Если она сбежала сама, это тоже характеризует её не с лучшей стороны. Преступление хотя бы (чаще всего) имеет мотив. Добровольное бегство в девяти случаях из десяти осознанных мотивов не имеет. Зато красноречиво говорит о несоответствии уровня притязаний уровню возможностей. Проще говоря, бегство – удел неуживчивых, упрямых, неудовлетворённых особей. Удел тех, кто не находится в гармонии с миром. И дальнейшая участь их сколь разнообразна, столь и печальна. От смерти в когтях хищников до смены социального статуса, в чём готовы задаром помочь всем неустроенным господа работорговцы.
Впрочем, не исключено, что я опять тороплюсь с выводами. Нельзя судить нелюдей по своим меркам. По своим меркам даже людей судить нельзя, если они воспитаны на иных традициях, в руслах иных культур. А поскольку единственным представителем моей культуры в Пестроте, насколько мне известно, являюсь я сам…
- Рин!
- Слушаю. Кстати, пигалица, как мне тебя звать?
Вместо ответа я услышал довольно длинную певучую фразу. Язык хилла явно требовал максимально точного управления тональностями – как мне показалось, даже в большей степени, чем китайский. Повторить ту (немалую) часть фразы, в которой опознал "имя", я бы не смог. Но…
- Что значит "я более не могу считаться"? Тебя лишили этого имени и звания?
- Да, странник Рин. Нареки мне новое имя, какое будет тебе приятно.
Ни фига себе. Ладно, сама напросилась.
- Отныне будешь Владислава. Сокращённо – Лада. Так о чём ты меня хотела спросить?
- Мне следует знать, кто стал моимваишет.
- Хочешь узнать, кто я?
- Да.
Коротко и ясно.
Из-за охотников за рабами мы оба испытывали трудности с одеждой. К счастью, в моём объёмистом заплечном мешке лежало достаточно тряпок, чтобы худо-бедно справиться с этой проблемой. Особенно с учётом того, что погода там, где мы находились, стояла ясная и почти тёплая. Ладе достались мои запасные штаны из грубой холстины, рубаха-косоворотка с рукавами до локтя и тёплый шерстяной плащ с капюшоном, некогда тёмный буро-серый, а ныне местами выцветший до "седой" желтизны. Неизящно, но вполне достаточно, чтобы прикрыть наготу. В качестве обуви я дал ей кожаные сандалии на длинных ремешках, не очень-то приспособленные для хождения по лесу. Впрочем, хилла не жаловалась.
Достать что-то получше всё равно было негде.
- Самый короткий ответ: я – человек. Веду кочевую жизнь, нигде не задерживаюсь надолго. Знаком сламуо на уровне третьей степени или чуть выше. Нахватался разных магических трюков из нескольких школ, пока путешествовал; немало трюков, которыми пользуюсь, изобрёл сам. Ещё я имею более тесную, чем хотелось бы, связь с Мраком. Скверно владею несколькими видами холодного оружия. Кое-как разбираюсь в целебных травах. Особых наук, кроме науки выживания, не знаю. Высокими ремёслами не владею. Семьи нет. Родины… в общем, тоже нет.
- А где ты родился?
- Очень далеко.
- Очень?
А она упряма. Впрочем, почему бы не ответить честно?
- Там, где я вырос, никто и никогда не слышал о риллу.
- Но в Пестроте о риллу знают все!
- Вот именно.
Некоторое время Лада молчала.
- Ты смертен?
Похоже, мы дошли до действительно интересных вопросов.
- Пока ещё ни разу не умирал, насколько могу припомнить. Если ты о том, подвержен ли я старости… с некоторых пор признаков старения я за собой не замечаю. Похоже, частичка вампира во мне несовместима с этим человеческим недостатком. Но вот ранить меня вполне можно и убить можно тоже.
- Что ты ищешь?
- Не понял.
- К чему ты идешь? Или к кому?
Да. Насчёт интересных вопросов я попал в точку.
- Понятия не имею. Может быть, мне просто нравится узнавать новое. И ещё мне нравится магия. Не как средство чего-то достичь, а сама по себе. Как инструмент постижения и изменений.
Некоторое время Лада сосредоточенно молчала.
Мы шли по той же самой дороге, на которой началась эта история. Сворачивать с дороги в попытках затаиться я большого смысла не видел. Во-первых, я так толком и не научился ходить по бездорожью, как по асфальтированному шоссе, подмечая чужие следы и не оставляя своих. Во-вторых, идти не по дороге, а рядом означает напрашиваться на неприятности.
Многим лешим народам, духам-хранителям мест, дикой нечисти и тому подобным созданиям, даже не вполне разумным, известно: дорога и все, кто остаётся на ней, неприкосновенны. За соблюдением этого правила строго следят, причём не только маги Попутного патруля, но также силы более древние… и суровые. Не то чтобы я опасался покинуть относительную безопасность дороги, просто несколько раз в день доказывать свою несъедобность оборотням или же убеждать вертальников, что умею находить верное направление в сетях наведённых чар было бы… утомительно.
Городской человек в лесу – гость. Забывать об этом факте неразумно.
И невежливо.
По сторонам дороги деревья, которые я называю берёзами с большой долей условности (да, белые стволы в чёрных подпалинах и тонкие чёрные ветви, но никаких серёжек, а листья длиной с мою ладонь и вдвое уже ладони, все в жёлтых прожилках), чередовались с такими же условными ясенями, а также – реже – деревьями, именуемыми фиррас. Пели птицы. Пахло так, как и должно пахнуть в лиственном лесу: свежей зеленью, влажной прохладой, прелью и ещё чуть-чуть гнильцой. А над головой прямо сквозь кроны, переливаясь и бурля, светила одна из причин, по которой Пестрота зовётся именно Пестротой.
Описать то, что здесь заменяет небо, я не возьмусь. Скажу только, что сутки напролёт, меняясь довольно слабо, оно даёт примерно столько же света, сколько на моей родине просачивается сквозь облака в умеренно пасмурный летний день. С виду из всего, с чем его можно сравнить, оно похоже на закипающую воду, на языки пламени, масляные разводы в луже… и на северное сияние. В некоторых доменах небесная пестрота имеет яркость, выжигающую землю до состояния раскалённой сковороды; в иных она так бледна, что не может растопить вековых льдов.
Астрологи (не шарлатаны, а настоящие маги, специалисты в области циклических явлений и влияний небесного на земное) пользуются довольно сложными приборами, чтобы взглянуть сквозь небесную пестроту на Истинное небо, называемое ещё Скрытым. Ибо над большинством доменов тоже светят разнообразные небесные объекты (но не солнце и не звёзды: их здесь нет), просто за близкой, пёстрой и сияющей завесой ничего более отдалённого не видно.
Надо заметить, что астральная символика и вообще всё, что связано с Истинным небом, почти повсеместно является запретным. Я своими глазами видел публичную порку одного тилоша, наказанного только за то, что он в припадке опасной скабрезности назвал лицо своей жены похожим на звезду. Та очень обиделась и донесла… бедняжка никогда не видела звёзд.
