А вот насчет Руди у него такой уверенности не было. И даже после того, как молодой человек овладел силой Мудрейших, – Сокол все же не поставил бы и куска собачьего дерьма на то, что Руди останется в живых. Ну, сегодня, пожалуй, Сокол рискнул бы поставить на этого парня монетку. Но только одну – не больше. При всех испытаниях, через которые пришлось пройти юному магу – и под попечительством Ингольда, и самостоятельно – ему все равно недоставало душевной твердости. Как и многим цивилизованным людям.
– Я никогда ни о чем подобном не слышал, – сказал Руди. – И Ингольд тоже, насколько мне известно. Ну, по крайней мере, при мне он о таком не упоминал. – Чародей смахнул упавшие на глаза длинные темные волосы. – Но когда мы тут закончим разговор, я все-таки свяжусь с ним и спрошу.
– Весьма некстати, что Ингольд опять покинул Убежище, – сухо заметил лорд Анкрес.
Джил-Шалос чуть заметно дернулась, задетая неуважением, выказанным старому магу, – ведь он был ее возлюбленным, и отцом ее маленького сына. Однако, будучи всего лишь стражницей, она не вправе была вмешиваться в разговор вельмож.
Руди ответил сам:
– По большому счету, милорд, любой момент можно счесть неподходящим, когда бы Игнолд ни отсутствовал. Я имею в виду, что зимой обычно ничего не случается, просто потому что бандиты и Белые Всадники откочевывают на юг. Но ведь тогда и Ингольд не может отправиться на свои раскопки. Единственное время, когда он в состоянии добраться до развалин городов, – это летом. Или вы хотите сказать, что он напрасно везет оттуда серу и купорос, которые способны убивать сланч на наших полях? А книги?
– Ну, с книгами он мог бы и подождать до лучших времен, – возразил лорд Скет. – Есть вещи куда более важные.
– Вроде новых мозгов для тебя, бараний лоб, – едва слышно пробормотала себе под нос Джил.
– Как бы там ни было, – вмешалась Минальда с обычной для нее простодушной бесцеремонностью, – сейчас лорд Ингольд находится в Гае. Любой из наших магов может связаться с ним без труда. Венд? Илайя? Кто-нибудь из вас слышал рассказы о подобных случаях? О том, чтобы маги Былых Времен завладевали умом и душой человека, живущего в нашем времени?
И бывший священник – щуплый и темноглазый, – и стройная молодая женщина разом покачали головами. Их неведение едва ли могло кого-то удивить, так как ни один из них официально не учился магии. Дарки самым чудовищным образом расправились со всеми школами в Городе Чародеев и с каждым, кто обладал явно выраженными способностями к магии.
– Да ведь и я тоже никогда ничего такого не слышала, – молвила Хетья. – А уж можете поверить мне, миледи, я пыталась хоть что-то отыскать.
– Это редкое… очень редкое явление. – Дядя Линок впервые подал голос из своего угла рядом с очагом. – Так что нет ничего удивительного в том, что вы не слышали о подобных вещах. Я – собиратель древних манускриптов и специалист по их расшифровке. Но даже я лишь однажды нашел упоминание об этом в «Желтой Книге Хариломна».
– Хариломна? – Брат Уэнд выпрямился, его глаза широко распахнулись. – Хариломна-еретика? Он был могучим магом во времена Отораса Чернощекого, миледи, – пояснил он, повернувшись к Минальде. – Он разыскивал и изучал все записи о магии Былых Времен. Говорили, что он знал об этом утраченном искусстве больше, чем кто-либо из живущих ныне людей. Хотя никому не ведомо, как он умудрился этого достичь. Его библиотеку так и не нашли…
– Вот и хорошо, – заявил епископ Майя. – То, что эти тексты были написаны магами тех давних времен, вовсе не значит, что в них содержится что-то полезное, или что их стоит разыскивать. Те времена были годами не только великого знания, но и великого зла. И кое-что из тех знаний, которые заново открыл Хариломн, использовалось отнюдь не с благими целями. Это вам любой скажет, миледи.
– Предполагается, что три его книги находятся в Гае, – вставил Руди. – Как раз об этом и рассказывал Ингольду в прошлом месяце тот купец. Что он их видел в подвале разрушенной виллы. И именно поэтому Ингольд отправился в путь, как только выдалась возможность.
– Вот и славно, что ему это удалось, – поддержал Линок. – Всякое знание, всякая магия драгоценны в наши дни.
Он погладил свою нечесаную бороду… и что-то в его жесте, в том, как двигалась его рука, как по-актерски изгибалось запястье, показалось Ледяному Соколу знакомым. В его сознании словно бы что-то щелкнуло. Ему показалось, что он знает этого человека. Что видел его где-то… когда-то…
Однако округлое лицо, широко расставленные глаза и курносый нос старика по-прежнему оставались совершенно незнакомыми.
Может, он похож на кого-то? На какого-то родственника?
Но Ледяной Сокол уже знал, что это не так.
Линок тем временем продолжал:
– Единственное, что я нашел в «Желтой Книге», это упоминание о девушке, жившей во время правления Амира Малого. В эту девушку вселился дух ее предка, говоривший на языке, не известном никому в мире. Сама девушка смогла, например, рассказать о некоем «аппарате», о котором ее предок сообщил, что тот «стоял в подвалах под Собором в Прандхайзе с момента основания города». Что это был за аппарат, в книге не объясняется. Сказано лишь, что его давно не существует, но что, по слухам, он производил много света. И пока этот свет сиял – никто не мог ни войти в собор, ни выйти из него, и даже площадь вокруг собора становилась недоступной.
– Силовое поле? – Руди посмотрел на Джил. Слово, которое он произнес, было незнакомо всем остальным. Оно принадлежало миру, из которого пришли эти двое, и языку, на котором никто и нигде больше не говорил.
– Чтоб мне сдохнуть! Ты когда-нибудь слышала, чтобы Ингольд упоминал о нем?
Она покачала головой.
– Уж не этот ли аппарат ты пришла искать в долине Ренвет, Хетья? – спросила Минальда, складывая тонкие руки на коленях, обтянутых расшитой тканью.
Хетья надолго задержалась с ответом. Ее взгляд устремился к Линоку. Старик кивнул:
– Думаю, мы можем доверять этим добрым людям, дитя мое.
Стало так тихо, что упади в этой залитой золотистым светом комнате снежинка – ее все услыхали бы.
– Она… Оале Найу… говорит, что в утесах на западной стороне долины есть пещеры или что-то вроде того… – Хетья осторожно подбирала слова, словно вытягивая их откуда-то из глубин памяти. – Она говорит, что она сама и другие люди… возможно, чародеи… спрятали там свои сокровища от дарков. Они огородили это стеной – оружие и… и другие вещи, насчет которых я не поняла, что это такое. Спрятали от врагов, когда уже построили Убежище.
По комнате пронесся дружный вздох. Надежда вспыхнула в том взгляде, которым обменялись Руди и Минальда, – вспыхнула, как молния в летнюю грозу.
