Ознакомительная версия.
Ещё в портфеле нашлись бумаги — по ним видно, что Феликс работает инженером на химическом производстве. И деньги. По сумме — аккурат та премия, которую выдали под Новый Год.
— Остаёшься или пойдёшь? — спросил Николаев Кошку. Та держалась поблизости, но на руки уже не лезла. Кошка решила, что не остаётся, и минут через пятнадцать Николаев уже крепко спал.
Проснулся оттого, что ему приснилась всё та же авария. С жуткими подробностями — снова такси поворачивает налево, снова водитель газует, почти не глядя, видит несущийся джип и отправляет себя и пассажира под «КамАЗ», мимо которого так лихо, казалось, проскочил.
Сон оборвался на моменте, когда Николаев, пробив лобовое, летел в радиатор грузовику.
— Дядя Феликс! — Даша постучала, не сразу вошла. — Мы сейчас будем завтракать! Вы встаёте?
* * *
Завтра провожу их, подумал Феликс, и начну работу искать. А что делать? Пытаться проснуться? Или как положено вести себя в таких случаях? Найти работу, с этим просто — человек советской закалки нигде не пропадёт — и пытаться выяснить, который здесь год, что творится в стране и всё прочее.
День прошёл в хлопотах: хозяйка с дочкой ездили по магазинам, совершали последние покупки к поездке. Ну и чемоданы собирали. Кошка принимала во всём живое участие, ни одну вещь не оставила без осмотра.
— Соседке оставлю, — пояснила Елена, указывая на Кошку. — Не впервые. Она у нас спокойная, никогда не скандалит. Феликс, можно попросить тебя сбегать в магазин?
Похоже, я — он — чуть больше, чем давний друг, понял Николаев, следуя в магазин со списком того, что нужно купить. Идти было порядком, но прогуляться оказалось приятно. Жарко, конечно, но всё равно приятно.
Николаев не удивился, обнаружив поблизости от магазина давешнего фронтовика, Петровича. Чехол с аккордеоном — стоит рядом, на скамейке, тросточка — и мундир. Да какой чистый и выглаженный! Как на парад. И медалей сколько!
— Луна сегодня, — указал Петрович на небо, после того, как они поздоровались. — Смотри, какая яркая. Случилось что, сынок, что так смотришь?
— Случилось, отец, — признал Николаев очевидное. — Такое случилось, что врагу не пожелаешь.
— Бывает, — покачал головой старик и сам протянул новому знакомому пачку с сигаретами. — Угощайся. Всё вот кажется, виделись мы раньше. Или жили рядом, я лица хорошо запоминаю.
Поговорили так вот ни о чём, и домой к Фоминым Николаев вернулся уже в совершенно отличном настроении. Что бы ни случилось, а сдаваться нельзя, старик прав.
* * *
Дома Николаев застал заплаканную Дашу. Оказалось, кто-то укусил: по словам Даши, комар, но разве от комара бывает такая шишка? Руку перевязали, шишку смазали мазью, комара, по словам Елены, пришибли.
— Вот. — Она протянула «морилку», по-научному — фумигатор. — Что-то в этом году спасу от них нет. А с закрытыми окнами спать душно.
Это да. На окнах, по ту сторону, сетка от насекомых, но подлинные любители свежей человеческой крови проберутся сквозь любую сетку. Впрочем, Даша к концу дня повеселела, все вместе посмотрели по телевизору какую-то комедию, и решили, что пора спать: завтра рано — в аэропорт. Николаев собрал свой портфель и прочие немногие пожитки — вновь спросил Кошку о намерениях, и на этот раз закрыл дверь плотнее. В том числе и от комаров. Терпеть не может эту крылатую нечисть, пусть хоть сто фумигаторов в комнате.
Николаев проснулся раньше, чем ожидал. За окном что-то творилось. Проезжали несколько раз милицейские, с сиренами — в такую-то рань! «Скорая», что-то ещё. Кричали не то соседи, не то просто на улице — что там такое случилось ночью, чтобы кричать на всю округу? Помнится, прикрыл окно, спасибо стеклопакету, стало тише. И снова свалился спать, на часах было два с небольшим.
И вот — четыре сорок утра. Уже не кромешная мгла, уже небо посветлело. И — что-то творится там, за дверью. Кто-то на кого-то ругается, похоже. Что там могло случиться? Елена с дочерью живут мирно, по словам самой же Елены. Не скандалят, всегда находят общий язык. Что стряслось?
Николаев быстро собрался, проверил, что портфель поблизости, что всё сложено. Через полчаса будет такси в аэропорт.
Он приоткрыл дверь в гостиную. Странный запах. И звуки: теперь ясно, что это — шипение и вой. Кошка. Что там случилось, кто её обижает? И кто там ещё не то воет, не то рычит? Собака в дом забралась?
— Даша? Лена? — Николаев вышел в гостиную, держа в руке портфель. — Что у нас…
Она выбежала навстречу. Даша. Выглядела настолько необычно, что мозг не сразу принял это за правду. А спасло Николаева в первый раз то, что отшатнулся, оступился и нечаянно оттолкнул Дашу, сбил её с ног.
Сам не упал — это спасло во второй раз. И дошло, что лицо Даши всё в крови, что рот широко раскрыт, и оттуда вырывается не человеческая речь, крик или плач, а рёв и шипение. Девочка (в ночной рубашке, осознал Николаев) вскочила, бросилась к нему, растопырив окровавленные пальцы. Вот чем тут пахнет: кровью.
— Да…
Он прикрылся портфелем, инстинктивно. Успел понять, что глаза Дарьи выглядят странно, но не было времени раздумывать: девочка два раза чуть не укусила его, а судя по её виду, кого-то она уже успела покусать, на самой ран не видно.
— Даша, да что…
Удавалось уворачиваться и отталкивать её портфелем. Дарья оказалось очень сильной и вёрткой, и целилась в незащищённые места: в ладонь или горло. Тут Николаев окончательно очнулся. Понял, что всё это на самом деле — что случилось с девочкой, потом будем выяснять, сейчас нужно её утихомирить, и вызвать «Скорую». Чёрт!
Помогла диванная подушка. Он сбил Дашу с ног — а она едва не укусила Николаева за ногу. Вот зараза! Да что происходит?! В итоге он вооружился диванным валиком, уже не стараясь быть аккуратным — отпихнул девочку в спальную, откуда сам вышел, толкнул ногой в грудь, отбрасывая от двери и с силой потянул дверь на себя. Дверь тут же стали тянуть и толкать с той стороны, а какие звуки при этом раздавались, лучше не вспоминать. Что за буйство? Почему она вся в крови?
Чем бы дверь заблокировать? Ручку не отпустить, выберется. Хорошо, швабра валялась поблизости, уборку делали перед отъездом и тоже: черенок весь в крови. Стараясь не испачкаться, Николаев просунул швабру сквозь дверную ручку. На какое-то время это задержит Дарью.
— Лена? Ты где, Лена?
В коридор выскочила Кошка. Вся вздыбленная — но тоже, вроде бы, невредимая. Посмотрела в глаза человеку, и жалобно мяукнула.
— Погоди, — Николаев обошёл её, в коридоре на полу, на стенах — повсюду кровь. Вот чёрт!
Ознакомительная версия.
