Мы поспешно втиснулись в кабинет, распределяясь вдоль стены, и замерли, ожидая, что нам поведает комбат.
— Значит так, скажу открыто, это все целиком и полностью моя инициатива! — предупредил офицер. — Пока эти толстожопые штабники расчухаются и найдут свои яйца, чтобы открыть правду тем, кто каждодневно рискует собственной шкурой, может стать уже поздно. Заявляю прямо: ФСБН всегда было известно о тех гулях, которые чуть не разорвали Факела на крайней операции…
Я украдкой скосил глаза на Изюма, пытаясь оценить его реакцию на слова начальника. Но Виноградов стоял с каменным непроницаемым лицом, ни едиными мимическим жестом не выдавая, что ему об этом известно. А полагаться на свою инвалидную эмпатию мне не приходилось…
— Хуже того, — продолжал полковник, — за последние два месяца это уже второй инцидент с участием гулей. И если после первого я пытался смолчать, надеясь, что руководству виднее, то теперь хер! Я вызову каждое инквизиторское звено к себе и расскажу то же самое, что и вам! Уволят — так и пошли в задницу! Посадят за разглашение гостайны — тем более насрать! Лучше в каменном каземате сидеть, но с чистой совестью, чем ежедневно казнить самого себя за смерти бойцов, которых сам же воспитывал и в строй ставил…
В этот момент я невольно испытал к Гиштапу неподдельное уважение. Даже невзирая на его извечное недовольство, ругань и матерные вопли, он в моих глазах сейчас походил на настоящего офицера, как никто другой. Будь у нас в стране все такие, так давно бы уже загнали под плинтус всю нежить… наверное.
— Короче, бойцы! Я открою вам то, за что по мне точно кутузка плакать будет, но иначе просто нельзя. Государство само выращивает таких тварей, а потому любые упоминания о них нещадно вымарываются отовсюду! Насколько мне известно, некоторые страны занимаются тем же или, по крайней мере, пытаются. Но пальма первенства все равно у нас. Ходят упорные слухи, что в руках наших некробиологов оказались материалы от самого Аида, которые и подарили нам такое преимущество…
— Подождите, товарищ полковник! — замахал я руками, видя, что мои напарники не спешат задавать вопросов. — Можно чуть подробнее? Зачем вообще выращивать такую мерзость?
— Много для чего, Жарский, — строго глянул на меня офицер. — Но первейшая причина, это изыскания в области боевого применения таких существ. Ну ты и сам уже успел оценить их потенциал, когда чуть не зажарился с одной такой падлой в обнимку. Но у нас, помимо прочего, ткани гулей используют при создании микроприводов в ваших костюмах. Ты же оценил силу и скорость тварей, а, Факел?
— Оценил… — признал я, ощущая, как от воспоминаний об упырях из борделя по спине пробежался легкий холодок.
— Ну вот то-то и оно! Именно производство этих отродий и позволило создать ИК-Б в их окончательном виде. Ваш нейроинтерфейс только потому и существует, что некробиологи и конструкторы сумели совместить в боевых инквизиторских костюмах современные технологии и плоть этих мертвых порождений!
Да-а… вот так новости… Нет, я, конечно, знал, что в нашей экипировке присутствуют некоторые фрагменты от мертвецов и даже примерно понимал принцип действия. Некроэфир инквизитора заставлял неживые ткани сокращаться и растягиваться, превращая громоздкий и тяжелый костюм в сверхманевренный экзоскелет с временем отклика, сопоставимым с таковым у нейронов головного мозга. Однако о таких жутких подробностях я даже помыслить не мог…
— Но… это получается, что у нас ставят опыты над людьми? — выдохнул Умар, испугавшись собственных умозаключений.
— Возможно, — глухо подтвердил Гиштап, — но далеко не факт! Лично я склоняюсь к версии, что к развитию этого направления подключили федеральные донорские программы, только и всего.
— Хотелось бы верить…
— Как бы там ни было, а миссия перед Главным управлением боевой инквизиции стоит та же, что и раньше! — пресек комбат рассуждения на отвлеченные темы. — Максимально эффективно выполнять поставленные задачи в условиях густозаселенной городской застройки! И как бы я ни хотел надеяться на лучшее, а готовиться нужно к худшему! И по прослеживающейся тенденции я делаю вывод, что вы еще ни раз повстречаетесь с этими гулями, и не только с ними…
— Что значит, не только с ними? — с подозрением спросил я.
