Дед на прощание кивнул.
— Ладно, Ферди… Дин, — смешливо поправился он, покосившись на открытую дверь в коридор. — Располагайся, привыкай. Если что — у тебя телефон есть. Звони.
— Спасибо, — сказал Ферди и крепко пожал протянутую ему руку.
Дед ушёл, а Ферди нетерпеливо вышел на террасу, которая манила его с мгновения, когда он в первый раз постоял на ней немного. Только здесь, с жадным любопытством глядя на тёмные деревья, парень вдруг подумал, что не только Карей был лишён деда в своём детстве, но и он сам. Пусть дед был истинным де Виндом, но он был родным дедом и его, Ферди. А то, что мать умалчивала о нём, не считая одного-единственного посещения замка де Виндов в раннем детстве, и правда — обидно. А дед Ферди понравился. И когда-нибудь он сможет обратиться к нему на "ты".
До рассвета оставалось немного. Где-то с час с небольшим. Но Ферди внезапно понял, что лес его манит. Так манит пробежаться, что нет сил терпеть. С одной стороны, всё правильно. На "беговой дорожке" тренажёра перебирать ногами на поставленной скорости — это одно, а бегать по утоптанным тропам — другое. С другой стороны, не слишком ли он, Ферди, легкомыслен, если собирается вот так, сразу, пробежать по лесопарковым тропам? Да ещё и ночью… С третьей…
Он стоял перед шторой, за которой скрывалась дверь на террасу. Оглянулся на комнату, где дожидался ранний завтрак — или поздний ужин, если вспомнить его личный режим дня. Постоял ещё немного, а потом решительно надел кроссовки, натянул на голову капюшон ветровки и вышел на террасу.
Совсем немного. Совсем чуть-чуть. Только рядом.
Крыло замка будто вливалось в парковые в деревья и кусты. И Ферди для себя решил: он не просто побегает, а изучит местность, чтобы знать, какими путями удирать, случись что и если вдруг в личном запасе останется мало светового времени. Кусты обещали тень, кажется, по всей линии вокруг замкового крыла, но мало ли…
Чувствуя себя разведчиком-первооткрывателем, он осторожно сошёл по небольшой лестнице террасы и снова в нерешительности остановился. Может, просто погулять? Но внутренний азарт начинал кружить голову. Вот это всё пространство — его! И его можно изучать сколько угодно. Если вспомнить, что до недавнего времени он сидел в четырёх стенах, закрытых… Он невольно улыбнулся своему нетерпению, что заставило с досадой вспомнить о мази. Дотронувшись пальцами до лица, он вспомнил, как однажды ему сказали, что кожу надо бы всего лишь наполнить жизнью. И тогда всё будет хорошо. Но сейчас придётся намазаться опостылевшей мазью. Иначе через час придётся изображать каменную маску. Любое эмоциональное движение лица — и кожа в нескольких местах мгновенно треснет и закровоточит. Одна из причин, почему он приучил себя постоянно носить тюбик в кармане… Поглядывая на чёрные тени близкой опушки, парень принялся обрабатывать лицо смягчающей мазью.
Но легкомыслие он продолжал чувствовать, и это почему-то его радовало.
Сначала он пошёл по еле видной в лунном свете тропке медленно, приглядываясь и запоминая местность. Он знал, что долгое время ему не суждено увидеть эти места в дневном свете, но надеялся взять от жизни в замке деда всё, что ранее ему было недоступно. Особенно — свободу передвижений.
Идти по утоптанной земле, а не по привычному асфальту оказалось удобно. И неожиданно понравилось дышать ночным воздухом, словно густо настоянным на листьях и травах. Любопытно и страшновато оказалось вглядываться в необычные очертания кустов и деревьев, иногда оторопело замирая при виде неожиданно живой фигуры. Впечатление начала сказки… Или выпадения в другой век, в котором нет ни современных городов, ни техники… Есть только вековой лес.
И даже краски. Чёрные нависающие деревья. Серая тропа. Белая луна. Чёрно-синее небо, проколотое острыми, холодно-хрустальными звёздами.
Время от времени оборачиваясь, он видел перед собой длинное крыло замка. Дал себе обещание, что уходить дальше этой видимости он не будет. Но вскоре увлёкся и прошёл гораздо больше задуманного. Пробежки не получалось, но впервые лёгкая клаустрофобия, полученная им, пока сидел запертым в стенах родительского дома, рассеялась бесследно. Да и отчётливо видимая тропинка не позволяла бояться, что он вот так возьмёт — и потеряет дорогу к замку.
Вскоре тропа привела его к такому месту, что, пройди он дальше, заверни там, где она поворачивает, расширяясь, — и замка не видно. Ферди прошёл всё-таки вперёд, поглядывая то вправо и с трудом разглядев край оврага, то налево, где за громадным деревом не видно вообще ничего, потому что ствол рос из окружения густых кустов. А потом вернулся. Постоял, глядя на тропу и примериваясь к ней: сможет ли он добежать, не споткнувшись, до замка, до своей террасы? Или назад опять прогуляться?
… Сначала он почувствовал ритмичное подрагивание земли под ногами. Потом услышал далёкий дробный топот по нарастающей. Кто-то мчится на лошади? Странно. А ведь дед говорил, что эта часть поместья мало посещаема. Слегка испуганный неожиданной встречей в позднее ночное время, да ещё в лесу — слишком чуждом пока для него месте, — Ферди, торопливо раздвигая ветви, вошёл в кусты, окружившие дерево на повороте тропы, и затаился за стволом. Ничего. Он переждёт явление всадника, а потом быстро спустится к замку, к своей террасе.
Поворот здесь был такой широкий и просторный, что далеко вперёд по дороге было видно многое. Приглядевшись к ночным теням, Ферди прижался к стволу дерева, сливаясь с ним, и замер, лихорадочно соображая, будет ли слышен стук его сердца кому-либо так, как слышит он его сейчас…
Наверное, там был ещё один поворот. Очень уж внезапно на дороге, граничащей с краем оврага, появился бегущий человек, поначалу напоминавший плохо различимую чёрную тень. А потом из-за того же поворота вырвался всадник. Беглец буквально летел, то и дело оглядываясь на всадника, который постепенно нагонял его. Ферди вдруг сообразил, что всадник не просто гонит беглеца, но ещё часто и резко поднимает руку с чем-то небольшим, что трудно пока рассмотреть, и со свистом замахивается этой штукой. И вдруг понял и поразился: это плётка! До сих пор он видел её лишь в фильмах.
Всадник пытается ударить беглеца?! Такое возможно в современном мире??
Когда расстояние между всадником и беглецом стало совсем мало, последний жалобно вскрикнул — и явно от догнавшего его удара.
Ошеломлённый Ферди, судорожно вцепившись в ствол дерева, понял: всадник на полном серьёзе и дальше собирается бить плёткой этого человека! Для Ферди, для городского человека, это осознание было просто ошарашивающим!
