Друзил махнул хвостом, и воспоминание об его колючем кончике, сочащемся смертельным ядом, привело Руфо в чувство, но едва ли охладило его пыл.
– Ты сказал… – заорал он.
– Bene tellemara! – выплюнул ему в лицо Друзил, и горячность беса обуздала ярость Руфо, заткнув ему рот. – Разве ты не сообразил, что мы заполучили?
Оскалив в улыбке острые зубы, Друзил протянул бутыль Руфо, и глубоко посаженные бусинки глаз человека расширились, когда он, взяв флакон, ощутил пульсацию заключенной внутри силы.
Едва ли Руфо слышал верещание бесенка о том, как они смогут применить Проклятие Хаоса. Верзила вглядывался в плещущуюся в бутыли красную жидкость и мечтал, но не о силе и власти, о которых разглагольствовал Друзил, а о свободе от своего клейма. Руфо заслужил позорную отметину, но для его искаженного восприятия это вряд ли имело значение. Все, что понимал и мог принять Руфо, это то, что Кэддерли заклеймил его и вынудил этим превратиться в изгнанника.
И теперь весь мир стал ему врагом.
Друзил продолжал свою возбужденную и сбивчивую болтовню. Бес говорил о том, чтобы вновь взять контроль над жрецами, о том, чтобы нанести удар по всем землям, о том, чтобы откупорить бутыль и…
Из всех предложений бесенка, из дюжин его идей Руфо услышал только последнее. Услышал и поверил всем сердцем. Его словно позвал сам Всесмертельный Ужас, Проклятие Хаоса, творение нечистого, дьявольского разума. Вот в чем спасение Руфо, куда большее, чем когда-либо обещал Денир. Вот как он освободится от треклятого Кэддерли.
Зелье предназначено ему. Ему одному.
Друзил прекратил говорить в тот момент, когда заметил, что Руфо откупорил бутыль, в тот миг, когда вдохнул запах красного пара, поднявшегося вверх из горлышка.
Бес хотел спросить человека, что тот делает, но слова встали у Друзила поперек горла, когда Руфо внезапно поднял сосуд к своим тонким губам и сделал большой глоток.
Друзил задохнулся, пытаясь найти слова протеста. Руфо повернулся к нему, лицо человека как-то странно сморщилось.
– Что ты натворил? – выдавил бесенок.
Руфо начал отвечать, но вместо этого рыгнул и схватился за горло.
– Что ты наделал?! – повторил Друзил, уже срываясь на крик. – Bene tellemara! Идиот!
Руфо опять рыгнул, прижимая одну руку к горлу, а другую к животу, и его жестоко вырвало. Он побрел прочь, кашляя, хрипя, пытаясь глотнуть хоть немного воздуха, которому было никак не пробиться сквозь подступившую к гортани желчь.
– Что ты наделал?! – завопил ему вслед Друзил и скатился на пол, спеша нагнать человека.
Хвост беса зловеще мотался из стороны в сторону; если мучения Руфо закончились, Друзил намеревался ужалить его, продырявить насквозь, дабы покарать за похищение бесценного и невозместимого зелья.
Руфо, шатаясь и шаркая, добрался до дверного косяка, стремясь выйти из комнаты. По коридору он шел, переваливаясь от стены к стене. Его вырвало еще раз, а потом еще, желудок человека горел в агонии, его скручивала тошнота. Кое-как он миновал комнаты и коридоры и уже почти выполз из грязного туннеля обратно к солнечному свету, полоснувшему, как ножом, по глазам и коже.
Он горел – и тут почувствовал холод, смертельный холод.
Друзил, мудро став невидимым, выйдя на обличительный дневной свет, был тут как тут. Руфо остановился и вновь захлебнулся в рвоте, перевесившись через остатки залежавшегося сугроба; в рвотной массе оказалось больше крови, чем желчи. Костлявый неуклюжий человек побрел за угол, не раз оскальзываясь и падая в грязь и слякоть. Он хотел добраться до двери, до жрецов с их исцеляющими руками.
