Инга черкнула несколько строк, вырвала листок, протянула мне:
— Вот номера моих телефона и пейджера. Жду вашего звонка, конь в малине!
Было совершенно ясно — в первую очередь от меня требуется звонок с отчетом о проделанной работе. Но сказать, что после заключительной Ингиной фразы из моей спины потянулись зародыши крыльев, значило не сказать ничего.
Распрощавшись с окрылительницей, я отправился в отель. Поставил машину на стоянку, завернул к газетному киоску, купил путеводитель с достаточно подробным планом Петербурга и окрестностей, взял у портье ключи, сдал в камеру хранения собственную «Моторолу», поднялся в номер. И сел к гейтсу изучать содержимое полученной от Поливанова дискеты.
Материалы оказались не слишком богатыми. Биографические данные, адреса, несколько фотографий.
Лицо Виталия Марголина мне понравилось. Высокий с залысинами лоб, прямой нос, умный взгляд уверенного в себе человека. Симпатичный мужик!.. Впрочем, я никогда не считал теорию Ламброзо верной.
Мысли мои вернулись к нанимателю. Тоже симпатичный мужик, в своем роде. На нью-йоркских улицах вполне бы мог заменить Сола, стопроцентная филерская неприметность… Правда, в объяснения Пал Ваныча я не слишком поверил. Русские копы ничем не хуже наших. На наших сильным мира сего тоже порой изрядно приходится жать… Вот только сдается мне, что Пал Ванычу жать на местных копов не слишком-то и хочется; есть у него в этом деле интересы, с копами сугубо несовместимые. Так мне, по крайней мере, показалось, а я привык доверять подобным ощущениям. Нюх меня редко подводит… Впрочем, отношения Поливанова с властями мне безразличны, у меня другие заботы.
Я взялся за биографию Марголина.
Сорока двух лет, уроженец Петербурга, выпускник местного медицинского университета. Был женат, но развелся с женой через три года после свадьбы. Ага, не через год и не через десять, а именно через три, когда вроде бы уже притерлись друг к другу. Детей нет.
Так-так, возможно, по этой самой причине и развелись… После окончания университета занимался частной практикой. Судя по всему, успешно, коли пять лет назад стал владельцем и главврачом частной гинекологической клиники. В клинике имеется родильное отделение. А вот и адрес с телефоном регистратуры.
Я развернул план города.
Клиника Марголина находилась в Ольгине, одном из пригородов, расположенных по Приморскому шоссе. Видимо, сумел купить землю на берегу моря. Надо думать, недешево обошлось… Уж всяко подороже четырехкомнатной квартиры в самом Петербурге, приобретенной гинекологом двенадцать лет назад. Адрес, телефон…
Больше на дискете ничего не было.
Я достал из кармана полученную от Инги «Моторолу»и набрал номер.
Приятный мужской баритон, четко выговаривая слова, известил, что абонента сейчас рядом с телефоном нет, и попросил передать сообщение после сигнала.
Я дождался гудка и продиктовал:
— Господин Марголин! Вас беспокоит некто Максим Метальников. Моя жена хотела бы у вас проконсультироваться. Ваш телефон мне дал господин Поливанов. Не будете ли вы любезны перезвонить?
Я назвал номер своего нового мобильника и прервал связь. Потом вытащил дискету из дисковода, положил в ящик стола и задумался.
По всему выходило, что мне предстоит недальний путь в это самое Ольгино. Информации, которую можно передать боссу, пока нет, и если с чего-то начинать, так почему бы не начать с клиники.
Я защитил гейтс паролем. Потом запер номер и спустился вниз. Сдал ключ портье, глянул в поросячьи глазки, явно ожидавшие очередного целкового.
— Блажен, кто верует…
Ожидание сменилось разочарованием.
А я вышел на улицу.
До Ольгина оказалось всего двадцать пять километров. Но этот, и в самом деле недальний путь занял около часа. Что поделаешь, питерские мосты перекрестки мало приспособлены для плотного движения — пробки, пробки, пробки… Впрочем, пробки позволяли мне периодически заглядывать в путеводитель и проверять, туда ли я еду.
Потом городские кварталы справа сменились железнодорожными рельсами. Слева еще некоторое время тянулись многоэтажные дома, а затем открылась серая гладь Финского залива. Чуть поредевший поток машин притормозил и прополз мимо поста дорожной полиции. И наконец вокруг выросли загородные виллы тех, кого еще совсем недавно во всем мире называли «новыми русскими». В Штатах столь плотно расположенные дома принадлежали далеко не самым богатым гражданам, но здесь были не Штаты…
Я съехал на обочину и остановился. Открыл путеводитель на той странице, где был отпечатан план Ольгино.
Тут же выяснилось, что доктор Марголин купил землю отнюдь не на берегу моря — необходимая мне Юнтоловская улица находилась по другую сторону железнодорожного пути.
Я тронул машину, вновь влился в поток. И едва не проскочил переезд. К счастью, перед ним вытянулся небольшой хвост, в конец которого моя «Забава»и пристроилась.
Сколько времени уйдет на ожидание, было неизвестно; я закурил и включил приемник.
По радио передавали новости. Как ни странно, но сводка с партизанских фронтов очередной кавказской войны родила во мне странное беспокойство. Будто она какой-то стороной касалась меня… Будто в родном Нью-Йорке могут вдруг появиться бородатые брюнеты в защитной форме, с яростными глазами и «акаэмами» на груди… Честно говоря, в этой войне я целиком на стороне русских. Потому что религия, адепты которой объявляют священную войну всем, кто не согласен с ее постулатами, способна вызвать у меня лишь неприятие. Хотя, если вдуматься, ничего удивительного не происходит… Ведь когда учение Христа находилось в возрасте нынешнего ислама, Западная Европа не раз хаживала с мечом на другой конец Средиземного моря, воевать Гроб Господень!.. Против музы Клио не попрешь, и пройдет еще много времени, пока муслимы вырастут из детских штанишек.
Между тем мимо прополз поезд, составленный из темно-зеленых вагонов, и ожидающие автомобили один за другим начали трогаться.
Тронулся и я. Перевалил через рельсы — слева осталась древняя платформа железнодорожной станции — и сразу за переездом повернул направо.
Еще пара минут езды — дороги здесь оказались не чета городским, ровные и свободные, — и я проехал мимо кирпичного забора и припарковал машину возле открытых решетчатых металлических ворот, перегороженных опущенным шлагбаумом. Справа к воротам притулилась кирпичная хижина проходной с вывеской «Гинекологическая клиника Марголина».
Двухэтажное здание, находящееся метрах в тридцати от ворот, не произвело на меня особенного впечатления. Белый арлоновый кирпич, зеркальное стекло, металлическая крыша. Справа и слева от ведущей к зданию асфальтовой дорожки торчали из травы низкорослые зародыши будущего парка. Лет через тридцать пациентки смогут отдыхать в густой тени, но пока… Впрочем, пока они тоже могли отдыхать в густой тени: позади клиники деревья были высокие и густые — по-видимому, архитектор использовал уже имеющиеся посадки.
