Навосхищавшись лабораторией, я снова сел переписывать в свою рабочую тетрадь положение по отделу и должностные инструкции его сотрудников, а Илис свернулся клубком на диване и задремал. Этот парень, насколько я успел заметить, поспать любил и не особо стеснялся воспользоваться любой возможностью для этого увлекательного занятия. Впрочем, я тоже поспать не дурак, но, конечно, не до такой степени. Зато он не стал возражать, когда я уселся на подоконник и закурил. Только дернул ухом и поплотнее засунул нос в хвост.
Вэнди пришла спустя час, а вслед за ней в кабинет прошли два стража, сгибавшиеся под весом не слишком большой коробки. Коробка была поставлена у дивана, стражи ушли, а я и Илис получили прекрасную возможность поучаствовать в распаковке свинцового ящика с двумя небольшими окошечками из хрусталя, сплошь разрисованного магическими рунами. Чистая камера Пиллса, тяжелая, как вся моя жизнь. Мы как раз заканчивали ее монтаж на одном из столов Вэнди, когда в кабинет вошли Квентин, Селена и какой-то сержант довольно среднего возраста и приличных объемов того, что у прочих людей считается талией.
Сержант, судя по всему, требовал от Квентина отчитаться за какие-то средства, а когда увидел чистую камеру, то сначала покрылся бурыми пятнами, затем стал пунцовым, после чего приобрел цвет, точь-в-точь, как шахтерка Квентина, а после этого повышенным тоном поинтересовался, в какой смете значилась «эта хрень».
Вэнди тут же прочитала ему лекцию, в которой было сказано, что чистая камера нашему отделу, Страже и всему городу, крайне необходима, между делом объяснив принцип ее действия. Рассказала она так же, что камера досталась ей с большой скидкой, поскольку прежний хозяин — почтенный мастер Мраморкрох перекупил конкурента с его домашней лабораторией и теперь распродавал ненужное ему оборудование, так что получается, она даже сэкономила.
Сержант выслушал, сержант покивал, сержант начал кричать. Квентин в долгу не остался, напомнив, что из выделенного бюджета вверенный ему отдел пока не выбился, и что сам капитан хотел, чтобы тут было самое лучшее оборудование. Да, в смете камеры Пиллса не было, но так ведь всего и не учтешь заранее. По-моему, он почти его уговорил, но тут взгляд сержанта-кастеляна упал на тот самый стул, который мы с Квентином на пару сломали. Кажется, это стало последней соломинкой, и сержанта понесло. Он назвал нас растратчиками, бездельниками и раздолбаями; сказал, что будет жаловаться лейтенанту и капитану, а стоимость нового стула и камеры вычтет из жалований сержанта Уиллиса и старшего констебля Цельсио соответственно, если тот его не починит, а та не покажет, в какой смете фигурирует «этот свинцовый гроб». После чего покинул кабинет.
— Есть такие люди, которым чернила дороже человеческой крови, — прокомментировала Селена, которая, пока сержант вопил, тихо стояла в стороне и задумчиво рассматривала ногти на своей правой руке.
— Да уж, — согласился с ней Квентин.
Ну а я? Что я? Тоже с ними согласился.
— Вы в тюрьму уходили, а почему вернулись из бани? Испачкались? — поинтересовался Илис у Селены и Квентина, поводя носом. Сдается мне, красовался передо мной. А может и не только передо мной.
— Да, пришлось тут одного эльфа отмывать, — буркнул Квентин.
— Никогда не знаешь, где будешь проводить допрос, — подтвердила Селена и уточнила у Квентина: — Отчет-то писать?
— Обязательно, — ответил тот и сам уселся за стол, вытащил чистый лист и стал что-то строчить. Кажется, служебную записку на включение камеры Пиллса в смету.
Селена же устроилась за дальним столом, достала из планшета какие-то листы и принялась за отчет. Илис вынес в коридор пустой ящик и сломанный стул, после чего вернулся на диван и снова свернулся меховым клубком. А я вернулся к своей рабочей тетради.
Ну а что, я был прав: мне тут нравится. Пока, во всяком случае.
16 мая 3169 года нового ицкаронского летоисчисления, среда
Квентин Уиллис, сержант Стражи
Терпеть не могу остроухих. А в особенности эти их торжественные приемы. Вся эта их помпезность, эта велеречивость, эти косые взгляды, эти пышные наряды, эти вилки для моркови и вежливые улыбки с перешептываниями за твоей спиной, когда ты опять сделал что-то не так.
Ох, Луноликая, ах, богиня, вы видели? Молодой лорд Эорин поставил недопитый бокал с вином на стол правой рукой, когда все воспитанные эльфы делают это левой. Ох, ах. А вы обратили внимание, что он носит носовой платок не в рукаве, а, подумать только, в кармане лосин? Да что вы говорите? А знаете, вы к нему несправедливы: пришел в лосинах — уже хорошо. А вы слышали, как он однажды…
Скажите мне на милость, как вообще можно не опоздать на работу, если твои родственники эльфы? Вместо того чтобы потанцевать после ужина с Рикой, выпить бокал белого и по-тихому свалить домой, полвечера развлекаешь троюродных тетушек, а затем все-таки танцуешь, но только с теми, кого решила поставить тебе в пару хозяйка вечера. Приезжаешь домой заполночь, а утром тебя будит дворецкий и сообщает, что теплая ванна готова, и традиционная чаша с рассолом ждет тебя после нее, хотя ты, к слову, с похмелья не болеешь.
Нет, я решил. Окончательно и бесповоротно. Следующий прием — без меня, и пусть кузина дуется сколько угодно. Ей идет.
Короче, на работу пришел без всякого настроения, но хоть не опоздал. А тут прямо с порога Вэнди сообщила, что Свиклай меня ждет. Прихватив свой вчерашний отчет и отчет Селены, я пошел к нему. Хорошо, что все-таки не опоздал, а то наслушался бы на тему непунктуальных аристократов.
— Ну как, узнал? — поинтересовался лейтенант с порога.
О, я не один не в духе. Ну что же…
— Доброе утро, сэр! — отчеканил я, широко улыбнулся и строевым шагом подошел к его столу. — Разрешите присесть? Это было совсем не просто, сэр! Для этого мне пришлось целых двадцать минут слушать историю про подагру у любимой собачки миледи Глории Силорин, а вы не представляете, какая эта жертва!
— Ну отчего же, вполне представляю, я ж тебя выслушиваю, — пробурчал лейтенант. — Ну и?
— Ну и, по-моему, она долго не протянет, сэр, — с жаром проговорил я.
— Кто???
— Как, я разве не сказал? Любимая собачка миледи Глории Силорин, сэр. У нее подагра, сэр. У собачки, сэр, не у миледи, слава богам. Мне казалось, что я сказал, сэр.
— Что. Ты. Выяснил. Про. Лавадера.
Кажется, я перестарался. Как-то очень быстро он сегодня.
— Все, сэр! — ответил я радостно. — Это был он, сэр. Молодой лорд Льюр Лавадера, собственной персоной, сэр. Вернулся из путешествия на прошлой неделе, а отсутствовал двадцать восемь лет, сэр. Теперь живет с родителями, и миледи Глория не прочь выдать за него свою внучку, Горацию. Честно сказать, сэр, вполне подходящая партия, сэр.
