья – даром что они никому не нужны.
– Во всем есть плюсы и минусы, – философски возразил Лазаро, махнув хвостом. – Я скорблю о гибели Эрианта, но… Во-первых, сейчас тебе нечего терять, а значит, по крайней мере как правительница ты заведомо не проиграешь. Во-вторых – а кто говорит о силовых методах? Как известно, лучший способ стать королевой выйти замуж за короля.
А именно сейчас король, в смысле – царь Нижней Угорий, совершенно не женат. На-тко вон, взгляни.
Омелия послушно и не без любопытства склонилась над шаром, обнаружив, что если смотреть под определенным углом, то туман рассеивается, открывая картины Мира.
– Это вот он? – поинтересовалась девушка через пару мгновений. – Слушай, он же стар и даже не сед, а прямо-таки откровенно лыс!
– И что? – поинтересовался Лазаро. – Тебе с него что, шерстяные носки вязать? Во-первых, дорогая моя госпожа, в человеке все-таки важнее не внешность, а содержание. Откуда ты знаешь: может, он образец высочайшей морали, бесстрашия и бескорыстия? Может, он ночами не спит, создавая справедливые законы или строча философские труды? А кроме того, скажу тебе по секрету: старость – не такая уж непоправимая вещь. До определенных пределов, разумеется. А уж про лысину я вообще молчу.
Омелия, скептически хмыкнув, вновь склонилась над хрустальной сферой, послушно являющей царские покои. Хм, если царь и обдумывал какой-либо великий труд или новый закон, то удачно маскировал свои думы, с жизнерадостным видом возлежа на широченной постели и сжимая в руке кубок из бесценного (куда там золото!) каркадданового рога [3]. «И не отравишь!» – невольно подумала Омелия. Высокоморальный самодержец облачен был в шелковое исподнее, а компанию ему составляли две девицы, одежды на которых было немногим больше, чем на Омелии во время купания в закрытом дворцовом бассейне.
