Самые большие страны, а соответственно и самые влиятельные, за тремя исключениями, это: Арлия, пятая часть Континента, стана людей; Лио-Лер, по имени материка, страна эльфов; Шарка, целый остров, чуть поменьше Арлии, где живут вперемешку и люди, и южные гномы (именно по тому южные), и множество других существ. Исключения: маленькая страна Мивва, имеет чуть ли не самое большое влияние в Международном Совете, потому что население этой страны — все поголовно маги средней руки, по крайней мере, коренные жители; основана Мивва была изгнанными магами много лет назад, на совершенно непригодной для жизни земле. Но сейчас — это процветающий край! Совершенно безобразная страна Тарна, настолько близко к Сетарайя, что соседний Цивилор рад бы избавиться от такого геморроя под боком. Что такое Сетарайя, я не поняла. Вроде бы пустыня на северо-востоке Континента, и там ничего нет, но почему-то ведьмочка до ужаса боялась того места. Больше никаких воспоминаний я от нее не добилась, лишь того, что Сетарайя кишит всяческой нежитью и нечистью! Тарна — просто громадная территория, наполненная некромантами, ворами и прочей швалью.
И еще Дагда, горная территория. Там живут остатки эльфийского народа, которого не слушаться просто невозможно.
Так же узнала о системе мер и весов, и даже наскоро выучила пятнадцать слов другого языка. Получила знания обо всех аспектах магии, где-то в большем размере, где-то в меньшем. Узнала много полезного и не очень, но вся эта информация наверняка мне пригодится.
Ведьмочку звали Аля, или Алима, она получила третью степень магистра-травника в прошлом году. Стажировалась она в городской лечебнице, в столице, была отличницей курса, и судя по тому, что я увидела у нее в мозгах, знаний за эти годы она не растеряла. На днях к ней должна была приехать подруга, боевой маг, на нее Аля надеялась переложить мою больную память. Подруга имела степень магистра по ментальным наукам, и вполне могла пошарить у меня в мозгах и привести их в порядок, хотя бы относительный.
Следующий день Аля не спала вообще, она сидела рядом с моим полудохлым телом, меняя повязки и пытаясь остановить кровь, которая, несмотря на все ухищрения травницы, все лилась фонтаном из всех доступных мест. "Сколько её у тебя?! — удивлялась Аля, — Да в человеке столько быть не может!" Поправлять её, что человек давно бы откинул копыта, я не стала. Уже через пару часов возни, Аля сделала потрясающие открытие.
Сначала она никак не могла понять, почему ослабленная повязка через несколько минут становиться такой тугой, что врезается в плоть?! Но понаблюдав за этим пятнадцать минут (и рискнув скудным завтраком), она поняла, в чем причина. Потерянные конечности отрастали буквально на глазах. К концу дня уже половина предплечья оторванной руки была на месте, а у ступни не хватало лишь пальцев и кожи в некоторых местах. От ран на груди и животе остались лишь глубокие, но неопасные царапины, как будто бритвой ровно срезали кожу тонким слоем до мышц. Вид сокращающихся красных кусков плоти, кровоточащих к тому же, заставлял ведьмочку ежеминутно вздрагивать.
Аля рискнула и сняла повязку с головы и глаз. От пробоины на виске на память остался легкий шрам, который, впрочем, к концу второго дня исчез, ведьмочка с удивлением обнаружила, что кости черепа уже срослись. Но страшнее даже лица и обрубка руки выглядели глаза. Алю все-таки вырвало от этого зрелища, да и я её не виню — саму бы наизнанку вывернуло, если бы это было возможно. Достаточно быстро, но все равно слишком медленно для человеческого восприятия, в глазницах среди засохшей красной корочки образовывался бледное, полупрозрачное стекловидное тело, а где-то внутри плавал хрусталик и все остальное. Трясущиеся нервы, еще не вросшие в глазное яблоко, повергли бы в шок самого непробиваемого некромага. Повторять такие эксперименты Аля больше не решилась.
Она пичкала мое тело тонизирующими отварами, извела на меня три банки целебной мази, ускоряющей регенерацию, но не была уверена, что все это — её заслуга. Даже наоборот, она была убеждена, что и без её помощи тело восстановилось бы само. Зато ведьмочка вполне успешно восстанавливала мою ауру, пропуская энергию через себя. Истерев на эликсиры весь цвет Родона (целебное растение, настолько редкое, что один цветок, похожий на ограненный рубин, стоит шестьдесят золотых монет!), она усилила регенерацию своего резерва, перекачивая магию из себя в меня непрерывным потоком. Это дало результаты — на конец третьего дня моя душа имела такой вид, будто её хорошенько подрал демон, но она хотя бы была!
Я не чувствовала себя такой пустой. Часы, проведенные в сознании магички, помогли мне многое понять. В сущности, я знала все то, что знала она. К тому же у меня обнаружилась просто феноменальная память — я запоминала все что угодно и с первого раза! Аля объяснила это тем, что мой мозг после потери памяти стал, словно выжатая губка, и сейчас в спешном порядке заново впитывает информацию.
По истечении целой декады тело восстановилось полностью. Аля не нашла ни одного повреждения, исключая, конечно, по-прежнему плохо выглядевшую ауру, и решила вернуть мое сознание на место. Тем более, что нужно было сходить в село за продуктами, которые местные так любезно предоставляли бесплатно, в оплату услуги знахаря. Я осталась в своем безвольном теле, чувствуя себя гостьей в родном доме, а Аля, пообещав, что она постарается побыстрее, убежала, прихватив подмышку большую зачарованную сумку.
Тело не хотело меня слушаться, оно отзывалось на любую попытку двинуться с места такой дикой усталостью, что я даже не закрывая вновь обретенных глаз могла заснуть. Кружилась голова, как после сильной пьянки, и хоть и я и лежала и не двигалась, стены и потолок все равно плавали перед глазами. Я прикрыла глаза, сосредоточившись на двигательных функциях правой руки, которая вроде и не сильно пострадала. Впечатления были такие, будто бы рука онемела и уже довольно давно, или, что еще хуже, попросту заморожена и скоро отвалится. Но хотя бы сносно она что-то чувствовала.
Щурясь и пытаясь свести в одну точку несколько картинок виденного мною, я пошевелила пальцами перед глазами, удостоверилась, что мне это не кажется. Потом коснулась лба и поврежденного виска, провела под глазами через переносицу, зарылась всей пятерней в волосах, уронив наконец локоть на подушку. Ощущение гладких, толстых, немного жестких волос между пальцами придавали хоть и не полное ощущение реальности, но хотя бы не позволяли забыть, что это точно не сон.
Аля вернулась через три часа, когда я уже более менее приноровилась к старым, но словно чужим движением. Я серьезно задумалась, что именно это чувствует ребенок, к примеру, впервые вставший на ноги. Вроде, и естественно, и тебе этого хочется, да и можешь, но, черт тебя раздери, это так непривычно и необычно, что кажется совершенно неуместным! Как, ты всю свою кроткую жизнь в несколько месяцев, едва перевалившим за два десятка, ползал на четвереньках, и тут стоишь всего на двух ногах! Вот так и я — вроде и двигаю руками-ногами, но впечатление, что я одна такая — "двигающаяся", что это совершенно неестественно. Выслушав мое мнение, ведьмочка забеспокоилась, торопливо объясняя, попутно тыкая в некоторые точки на моем теле указательными пальцами, от чего оно сотрясалось как после небольшого заряда электричества. Впрочем, ощущения были те же…
