Арвину следовало поостеречься, так как у женщины, судя по всему, в распоряжении была пара заклинаний. Молодой человек коснулся глиняной бусины, которую носил на шнурке на шее. Неэмалированный шарик размером с куриное яйцо, на котором были вырезаны круги, обозначающие зрачок и радужку, представлял собой дешевую копию амулета удачи, известного как кошачий глаз. Это был последний подарок его матери.
– Девять жизней, – прошептал Арвин, повторяя слова, произнесенные ей в тот день.
Когда проститутка склонилась к Ноулгу, Арвин сунул левую руку под куртку, доставая кинжал из вшитых в подкладку ножен. Он повернул оружие, приготовив к броску, и прошептал команду, активизирующую магию перчатки. Кинжал исчез.
Арвин смело шагнул во внутренний двор, держа на виду пустые руки. Углом глаза он оглядел тени, ища возможных сообщников женщины.
– Отойди от него, – приказал молодой мужчина. – Уходи, и я забуду все, что видел.
Он ожидал, что проститутка будет напугана, но вместо этого она смело посмотрела на незваного гостя. Арвин с удивлением увидел, что лицо женщины изменилось. Теперь вместо гладкой кожи её лицо было испещрено десятками наползающих друг на друга язв. Такими же были и руки, шарившие у Ноулга в карманах. Арвин резко остановился, сердце ускорило ритм, когда он понял, что язвы были следами болезни.
Пока мужчина стоял в изумлении, словно вкопанный в землю, шлюха улучила момент для действий. Подняв руку, она начала нараспев произносить заклинание. Арвин отреагировал в следующую же секунду – он замахнулся для броска, отдавая перчатке команду. Но к тому моменту, когда сталь обрела плотность меж его пальцев, женщина закончила заклинание. Словно тяжелый занавес, Арвина накрыла слепота, заставляя его удивленно моргать.
Мужчина метнул кинжал, однако услышал лишь, как тот с глухим стуком вонзился в дверь. Команда – и оружие, влекомое магией, вернулось обратно в ладонь. Даже ослепленный, Арвин с легкостью поймал его рукоять. А проститутка, приближаясь к нему, уже напевала второе заклинание. Боясь заразиться, молодой мужчина отпрыгнул в сторону, размахивая перед собой кинжалом и стараясь не подпустить её к себе. Острие что-то задело и разрезало – одежда женщины? – но тут под ногу попался выступающий из мостовой камень. Арвин споткнулся и тяжело упал, врезавшись щекой о камни.
Мужчина начал подниматься, вслепую размахивая кинжалом, но тут же чужая рука толкнула его в спину. Он неуклюже влетел в тесный пролет, наверняка служивший дверным проемом, и спустя мгновение сильно врезался лицом в нечто твердое. Ошеломленный мужчина понял, что только что протаранил собой входную дверь.
Он снова попытался встать, но в спину ударила чья-то нога, повалив обратно на пол. Сильные руки выкрутили запястье, стараясь разжать вцепившиеся в рукоять кинжала пальцы. С испугом осознав, что может лишиться магического оружия, Арвин поспешно шепнул команду, заставляя клинок исчезнуть. Если повезет, шлюха и ее сообщник быстро заберут из карманов деньги и сбегут, оставив молодого мужчину оправляться от чар.
Но Тимора, казалось, отвернулась от него этой ночью. Вместо того чтобы оставить его в покое, сообщник женщины завел руки Арвина за спину и крепко связал запястья, после чего повторил процедуру с лодыжками. Молодой мужчина отчаянно сопротивлялся, но все было без толку. Сообщник, кем бы он ни был, оказался силен. Он связал пленника аккуратно, словно свинью на убой, и вполголоса сказал что-то женщине, после чего оба захихикали. Арвину показалось, что он смог разобрать имя: Миссим.
– Возьмите что хотели и уходите, – завопил Арвин напряженным от страха голосом. – Я обещаю, что буду держать рот на замке. Ни стражи, ни Гильдия не…
Рывок, поднявший его в воздух, не дал Арвину закончить фразу. Оказавшись закинутым на плечи сообщника женщины, он нервно сглотнул, поняв, что слова тут не помогут. Это не было обычным ограблением.
Во что, во имя Девяти Кругов Ада, он влип?
Киторн 22, полночь
Арвин напрягся, поскольку несший его, сбросил свою ношу с плеч. Это было ошибкой — падение получилось жестким, и он сильно стукнулся головой о камни. Когда перед глазами перестали плавать цветные пятна, он попытался потянуться и сесть, но пол был слишком скользким. Арвин добился лишь того, что окончательно испачкал лицо и одежду в грязи, после чего упал снова.
Судя по запахам, он очутился в коллекторах. Зловоние было ужасающим; оно проникало в ноздри и горло, вызывая рвотный рефлекс. Ощущать навоз на коже и одежде было во сто крат хуже, чем оказаться в яме с пауками, и желание сбежать вспыхнуло с новой силой. Арвин затрепыхался еще отчаянней, в любой момент ожидая от похитителей удара. Наконец ему удалось сесть, хотя и в неуклюжей позе, но со связанными руками и ногами выбирать не приходилось.
Если бы он мог видеть, то призвал бы кинжал и разрезал путы, но будучи ослеплённым, молодой человек не мог определить, где находились похитители. Вполне возможно, что один из них стоял за спиной пленника, готовый вырвать оружие из его рук.
И тут Арвин услышал пение. Мужские и женские голоса – около полудюжины человек. Он склонил голову, прислушиваясь. Казалось, поющие находятся совсем рядом – в паре шагов – и стоят все в одном месте. Молодой человек повернулся, чтобы его руки оказались вне видимости похитителей. Стоит ли рискнуть и вызвать кинжал?
Внезапно зрение вернулось. Арвин увидел, что сидит в кругу света от фонаря на каменном островке в центре большого заполненного водой помещения. Островок был не шире десятка шагов, и всего на ладонь выступал поверх воды; в темноте молодой человек едва смог разглядеть каменную кладку стен и полдюжины арочных тунней, разбегавшихся в разные стороны.
В нескольких шагах пятеро человек – трое мужчин и две женщины, облаченные в одинаковые серо-зеленые одежды с истрепанными подолами и рукавами – стояли на коленях вокруг деревянной статуи. Одной из них была проститутка, завлекшая в ловушку Ноулга. Кожу всех пятерых покрывали язвы размером с отпечаток пальца. У одного из мужчин лицо обезображено настолько сильно, что глаза его были прищурены; у другого – неповоротливого гиганта – волосы росли клочьями, пробиваясь между оставленными болезнью отметинами.
Повернув голову, Арвин увидел Ноулга. Его больше не сковывало параличом, но, как и Арвин, он был связан по рукам и ногам. Друзья не были единственными пленниками. Поблизости лежали еще трое несчастных: старый матрос, с промасленными, связанными в пучок волосами; икающий от рыданий мальчонка лет двенадцати; и женщина, которую Арвин видел этим вечером в «Петле», где она охмуряла моряков. Она отчаянно извивалась, пытаясь освободиться от пут. Из-за того, что веревка врезалась глубоко в кожу, её руки побелели. Старик же, казалось, сдался. Лежа с закрытыми глазами, он шептал молитву Сильванусу.
