Впрочем, чернокнижник сдаваться без боя тоже не планировал.
— Тварям пламя не по нраву, Уничтожит их ораву! — быстро проговорил он, шагая к высокой траве и проводя по ее верхушкам кончиками пальцев.
Из травы послышался противный писк; запахло паленой шерстью. Сноп жестокого пламени взметнулся вверх, охватывая собою все убежище клацперов, выгоняя их, разгоняя в разные стороны, не давая больше прятаться под сенью зеленой защиты.
— Кхм, Фредо… ты уверен, что это была хорошая идея?
Князь непонимающе оглянулся. Мартын, продолжая держать кинжал перед собой, готовый в любую секунду отразить атаку, красноречиво начертил взглядом невидимый полукруг перед собой.
— Ох, ты…
Чернокнижник, проследив направление взгляда соратника, метнулся к нему, и замер, прижимаясь спиной к его спине.
Вокруг горели красные глазки, капала с обнаженных маленьких клыков жадная слюна. Отовсюду доносился писк, шипение, шорох, скрежет острых когтей по камням; отовсюду, из всех кустов, из зарослей травы, выползали все новые и новые твари. Пламя князя, выгнав их из убежища, по-видимому, разозлило клацперов, и теперь они были настроены серьезно. Теперь они не хотели есть — они хотели мстить, жаждали убивать, и отступать не собирались.
Идея и в самом деле была не самой лучшей.
— Какие у нас есть варианты? — Мартын спрашивал удивительно спокойно, совершенно не выказывая страха: перед лицом опасности бравый пират вел себя действительно достойно, что не могло не радовать.
Фредо скрипнул зубами. Обычная магия, простые фокусы с рифмованными строками сейчас, видимо, были бесполезны… или он просто использовал не то, что следовало.
— Трава растет в поле, Трава растет на воле, — торопливо забормотал чернокнижник и, улучив мгновение, быстро присел, обеими руками упираясь в землю, — Как цепи, связует, Навек парализует!
Трава, окружающая тварей, зашевелилась, извиваясь, как зеленые змеи и, повинуясь воле мастера темных строк, вдруг набросилась на клацперов, опутывая их, сковывая и не пуская.
Мартын, шумно выдохнув, медленно опустил кинжал и, оглянувшись на друга, неуверенно улыбнулся.
— Отличная работа, брат, молодец! Все-таки очень полезно, когда рядом есть…
Договорить ему не дал странный, хрустящий, щелкающий шорох, разнесшийся вокруг. Мартын медленно обернулся и, не веря себе, уставился на окружающую их стаю связанных клацперов.
Сотни, тысячи маленьких острых зубок активно грызли опутывающую их траву, перегрызали, разрывали, и по воздуху во все стороны разносилось неприятное «клац, клац, клац».
— Теперь я понимаю, почему их так назвали… — пробормотал пират и тут же пригнулся, ловя на сгиб локтя первую высвободившуюся пакость, — Ах ты, зараза! Получи!
Кинжал скользнул по густой жесткой шерсти, и отшвырнул зверька назад, не причинив ему существенного вреда. Фредо, резко выдохнув, отбросил ногой другого клацпера, атаковавшего сзади.
— Им нет конца… — пробормотал он, сжимая зубы, — И, похоже, мои строки впечатления на них не производят!
— Они слишком толстокожи для высокой поэзии! — отозвался Мартын, пинком отбрасывая одного монстра, кинжалом отбиваясь от другого и свободной рукой стаскивая с плеча третьего, уже примеряющегося для укуса, — Варианты-то есть?
Чернокнижник, резко провернувшись вокруг себя, разметал полами плаща бросающихся на него клацперов, и ударом сапога отбросил одного, особенного наглого. Потом быстро кивнул, мельком поморщившись.
— Магия стихий, — бросил он сквозь зубы, — Я в ней не слишком силен, но выбора нет. Если этого не сделать… они нас просто сожрут, я не думал, что их здесь так много! Ты сможешь дать мне фору?
— Встань за мной, брат! — мигом сориентировался пират, перехватывая кинжал поудобнее, — Я ни одну паскуду к тебе не пропущу, клянусь громом!
— Хорошая идея, — буркнул Фредо непонятно к чему и, взмахнув плащом, постарался встать так, чтобы максимально самоизолироваться от мелких тварей.
