Выполнив приказ, я уставился себе под ноги. Расставание с прошлым давалось мне нелегко, слишком много у меня было воспоминаний, связанных с этими тряпками!
— Снимай все, — приказал Гухрир, указывая на исподнее. — Тебе это не понадобится!
Пожав плечами, я избавился от остатков одежды и выпрямился перед привратником, вызывающе выпятив грудь.
— А это что? — Гухрир пальцем указал на Слезу Сердца, висящую на засаленном шнурке у меня на шее. — Здесь обереги тебе не помогут!
Я даже не шелохнулся. Расстаться со Слезой Сердца было немыслимо! Я только покачал головой.
Гухрир сделал шаг вперед. Его рука метнулась как атакующая змея, и ладонь сомкнулась вокруг амулета.
Я не успел даже моргнуть! Слишком уж быстро он двигался!
Некоторое время Гухрир стоял рядом, тяжело дыша, притягивая амулет к себе. Его мускулистое тело все напряглось, а вытянутая вперед рука дрожала, словно он сжимал в кулаке раскаленный уголь.
Колдун зарычал, выпустил камень из руки и сделал шаг назад, выставив перед собой меч.
Отдышавшись, он помотал головой, словно бык, отгоняющий слепней.
— Откуда у тебя это? — спросил он, не отводя от меня тяжелого взгляда.
— Это подарок, — ответил я.
Гухрир засмеялся! Его плечи затряслись, и он кивнул.
— Кто же делает такие подарки? — хихикнул он, делая несколько шагов назад. — Похоже, что мне лучше этого не знать!
У меня мурашки побежали по коже.
— Вы оставите мне камень? — воскликнул я, сжимая Слезу Сердца в руке.
— Что поделаешь, — плечи Гухрира вновь затряслись. — У меня не получается его у тебя отобрать! Может сам отдашь?
— Не отдам! — воскликнул я.
Привратник отступил в тень. Заскрипела открывающаяся дверь.
— Тебя ждут, — прошептал Гухрир. — Не мешкай!
Ступени стали еще круче, а потолки ниже. Интересно, тот кто вырубал этот проход в скале, специально делал его максимально неудобным, или же он просто был совсем не похож на человека? У меня в который раз за сегодня побежали мурашки по телу. Ступени, по которым я ступал, были горячими и влажными.
Воздух стал совершенно непригодным для дыхания. Пахло плесенью и гнилью. Кровь гулко ухала в ушах, заглушая даже звуки моих шагов. Меня затошнило, и я прислонился к стене, чтобы перевести дух и сглотнуть тягучую мокроту, которая скопилась у меня в горле.
Неужели я действительно спускался прямиком в Аннувир?! От этой мысли меня затрясло мелкой дрожью. Страх забрался в мое сердце, леденя внутренности и превращая мои колени в кисель.
Какая глупость! Я попытался взять себя в руки. Только ребенок мог поверить в подобный бред!
Ухватившись обеими руками за Слезу Сердца, я прижал ее ко лбу. Камень размеренно пульсировал у меня в ладонях, посылая теплые волны, которые постепенно растопили лед внутри моей груди. Я перестал дрожать, дыхание восстановилось. Я даже почувствовал ток прохладного воздуха!
Выходит, все это было игрой моего воображения! Я сам довел себя до состояния близкого к истерике, когда становилось невозможно мыслить рационально, а страх завладевал всем моим существом безраздельно.
Оттолкнувшись лопатками от стены, я возобновил свое бесконечное путешествие вниз.
Чтобы хоть как-то отвлечься от своих невеселых мыслей, и не позволить панике вновь овладеть мной, я принялся считать светящиеся кристаллы.
Некоторые из них были разбиты и испускали совсем мало света, некоторые были мутными или покрытыми сетью тоненьких трещинок. Попадались и зеленые камни, которые превращали коридор в зловещее подводное царство, населенное призраками утопленников и таинственными потусторонними существами.
Когда я дошел до трех сотен, лестница внезапно закончилась. Последние несколько ступеней были выкованы из железа. Они были ледяными.
Согнувшись в три погибели, я прошел под аркой из черного железа. Помещение, в которое я попал, было погружено во тьму. Я мог видеть только небольшой пятачок, освещенный светильником, стоящим на треноге.
Поджидавший меня внизу колдун был облачен в черные шаровары и в зеркальную маску, закрывавшую лицо. Его обнаженный торс был покрыт черными и красными лентами татуировок, сплетавшихся в сложные геометрические фигуры.
— Я мастер Хагвид, — представился он. — Я буду обучать тебя.
Еще один! Я вздохнул. Надеюсь, что на этот раз меня не заставят спускаться еще глубже под землю!
— Иди за мной, мальчик, — сказал мастер Хагвид. — Мы дадим тебе новое имя.
В дальнем углу светились красные угли жаровни. На углях лежал раскаленный докрасна железный прут. Мне стало дурно, как только я его увидел.
— Встань на колени, — приказал колдун. Не успел я выполнить его приказа, как зашипело горящее мясо и запахло паленым. Боль была настолько сильной, что я от неожиданности чуть не откусил себе язык. Мой рот наполнился кровью, сердце бешено колотилось в груди, а на моем плече уже красовалось клеймо!
Хагвид наклонился над ним, разглядывая. У него был бритый затылок, перетянутый кожаными ремнями, а его плечи и спина были покрыты шрамами, как у мастера Данте. Татуировки показались мне знакомыми. Судя по всему, колдун был очень высокого ранга.
— Не трогай клеймо, — предупредил он меня. — Через пару дней боль пройдет.
Мне же совсем не было больно, боль прошла! Краснота исчезала на глазах, а вздувшийся рубец разгладился буквально за несколько минут.
— Ты полон сюрпризов, Номер Пять, — хмыкнул колдун. — Теперь, нравится тебе это или нет, это твое новое имя!
Клеймо на моем плече и вправду напоминало пятерку!
К нам подошел темнокожий скен, который был совершенно неразличим, пока стоял в тени. Блеснули белые зубы и белки глаз. Одет он был в грязную набедренную повязку и кожаную шапочку с нашитыми металлическими пластинами, испещренными письменами на неизвестном мне языке. В руках у скена были ножницы и маленькая табуретка, а в сумке на поясе что-то позвякивало.
Усадив меня возле жаровни, скен взялся за бритье. Сначала он остриг мне волосы ножницами. Потом взбил пену в маленьком тазике и вывалил ее мне на голову.
От пены отвратительно пахло, от нее зудела и немела кожа. Ловко орудуя бритвой, он скреб мне затылок, а волосы бросал в жаровню. Комната тут же наполнилась запахом горелой шерсти и грязного мокрого белья.
Я почувствовал, как тошнота подступает к горлу, но боялся даже пошевельнуться. Очень уж острая была бритва у цирюльника!
Сидя на табуретке, я видел свое гротескное отражение в маске наставника. Это отражение было мне не знакомо. У него не было ничего общего с Маркусом Гриммом. У него теперь даже имя было совсем другое! У него не было человеческого имени, у него был только номер!