Два юных служки в черно-золотистых облачениях, означающих, что они жрецы Огма, стояли у дверей, наслаждаясь теплым деньком конца зимы, широко распахнув коричневые плащи. Они сперва даже не заметили Руфо, пока тот не рухнул в снежную кашу всего в паре шагов от них.
Юноши рванулись к упавшему, перевернули его, но тут же охнули и отпрянули, увидев клеймо. Ни один из них не прожил в Библиотеке достаточно долго, чтобы знать Кьеркана Руфо лично, но они слышали историю о заклейменном жреце. Служки переглянулись и пожали плечами, затем один кинулся обратно в Библиотеку, а другой принялся оказывать помощь больному.
Друзил следил за происходящим из-за угла, снова и снова бормоча про себя «Bene tellemara», сокрушаясь о том, что Проклятие Хаоса и Кьеркан Руфо сыграли с ним грязную шутку.
Сидя на высоком суку дерева, растущего рядом с дверью, Персиваль, белая белка, наблюдал за творящимся внизу с весьма поверхностным интересом. На этой неделе Персиваль только-только вышел из зимней спячки. И очень удивился, обнаружив, что Кэддерли, его главного источника вкуснейших орешков, тут нет, а еще больше – встретив здесь Кьеркана Руфо, человека, который Персивалю совершенно не нравился.
Даже с этого расстояния зверек видел, что Руфо сильно недомогает, чуял смрад его болезни.
Персиваль перепрыгнул к своему гнезду из переплетенных прутиков, притулившемуся у высокой развилки, и продолжил наблюдать.
Три бородача – дворфы Пайкел и Айвэн Валуноплечие и рыжий дуплосед Вандер – сидели сбоку от входа в пещеру, играя в кости, делая ставки и смеясь над чем-то. Айвэн выиграл пятнадцатый раз подряд, и Пайкел сдернул широкополую голубую шляпу с заткнутым за ленту оранжевым пером и священным символом Денира: открытым оком над горящей свечой спереди, сильно хлопнув ею гогочущего Айвэна по башке.
Кэддерли, ставший свидетелем порыва дворфа, хотел было запротестовать. В конце концов, это была его шляпа, просто одолженная Пайкелу, а шлем Айвэна украшали раскидистые рога матерого оленя. Однако юный жрец изменил свое намерение и промолчал, увидев что головной убор не поврежден, и осознав, что Айвэн заслужил подзатыльник.
Дружба Айвэна, Пайкела и Вандера расцвела после падения Замка Тринити. Великан Вандер, с его двенадцатью футами роста и восемью сотнями фунтов веса, даже помогал мечтающему стать друидом Пайкелу красить его волосы и бороду в зеленый цвет и заплетать эти буйные заросли в косу. Единственное напряжение между ними возникло, когда Вандер попытался перенести травянистые оттенки Пайкела на рыжие волосы Айвэна, что широкоплечему, более серьезному брату Валуноплечему совершенно не понравилось.
Но в основном все обстояло благополучно; да и последние несколько недель выдались спокойными, за исключением разве что свирепствующей погоды. Семеро спутников, включая Кэддерли, Данику, Дориген и эльфийку Шейли, планировали после победы над Замком Тринити направиться прямиком в Библиотеку Назиданий. Однако уже через пару дней пешего путешествия по горам зима грянула в полную силу, перекрыв пути так, что даже Кэддерли с его жреческой магией не рискнул предпринять что-то наперекор силам природы. Хуже того, Кэддерли серьезно заболел, хотя и настаивал, что это всего лишь усталость. Будучи жрецом, юноша служил проводником сил своего бога, а во время боя с Замком Тринити (да и за предыдущие недели неустанных сражений) слишком много подобной энергии протекло через молодого жреца.
