— Маркус, там готово? Давай ее напоим.
Когда Милит приподнимал ее голову, даже солнце потускнело. Маркус осторожно, чуть не по каплям вливал ей в рот отвар ее же собственного изобретения. Хрипло, сдавленно застонал кто-то рядом. Не шут. Он пока ничего не чувствует. Он без сознания. А она? Слышит. Видит. Даже знает.
— Она… как…
— Так же, Гарвин. Ты?
— Плохо. Ты же знаешь. Полукровка?
— Без сознания.
— Везет же…
— Пей. — Это уже Маркус. — Милит говорит, что тебе нужно много пить.
— А смысл?
— Ничего, пей. Воды тут целое озеро и целый ручей.
— Вы этого… взяли?
— А то, — мрачно отозвался Милит. — Живехонек и даже почти цел.
— Кто?
— Эльф. По виду — тот, что наложил заклятие на Кайла.
— Ты с ним справился? Растешь…
— Помолчал бы ты, а?
— Что-то изменится, если я буду молчать?
— Тебя хватит надольше, — проворчал Милит.
— Мы придумаем что-нибудь.
— Да? Интересно, что ты можешь придумать? Ох…
Никогда не думал, что можно чувствовать такую боль и жить. Впрочем, это ненадолго. Сутки? Нет, на сутки меня не хватит. Искра гаснет. Странно чувствовать, как это происходит. А Милит все-таки молодчина. Поймать мага такого уровня, который способен легко справиться с Кайлом, — это здорово. Особенно для вояки. Сколько же дала ему Аиллена за эти полгода? Почему отец хотя бы не попытался научить его или меня открывать проход? Нет, почему меня — ясно, такое знание нельзя давать некроманту. Но почему не Милита? Вот уж чистая душа… Так и не простил. Да, не простил. Сделал вид — для Аиллены. Ей так по-детски хочется, чтобы все друг друга любили и были счастливы. Маркус в панике. Хорошо, что он не маг, маг в таком состоянии опасен для окружающих. Как ему доказать, что она придет в себя, рано или поздно? Как доказать ему, если я сам в этом уверен не очень? Теперь он будет винить себя, значит, проку от него никакого. А если б и не винил, какой прок от человека?
О древние боги, зачем вы создали такую боль… или это всего лишь расплата за то, что делал я с людьми?
Вместе с болью притупилось и восприятие. Лена едва видела Маркуса и Милита, если их не загораживала несчастная морда Гару. Пес лежал рядом с ней и грустно смотрел, нехотя помаргивая. Застонал шут. Ох, как же больно ему…
— Лена? Где Лена? Что с ней?
— Это тебя надо спрашивать, — буркнул Милит, насильно вливая в шута воду из чайника. — Ты чувствуешь ее. Вот и скажи нам, как она.
Шут замолчал. Он не звал ее, наверное, не имел на это сил, просто прислушивался к той части себя, где была она.
— Ей плохо, — наконец выдавил он. — Что с ней?
— Я слишком сильно ее толкнул. Она ударилась головой, — подавленно ответил Маркус. — Ты как, Рош?
— Больно. Очень. Горит…
— Горит, — согласился Милит. — Иссушающий огонь. Если бы она не поглотила большую часть заклинания, тебя бы уже не было. А так… Лицо сильно обожжено, а плечо еще сильнее. Но жить ты точно будешь. И не переживай за лицо, иссушающий огонь не оставляет шрамов. Так что она тебя не бросит. А жаль.
— Что Гарвин?
Милит наклонился, посмотрел.
— Гарвин плохо. Пока без сознания. Но ненадолго.
— Он выживет?
— Нет.
— И ты так спокоен, — тихо сказал Маркус. — Никогда я не пойму эльфов.
— Не поймешь. Он жил долго, теперь пришло время умереть. Что тут особенного?
— Он твой друг. Он любит тебя.
— И я люблю его. Я могу отдать ему свою жизнь. Но она мне не принадлежит теперь. И я не знаю, как это скажется на шуте.
— Я же не об этом, — поморщился Маркус. — Так спокойно вы относитесь к смерти, что мне не по себе.
— Может, мы и живем дольше, что не растрачиваем себя на бессмысленные переживания? Я не могу сказать, как мне жаль, что он умирает. И как он умирает. Но спасти его может только очень хороший целитель. Как мать, например. Для этого нам надо в Тауларм. Но Аиллена не может нас отвести туда. Что остается? Биться головой о ствол дерева? Пойти утопиться в озере?
— Никогда я не пойму эльфов, — повторил Маркус и принялся поить шута. Гару снова полизал Лене щеку. Я не могу увести их отсюда, поэтому Гарвин умрет. Умрет, потому что я не могу помочь.
Время шло странными рывками. Только что был полдень — и солнце уже исчезало за снежными вершинами. Хрипло, со стоном дышал Гарвин, с трудом сдерживал себя шут. Маркус принес еще ведро воды, напоил обоих, пили они жадно, хотя Гарвин глотал с трудом. И уже снова сияют окрашенные рассветом вершины. Снова стонет… нет, это шут. Маркус поит его из кружки. Запах трав. Обезболивающий отвар. А Гарвину нельзя — Милит применял магию.
— Милит…
— Да, Гарвин?
— Дай мне уйти, Милит.
— Хорошо, — после паузы ответил он. Взвился Маркус.
— Уйти? И что, горло ему перережешь?
— У эльфов еще и сердце есть. Даже у него. Я врагу не пожелаю таких мучений, какие он испытывает. А кинжал в сердце — это быстро.
— Милосердный какой! А как Делиена будет на тебя смотреть, когда узнает об этом?
— Откуда она узнает? — пожал плечами Милит. — Умер — и все.
— От меня она узнает. Будь уверен, — с тихой яростью проговорил Маркус. — Нашли выход…
— Если бы ты хотя бы мог представить, что он чувствует, ты бы понял.
— А где хваленая выносливость эльфов?
— Маркус, — очень спокойно сказал вспыльчивый Милит, — он так или иначе умрет. Может быть, стоит дать ему легкую смерть? Я больше не могу продлять его часы. Не умею. Ты можешь?
— Нет, — погрустнел Маркус. Гарвин хрипло хихикнул.
— Не думал, что ты так будешь переживать за меня, человек. Но я действительно умираю. И мне действительно очень… Я могу умереть сейчас — и легко. Или через полдня, но трудно. Что может продлить мне жизнь?
Маркус посмотрел в сторону и вдруг спросил:
— А он не может? Ты ведь некромант.
— Свихнулся? — заорал Милит.
— А мне плевать! — заорал Маркус в ответ. — Если жизнь этой сволочи даст силы Гарвину, так и пусть. Гарвин? Это тебе поможет?
— По…. поможет. Даст, может, день. Может, больше.
— Да что ты делаешь?
— Продляю жизнь твоему родному дядьке!
— Нельзя продлять жизнь такой ценой!
— Да? — взорвался Маркус, и Лене стало страшно даже в ее полуобморочном состоянии. — Отнимать жизнь, значит, можно любой ценой, а продлять — сразу чистоплюйством занимаемся? Не нравится — отвернись. И не мешай.
— Мне без него… никак… не справиться.
— Не проси, Гарвин.
— Нарисуй кольцо. Милит. Прошу. И все. Обычное кольцо Изменения. От этого ты не станешь некромантом.