Мартын, предпочитая не вдаваться в подробности загадок колдовской души, заслонил его собой, опасно щурясь и даже чуть приседая, будто пружинил на шаткой палубе. В такой позе отбивать атаки пирату было привычно и почти приятно, поэтому проблем с этим не возникало.
Тем временем, чернокнижник, глубоко вздохнув и на миг коснувшись губами своих сомкнутых ладоней, поднял глаза к небу, мысленно прося защиты у Великой Праматери, у всех Светлых и даже у Облачных богов, ибо дело ему сейчас предстояло нелегкое.
Магия стихий у Фредо всегда была слабым местом. Он не чувствовал в себе способностей повелевать элементами природы, и никогда не пытался их развить, ибо как это сделать сам понять не мог, а наставника подходящего не имел. Тогда, на постоялом дворе, когда ему пришлось обратиться к стихии огня, он выжал себя до капли, изнурил себя почти полностью и, признаться, повторения этого подвига не желал. Но сейчас им вновь грозила опасность, с которой простые стишки чернокнижника не помогали справиться, сейчас опять требовалось обратиться к чему-то более глубокому, более серьезному и сильному, найти именно тот элемент, который помог бы избавится от клацперов… И, кажется, князь знал, что это может быть.
Он раскинул руки в стороны и, закрыв глаза, потянул носом воздух, целиком и полностью отрешаясь от происходящего, и на несколько мгновений становясь словно продолжением ветра, слушая его, улавливая каждое его дыхание, ища тоненькую ниточку, которая бы могла… Вот, есть! Не так давно где-то позади них бушевала гроза, настоящая буря и это было именно то, что требовалось чернокнижнику.
Он сомкнул веки плотнее и резким движением вскинул правую руку, едва заметно шевеля пальцами, переплетая воздушные нити и подтягивая к себе электрические разряды недалекого прошлого. Они еще витали в воздухе, плясали высоко в небесах, они еще были уловимы, и это могло, должно было спасти их…
— Фредо?
Терпение, Мартын, терпение, не отвлекай понапрасну чернокнижника… Его мысли и силы сейчас направлены вверх, много выше бренной земли, выше всего, что здесь происходит. Не отвлекай, не мешай ему, иначе гроза может обрушиться и на твою голову…
— Фредо, поторопись, заклинаю тебя! Ай! Ух, скотина, ты еще кусаться!..
Терпение, друг мой, терпение. Еще несколько минут, а может быть и секунд — осталось только поймать за хвост червяком ускользающую молнию. Ей не хочется возвращаться на землю, она боится попасть в рабство и правильно делает — раз поймав, чернокнижник уже не отпустит ее!
Подул ветер. Тугой, сильный, резкий, несущий с собою тьму и погибель живым существам. Небо заволокло грозовыми тучами. Засверкали сполохи молний, каменной россыпью прокатился в вышине гром.
Клацперы, яростно бросающиеся на отбивающегося пирата, притормозили, заоглядывались, явственно беспокоясь; некоторые даже поползли в траву, ища укрытие от собирающейся бури.
Фредо сжал зубы и, прекратив перебирать пальцами, раскрыл ладонь, обращая ее к небу. Промедлил мгновение и, вскинув голову, распахнул глаза. Грозовое небо отразилось в серебряных плошках его очей, и по черному ободку, казалось, прошел разряд тока.
— Fulmine! — сорвался с губ молодого колдуна почти стон, — Avanti, fulmine!..
Ударила молния. Ударила точно в вытянутую ладонь чернокнижника, прошила его насквозь, на миг ярко-ярко высвечивая напряженно выпрямившуюся фигуру. Фредо стиснул зубы, одолевая дикое напряжение тока, пропуская его сквозь себя, принимая в себя, адаптируя и ассимилируя… Его несколько раз передернуло, с губ сорвался стон. Воздетая к небу рука медленно опустилась.
Чернокнижник, двигаясь, словно во сне, медленно повернулся к соратнику.
Мартын уже не сражался — клацперы, потрясенные зрелищем, замерли, завороженно взирая на сияющую фигуру князя, по которой то и дело пробегали синеватые искры.
— Отойди, — глухо приказал Фредо, и пират благоговейно попятился, не решаясь произнести ни слова.
Монстры, не понимая, что это за странная, светящаяся добыча пожаловала к ним на ужин, осторожно зашевелились, неспешно обступая наэлектризованного чернокнижника, примеряясь для броска.
