А Эйя продолжала:
— Однако, если мне понадобится совет насчет моего поведения, я непременно обращусь к тебе.
Джейсон ни о чем не подозревал. Он не из тех, кто умеет скрывать подобное знание. Джейни тоже не показала, будто что-то заметила, но это ничего не значило.
Я улыбнулся Эйе, как добрый дядюшка племяннице — надеюсь, это так и выглядело. Нам с ней нужно о многом поговорить наедине, но это отдельная песня.
Кстати, о песне. В каком ключе ее играть?
Одна моя подруга с отделения английской драмы любила повторять театральное присловье: «Спьяну и в пути — не считается». Пьяными мы не были, но были в пути. И, честно говоря, нам обоим было очень хорошо.
Перед моими глазами стояла другая женщина, которая больше не позволяла мне касаться себя, которая твердила мне о любви, но никогда не смеялась, даже не улыбалась в моем присутствии, а по ночам плечи ее тряслись от беззвучных рыданий. И вот скажите мне, как спать с этой, а не с той, что засыпает в твоих объятиях, щекоча дыханием твою шею, чьи ноги переплетаются с твоими, а сердце бьется в такт твоему?
Но нельзя бросить жену, с которой прожил почти двадцать лет, потому только, что она эмоциональная калека, и нельзя бросить ее ради более молодой потому лишь, что от ее прикосновений ощущаешь себя вдвое моложе.
Все это разумно, но что делать — я просто не знал. И от этого чувствовал себя стариком.
Когда я был моложе, я всегда знал, что делать.
Я оттолкнулся от стола, потому что этот поступок казался мне правильным в тот момент. Земля не разверзлась и не поглотила меня. Это всегда добрый знак.
— Мы с Джейсоном и Тэннети идем на охоту, — сообщил я Эйе.
Она не то не поняла намека, не то не приняла идеи.
— Желаю повеселиться. — Она потянулась за рулетом. — Брен еще наверху?
Я помотал головой.
— Не видел.
На миг я подумал, уж не отводят ли мне таким манером глаза — на случай, если она по ночам пробирается в комнату Брена, как Джейни — в комнату Джейсона, потом решил не забивать себе голову гаданиями. Мне все равно, кто с кем играет в постельные игры, пока сам я не сплю один. Что в последнее время стало для меня проблемой. Одной из.
А кроме того, существует Закон Словотского, уж не помню какой: «Не пеняй любовнице, если она изменяет тебе с будущим женихом».
К чертям это все. Не о чем мне больше думать, кроме как о постельных играх... Я встал.
— Я пошел, ребята.
Тэннети оторвала кусок хлеба с добрый кулак, макнула его в мед и тоже поднялась.
— Пойдем чего-нибудь подстрелим.
Замок спал в золотистом утреннем свете — во всяком случае, это касалось придворных Карла. Он всегда спал или старался спать долго, а У'Лен не стала ничего менять — то ли в память о нем, то ли по привычке.
— Встречаемся на конюшне, — сказал я Тэннети и Джейсону.
Она кивнула и побежала к черной лестнице, а Джейсон удалился полной достоинства походкой. Я направился к двухкомнатным покоям, которые делил с женой. Впрочем, возможно, покои эти можно было бы назвать и трехкомнатными — учитывая потайной ход в комнату за соседней дверью. Что с того, что комната эта не занята, а с нашей стороны потайной ход заперт? Мне приятно думать, что я всегда могу незаметно выйти; однако мысль, что кто-то может так же незаметно войти, меня совсем не радует.
Кира раскинулась на постели. Одеяло соскользнуло, почти по бедро открыв длинную ногу. Солнечный свет играл на золотистых волосах, тихонько — в такт дыханию — поднимались и опускались груди, губы чуть приоткрылись — доверчиво, невинно, маняще...
Я почувствовал себя обманутым. Мне хотелось прилечь рядом, обнять ее — на миг, прежде чем уйду, — но сделать этого я не мог. Запрещено — когда она спит. Таковы правила. Не мной установленные. Кира отлично умела добиваться выполнения своих правил. Зовите это пассивной агрессией, если угодно, — но она обижается, когда я пытаюсь что-то менять.
Проклятие.
Я сменил полотняные штаны на кожаные — пробираться сквозь подлесок в них безопаснее — и влез в охотничью куртку и в двойную наплечную кобуру, сшитую для меня Кирой. Затянув на талии перевязь, я заткнул за нее дополнительную связку метательных ножей.
Свою лучшую пару пистолетов я храню в дубовой шкатулке с хитроумным замком — надо одновременно нажимать на крышку и отодвигать защелку. Оба пистолета смазаны, заряжены и готовы к действию. Я сунул их в кобуру. Прекрасно, кстати, сделанную: один пистолет оказывается чуть выше, чем надо, зато другой — его удерживает на месте скрытый в коже U-образньый шнурок — прячется прямо под мышкой, рукоятью вперед: выхватил, взвел, выстрелил.
Что до меня — я куда охотнее держал бы свои пистолеты для безопасности незаряженными. Ну, может, когда-нибудь так и будет. Пара Джейсоновых шестизарядных — первые на Этой стороне, но вряд ли они останутся и последними. С револьвером и устройством быстрого заряжания все просто — выщелкнуть барабан, защелкнуть устройство заряжания работы Рикетти, защелкнуть барабан, и пусть кожух заряжалки летит куда хочет — и можно бабахать. И это в худшем случае: я бы все равно держал револьвер заряженным, доверившись нелицензированной переделке предохранительной планки Ругера работы Рикетти.
А вот чтобы зарядить кремневик, нужно не меньше минуты, а я ни разу еще не оказывался в ситуации, когда мог бы сказать себе: «А знаешь, неплохо бы через пару минут иметь заряженный пистолет».
Ни разу. Заряженное оружие или не нужно вообще, или нужно немедля.
Маленькая фляжка с раствором «драконьего рока» лежала на бюро, тщательно залитая воском, и я еще раз проверил пробку — отчасти потому, что мне не нравится запах настоя, но главным образом потому, что у одного моего друга на эту дрянь жуткая аллергия: он, видите ли, дракон. Хотя твари, сотворенные не из плоти, а из магии, на которых и действует «драконий рок», давно изгнаны из Эрена — люди и волшебные существа с трудом уживаются рядом, — ходят слухи о нашествии тварей из Фэйри, а Джейсону во время поисков на Киррике довелось самому видеть каких-то невиданных зверей.
А потому я сунул фляжку в куртку.
И последнее, хоть и не менее важное. Две терранджийские гарроты. Я рассовал их по особым кожаным карманчикам. Жуткая вещь — тонкая гибкая струна сделана из пружинящей колючей проволоки, шипы загнуты внутрь, так что вам остается лишь затянуть удавку. Пропустите деревянную ручку сквозь петлю, набросьте петлю через голову на шею, один раз хорошенько дерните — и все, можете отпускать. Чтобы снять гарроту, бедолаге пришлось бы сперва повернуть удавку рукояткой вперед, потом пропустить ручку назад и только после этого — стянуть через голову петлю.
