По хорошей дороге кобыла пошла ровной рысью, и, видя, что ее лошадь не собирается закусить удила и понести, Таэн постепенно успокоилась. Девушка нащупала ногами стремена, и ритмичный стук копыт успокоил ее настолько, что она попыталась пустить в ход свой магический дар… Как вдруг в темном переулке перед внешними воротами интуиция предупредила ее об опасности.
Таэн с трудом остановила кобылу, пытаясь понять, что ее насторожило. Она мысленно проверила, что сейчас происходит в главном зале крепости: Килмарк в бешенстве отдавал приказы, посылая своих воинов за оружием, доспехами и лошадьми. Ничуть не сомневаясь, что причина такой суматохи заключается в ее с Джариком исчезновении, Таэн сосредоточилась и отыскала раскаленные добела мысли, которые были сейчас для нее важнее всего.
Первая же мысль короля пиратов, которую она услышала, была резкой, как удар хлыстом: «Колдунья! Во что ты снова впуталась? Где Джарик?»
Килмарк всегда отличался опасным и вспыльчивым нравом, а сейчас просто кипел от злости. Его ярость обрушилась на Таэн так, что мысленный контакт почти обжег ее. На лбу девушки выступила испарина, и все же волшебница сумела превратить нетерпение короля в спокойствие, гнев — в смятение, а его бешенство заглушила настолько, что смогла отчетливо передать ему мысленное сообщение: «Отзови своих людей. Я присмотрю за Джариком».
Она пробралась сквозь колючие сплетения мыслей повелителя Скалистой Гавани и поняла: тот уже догадался, что Джарик отправился на поиски Анскиере. Килмарком все еще владело неистовое желание выслать вдогонку вооруженных людей, и он сопротивлялся любой попытке отвлечь его от этой идеи.
Тогда Таэн грустно упомянула то, что могло бы все-таки удержать короля: «Оставь его в покое. Он не найдет того, чего ищет».
Девушка почувствовала удивление короля, потом увидела, как он пускает в ход и логику, и интуицию.
«Значит, Страж штормов совсем беспомощен?»
Таэн вздохнула, продолжая скакать сквозь темноту и ветер. Килмарк, может, и был сумасшедшим, но он был хитер, как старый волк, и не преуменьшал опасность, грозившую Кейтланду.
Король начал строить планы и сложные контрмеры, а сновидица, разорвав мысленный контакт, погнала кобылу вперед, в сосны на холмах, уверенная в том, что бежавших за оружием воинов отзовут и они опять пойдут пить пиво. Килмарк позволит ей отыскать Джарика, а поскольку против колдовства бессилен даже самый бдительный страж, часовой, скорее всего, отделается строгим выговором.
Но не успела девушка проехать милю, как сквозь шелест качающихся под ветром деревьев и стук первых капель дождя услышала сзади нарастающий цокот копыт. Это был не патруль: стражники на дальних постах острова никогда не выезжали в дозор в одиночку, в таких отрядах всегда насчитывалось не меньше пяти воинов.
Ежась от зябкой сырости, волшебница раздраженно натянула поводья, дожидаясь, пока верховой ее нагонит. Всадник умело сдержал коня, и наконец скакун остановился, выбивая копытами искры из каменистой дороги.
Кобыла Таэн подалась в сторону, девушка лишь чудом сумела справиться с ней. Ноги Таэн неуклюже болтались, и все же она удержалась в седле даже тогда, когда всадник, в котором она узнала часового из крепости, толкнул ее кобылу в бок и бросил в руки всаднице тяжелый плащ.
— Наилучшие пожелания от Килмарка, — крикнул он, задыхаясь. Потом ухмыльнулся. — Он сказал, что патрули присмотрят за тем, чтобы ты не попала в засаду, и что черта с два он позволит тебе замерзнуть до смерти.
Таэн улыбнулась: наверняка за нее заступился Корли.
Накинув на плечи шерстяной плащ, она увидела, что застежку украшает большой рубин. Самый могучий и грозный человек в Кейтланде недаром сделал ей такой подарок: избавив крепость Килмарка от Проклятых Кором, сновидица заработала много больше, чем этот жест благодарности со стороны короля.
