— Делай лучше как я, дурило, — посоветовал Валентин второму ведущему, но тот не стал слушать, выходя в лобовую.
Энергия. "Энергия — вот что надо беречь в воздушном бою", — вот как сформулировал Валентин для себя основное правило выживания. Можно набрать высоту — это потенциальная энергия, её можно потом превратить в скорость. Можно спикировать и набрать скорость — это кинетическая энергия. А вот чего нельзя делать — это терять энергию на резких эволюциях с большими перегрузками. Мотор у их истребителей, конечно, мощный, но не настолько, чтобы разгоняться при одновременном наборе высоты. В лучшем случае он позволяет набирать 16 метров высоты в секунду. Так что если хочешь пролетать мимо противника со свистом и взмывать после этого свечкой — береги ту энергию, которая была у тебя перед боем. Что у тебя было перед боем — с тем ты и будешь воевать. Всё это Валентин понял, обдумывая бои зимними вечерами. Объяснять это сейчас второму ведущему было некогда.
Вообще-то главным в этом полёте считался Соколов, и второй ведущий проявлял запредельное непослушание приказу. Но Валентин не сомневался, что тот считал себя правым и по возвращении на аэродром обвинит командира в трусости. Но трусостью тут и не пахло — отходя на запад с разгоном, а затем и с набором высоты, Валентин отрезал противнику путь домой и ставил себя в более выгодное положение.
Немцы поняли это как нельзя лучше. Они легко уклонились от лобовой атаки Корсунского и пошли к паре Соколова. Корсунский остался далеко сзади, с потерянной при резком развороте скоростью. На ту высоту, на которой теперь находились Соколов и фашисты, в этом бою он уже не успеет выйти.
Немцы уходили на северо-запад по плавной дуге. Пара Валентина была всё ещё далеко впереди них. Если сейчас сделать горку и выйти в атаку, то они спикируют к земле и уйдут домой — не догонишь. Поэтому Валентин начал закладывать такую же плавную дугу, постепенно отжимая немцев в сторону востока. И тут фашисты выкинули неожиданный трюк — все вдруг они сделали резкий боевой разворот, потеряв много энергии, и пошли к паре Корсунского! Соколов выругался. План немцев стал ясен — ему придётся уйти с выгодного положения, чтобы отогнать "мессеров" от второй пары, а они после этого развернутся и уйдут. Он опустил нос и начал пикировать на врага, который уже подстраивался к медленно набирающей высоту паре ЛаГГ-3. И тут дали себя знать отличные пикировочные данные ЛаГГ-3, а также то, что Соколов не терял скорость на боевом развороте. Немецкий самолёты начали стремительно приближаться. Первая пара "мессеров" отошла в сторону. "Ага, понятно, на дурачка ловите", — подумал Валентин. Если сейчас увлечься и начать атаковать вторую пару, то эта зайдёт с хвоста и устроит небо с овчинку. Если идти за этой парой, то вторая собьёт Славку.
Валентин отошел чуть выше, намекая на следование за первой парой, и приказал ведомому по радио атаковать пару, следовавшую за Корсунским. Ведомый почему-то атаковать не стал, а пошел за ведущим. Пришлось плюнуть на возможную опасность от первой пары и идти атаковать тех, которые уже зашли в хвост Корсунскому. Соколов успел дать только одну очередь с 500 метров и, естественно, промазал. До настоящей атаки дело не дошло — убедившись, что Соколов с ведомым идут за ними, на восток, немцы дружно развернулись и дёрнули на запад. Валентин на всякий случай развернулся вслед за ними, но дело было бесперспективным — немцы уходили на максимале со снижением. Не догонишь. Можно было, конечно, попробовать, запас скорости у Соколова ещё был, но гоняться парой за четвёркой над вражеской территорией… "Ну вас к чёрту, таких умелых", — подумал Валентин и развернулся домой. Напряженный воздушный бой, за время которого была выпущена всего одна очередь, занял три минуты.
При разборе полётов оказалось, что ведомый, для которого это был первый боевой вылет, не стал атаковать потому, что в училище их учили, что ведомый должен только прикрывать ведущего, а приказ по рации не разобрал. Это было похоже на правду — на самолётах ведомых стояли только приёмники, качество связи было ужасным. А Корсунскому Соколов просто дал по шее. Тот всё понял ещё во время боя и остался благодарен.
8 марта 1942 г. Утро.
Это был банный день. Валентин забросил одежду в бак с бензином и с удовольствием залез в жарко натопленную банную палатку. Отмачивать одежду в бензине было отличной идеей — кинул в бочку, потом вытащил, встряхнул, слегка прополоскал — и стирать не надо. Но не успел он взяться за ушат с водой, как раздался звук взлетевшей ракеты, вслед за которой находившийся в предбаннике техник заорал: "Полундра! Взлетная! Налёт!"
Соколов как был выскочил из палатки и понёсся к самолёту — банную палатку на этот раз поставили недалеко от аэродрома. Не успел он толком набрать высоту, как на аэродром начали ложиться бомбы. Ю-88, около тридцати штук, под охраной двух десятков "мессеров". Взлететь успели только он да ещё два "ЛаГГа", со своей высоты он не видел их номеров. Тройка "мессеров" хищно кинулась к последнему взлетевшему. Проклятые падальщики. Ещё не набравшая скорость машина представляла собой лёгкую цель. И откуда они тут взялись? Погода вроде нелётная. Взлетая, он досадовал на то, как нехорошо всё получилось. И побрился с утра, и сфотографировался (ради фотографии, собственно говоря, и брился). А ведь давно знал примету — кто перед вылетом побреется или сфотографируется, того собьют.
Часом ранее.
Капитан Штейн начал предполётный инструктаж с неожиданной фразы:
— Сегодня Бог благоволит к нам. Как докладывают разведчики погоды, с запада на Восток движется атмосферный фронт, так что мы сможет взлететь тогда, когда над русскими аэродромами ещё будет плохая погода. Было бы неправильным, если бы мы не использовали подобную возможность. Потому сегодня наши бомбардировщики идём бомбить аэродром русских. Кстати, лейтенант Трескофф, это те самые истребители, которые оставили отметины на вашем хвосте, так что для вас это как бы личное дело.
Юрген принял информацию к сведению. При расчете манёвров в том бою он никак не ожидал, что ЛаГГ-3 способен попасть выстрелить с 400 метров и попасть. Ранее русские стреляли только с 50 метров, в упор.
Поначалу операция разыгрывалась как по нотам. Они встретили свои бомбардировщики, вышли на русский аэродром. Только три машины успели подняться в воздух. Одну из них, взлетевшую последней, сразу спустило на землю звено оберста Клюге. Бомбардировщики приступили к бомбёжке. Второй взлетевший истребитель русских ушел в строну от аэродрома, полого набирая высоту, за ним ринулось шесть немецких истребителей. Скорее всего, от него не стоит ждать проблем. И только на один истребитель, взлетевший первым, стоило обратить внимание. Поначалу он шел как будто навстречу истребителям, выходя в лобовую. Русские очень часто вели себя именно так, когда ситуация становилась для них горячей. Сразу три звена приготовились изрешетить его. А потом он вдруг сделал неожиданный манёвр и оказался сразу среди бомбардировщиков.