— Сюда посмотрите…
Полковник развернул к нам свой монитор и запустил видеофайл, на котором по узнаваемым московским проспектам шли настолько огромные колонны бронетехники, что не видно было им ни конца ни края.
— Это когда произошло? — поинтересовался я.
— Пятнадцать лет назад, — ответил вместо командира Изюм. — Кровавая, мать ее, Зима во всем своем уродстве.
— Совершенно верно, — подтвердил Гиштап. — Но не отвлекайтесь.
Послушно прикипев взглядом к монитору, я стал следить за движением знакомых мне еще по контрактной службе коробочек «бээмпэшек» и броневиков различных модификаций. Пока что они просто неспешно катили по столичным улицам, методично отстреливая крупным калибром невидимого с такого ракурса противника, и ничего более. Но потом произошла смена плана, и комбат резко нажал кнопку на клавиатуре, замедляя скорость воспроизведения.
И вот тут-то началась самая жесть. Какие-то смазанные силуэты, двигающиеся в таком умопомрачительном темпе, что объектив камеры их не успевал фиксировать, принялись метаться между боевых машин. И это на замедленной-то съемке! Как же оно выглядело в реальности?!
Неопознанных объектов было немного, всего три или четыре штуки, но там, где они проходили, начинало твориться нечто невообразимое. Прямо на моих глазах одна такая фигура, очертаниями напоминающая вставшего на задние лапы гигантского лысого волка, подскочила к БМП, лихорадочно пытающейся навестись на врага. Далее тварь со змеиным проворством залезла на башню и… просто вырвала бронированный люк?!! Ё-моё… вот это ни хрена ж себе!
И не успел я толком отойти от шока, как этот неведомый вурдалак уже нырнул внутрь машины. Совсем ненадолго, буквально на две-три секунды замедленного воспроизведения, а вырвался с другой стороны, с мясом вынося люки десантного отсека. Жуткая гончая, выбравшаяся словно из самого ада, заметно потемнела, искупавшись в крови несчастных солдат, которые, скорее всего, даже не успели понять, как умерли. А потом сразу же метнулась в атаку на ближайшую БМП, оставляя на толстой лобовой броне глубокие борозды своими когтями…
Звука на записи не было, но мое подсознание будто бы само дорисовало заполошный стрекот громогласных тридцатимиллиметровых орудий и станковых пулеметов. Где-то отдаленно, словно не в этой реальности, сквозь них прорывались крики умирающих бойцов, которых рвали на части звероподобные химеры. Рожденные от союза мертвой человеческой плоти и некроэфира, они уничтожали людей, не ощущая сопротивления экипировки и костей, будто под их когтями и зубами оказывался один лишь только воздух. Солдаты, спешно высаживающиеся из машин, пытались организовать оборону и отстреливаться, но все никак не могли попасть по этим отродьям, виртуозно управляющимися со своими измененными телами. А отвратительные чудища разрывали бойцов, проливая на асфальт целые реки крови…
Глубоко вздохнув, я с трудом оторвался от видеоряда окинул взглядом напарников. Изюм просто молча наблюдал за шокирующими своей бескомпромиссной жестокостью картинами. Только лишь стиснутые челюсти и слегка прищуренные глаза выдавали гремящую в нем эмоциональную бурю. Пусть он и служил на то время в спецуре и вряд ли находился где-то там на шоссе, вместе с простой пехотой в тесных отсеках бронемашин, но все же эти страшные кадры явно ему были ближе. Значительно ближе, нежели мне, который пятнадцать лет назад еще в школе учился или Умару. Тот вообще на момент отснятых событий козявки с детсадовскими друзьями ел.
Хотя нельзя сказать, что новичка такое зрелище оставило невозмутимым и безучастным. Он испуганными глазами лупился в монитор, нервно сглатывая слюну и с усилием выдувая воздух сквозь сжатые губы. Что-то кажется мне, зря Гиштап ему устроил этот кинопоказ. Парень еще даже пороха не нюхал толком, а его уже начинают готовить к тому, что он столкнется лицом к лицу с отродьями, которые способны когтями вскрывать борта броневикам. Я бы на его месте, скорее всего, послал к чертям всю эту инквизицию, и ушел жить мирной жизнью, встав на обязательный гражданский учет инфестатов. Да, постоянно под подозрениями. Да, под непрестанным наблюдением и надзором. Да, с ограничением некоторых прав. Да, с глобальными проблемами по части трудоустройства, ведь от такого сотрудника любой работодатель шарахнется, как умертвие от огня. Но зато живой…