Осознание этого немного утешило Таэн, и все же на душе ее было тяжело. Она пыталась догнать наследника Повелителя огня Ивейна, от решения которого зависела судьба всего человечества, а позади, в Эльринфаэре, оставила брата, проиграв сражение с демонами за его судьбу.
Для Эмиена, сына Марла, не осталось надежды. Ничего не подозревавшие рыбаки из жалости забрали его с Эльринфаэра, и теперь он без сознания лежал под парусиновым навесом.
На палубу шлюпа упали первые капли дождя. Подобравшие юношу братья смазали и перевязали его обожженные ладони, понятия не имея, что это ожоги от едкого раствора контролируемого демонами кристалла сатида. Не догадывались они и о том, что лихорадка Эмиена вызвана не болезнью, а куда более страшной причиной: таившиеся в нем существа объединялись, захватывая контроль над его разумом. Безвозвратно принадлежащий теперь Проклятым Кора, Эмиен не слышал ни шума волн, ни стука и скрипа досок, когда шлюп неуклюже переваливался с боку на бок. Юноша не чувствовал холода даже тогда, когда стекавшая с парусинового тента вода лилась на его плечи и грудь. Открытые глаза юноши казались невидящими, как у мраморной статуи, он не шевелился, и ничто не говорило о том, какие муки он сейчас претерпевает. Сатид передвигался с током крови по его телу, и сознание Эмиена корчилось, пойманное в кошмарную ловушку, вырваться из которой у него не было сил.
Сестра, печалившаяся о нем в Скалистой Гавани, теперь ни за что бы его не узнала. Мысли демонов подавили человеческую сущность юноши, его душу терзали чуждые человеку желания. Эмиен умел ненавидеть, но еще никогда в жизни не испытывал такой злобы, которая испепеляла его сейчас, когда его новые хозяева бушевали из-за потери ключей от Эльринфаэра. Сложные планы, вынашивавшиеся годами, рухнули, надежды демонов на уничтожение человечества снова потерпели крах. Только одно могло спасти Проклятых Кором от полного поражения: вместо Мерии-Татагрес они получили новую марионетку. И пока сатид подчинял себе личность Эмиена, демоны исследовали свою находку.
В разуме юноши шептало множество голосов, напоминавших шелест сухих опавших листьев. Слова, раздававшиеся в мозгу Эмиена, не принадлежали ни одному человеческому языку, а те, кто произносил их, находился очень далеко отсюда, за северными пределами Кейтланда. Но благодаря сатиду демоны стали частью Эмиена, а Эмиен — частью демонов. Ему не требовался переводчик, чтобы понять, о чем они говорят.
— Кто он такой, скажите мне?
Второй голос, хриплый и властный, ответил на это:
— Мужчина-дитя, отверженный. Зовут его Эмиен, сын Марла, но теперь он наш и погибелью-своего-рода он станет.
— Какие знания, скорей-скажи, и какие у него есть воспоминания?
Демоны стали рыться в разуме Эмиена, и он слабо застонал, не в силах помешать этим безжалостным поискам. Большую часть его жизненного опыта демоны отвергли с ходу, не найдя в ней никакого смысла, но время от времени что-нибудь привлекало их внимание, и тогда они начинали исследовать воспоминания юноши, бесцеремонно извлекая из них нужную информацию. Они исследовали его детство, изучили его слабости и узнали про недовольство, которое вызывала у него доля бедного рыбака. Ни одна деталь не укрылась от них. Демоны увидели грубо сколоченный деревянный чердак, где Эмиен дрожал ночами, когда его мучили кошмары, увидели мать юноши, спокойную усталую вдову. Они узнали, как пахнет горящий торф и мусор, вынесенный на берег прибоем, узнали кислый запах сетей, вывешиваемых для просушки туманными вечерами… И наконец узнали про Таэн, сестру Эмиена, которая любила собирать на берегу ракушки и танцевать с козами среди полевых цветов, пока после несчастного случая не охромела. А когда девочка встала на ноги, семья потеряла ее: Страж штормов Анскиере, воспользовавшись ее привязанностью, украл ее у родных и послал учиться на остров ваэре.
