морские коньки сновали туда-сюда с кипой бумаг. На верхнем этаже в большом кабинете за столом на удобном кресле восседал осьминог в очках и изучал разные документы, а в холе на рецепшене прямо перед дверью в его кабинет сидела молодая акула — секретарша с ярко намалеванными губищами и улыбалась во все свои два ряда зубов.
— И отказаться тебе от этих обязательств, конечно, нельзя, — уточнил на всякий случай я.
— Какой там отказаться, когда перст Велеса на меня указал, — расстроено ответил Кит.
— Ну, а если ты умрешь? — спросил я. — Или ты бессмертный?
Кит тяжело вздохнул:
— Не бессметный, но проживу ещё долго. А как на пенсию выйду, казначейство новые испытания проведёт. Ведь не каждый кит на должность связующего подходит!
Последние слова Кит произнес с гордостью. Видимо, обязанности его не так уж сильно напрягали, а звание связующего обеспечивало какие-то дополнительные плюшки, типа усиленного пайка или прибавки к пенсии. Уточнять я не стал, да и не успел бы, так как мы причалили к берегу.
— Мы не ждали тебя так рано, Кит! — послышался откуда-то сердитый голос, похожий на шипение змеи.
Я пригляделся. В тумане были видны лишь очертания камней. Хотя, нет, это не камни. Камни не шевелятся. Это были люди. Небольшого роста, сутулые, одетые в длинные плащи. Их лица рассмотреть мне не удалось, лишь глаза зловеще белели из-под капюшонов.
— Я вам богатыря привез, — откликнулся Кит. — Встречайте.
— Мы никаких богатырей не приглашали! — прошипел всё тот же голос.
— А я сам себя пригласил! — решил я вклиниться в разговор и сразу показать, кто в доме хозяин. Чувствовал я себя уже сносно, да и Белокрыл оклемался. Образу бравого богатыря на боевом коне мы с ним уже вполне соответствовали, так что бойся нас, чудь белоглазая! Мы идём!
Я смело переступил с плавника на берег и продолжил:
— Решил я отдохнуть тут у вас немного, чудными видами вашими полюбоваться, достопримечательности осмотреть! Ну и сувенирами разжиться! — Боже, что я несу?! Чуди, видимо, думали так же, они злобно разглядывали меня и молчали. Я же продолжил:
— Кто тут у вас главный? Меня заселить надобно, как почетного гостя, в пятизвёздочный отель!
— Чего он несёт? — не выдержал один из чудей. — Ты зачем к нам этого блаженного притащил, Кит?
— Да, нормальный он был, пока плыли! — ответил Кит. — Обычный богатырь. Даже перед Хозяйкой за меня вступился. Упросил городище со спины убрать.
— А за нас? За нас попросить можешь? — раздалось тут шипение со всех сторон.
Чуди обступили меня, глаза их больше не белели угрожающе, лица (я смог их, наконец, рассмотреть) приобрели самые жалостливые выражения, как и кота из мультфильма про Шрека. Не хватало только бухнуться на колени и сложить в немой мольбе ладошки.
Так вопросы не решаются (Кирилл)
Я смотрел на чудей со смесью жалости и брезгливости. Эти-то что могли сотворить? Такими они показались мне тщедушными. Бледные, как поганки, с почти прозрачной кожей, мелкие, скрюченные гномы. Кому они так сильно навредили? И в чём заключается их наказание?
Я уже открыл рот, чтобы спросить об этом, но меня опередил Белокрыл.
— Ишь, чего удумали? Сразу с просьбами налетели? — возмущенно заговорил он. — А накормить, напоить да спать уложить? Где всё это? Не видите, что ли, богатырь с дороги на ногах еле держится? Маковой росинки во рту с утра не держал! И конь его тоже, кстати.
Ну, насчет маковой росинки он конечно загнул! Держали мы во рту с утра и маковую росинку, и хлебце, и даже вяленое мяско я держал. А Белокрыл не хило так муравкой закусил. Но плавала сейчас наша с ним росинка по водам моря-океана.
— Вот дали бы добру молодцу отдохнуть, а потом уж с просьбами лезли! — продолжал ругать чудей мой конь. — А то, как-то не по-людски получается! То зачем им блаженного привезли? То попроси за нас! А как за вас просить, если хозяин мой даже не знает, что вы там натворили, и перед кем виноваты?
Чуди потупили свои белые глазёнки.
— Да мы, — начал один из них.
— Вот именно, да вы! — перебил его конь. — Разве так избавителей своих встречают?
Да, молодец Белокрыл! Всё по полочкам разложил этим бестолочам. Ведь и правда, кто ж на голодный желудок такие важные вопросы решает. Во всём сначала разобраться нужно. Но сперва не мешало бы отдохнуть. Тут конь прав на все сто процентов. Даже Кит одобрительно загудел. И раз у него так здорово получается с ними общаться, то я пока вмешиваться не буду.
— Что молчите? Сказать нечего? — конь, увлекшись, помахал перед носами чудей копытом. — Или не верно я чего говорю?
— Верно, господин конь! Верно, — ответил тот, что обозвал меня блаженным. Остальные закивали головами, как болванчики.
— То-то же! — конь задрал нос от важности. — Так кто у вас тут главный? Почему ещё о баньке для богатыря не распорядились?
— Дык, нету у нас баньки-то, господин конь, — ответил тот, что обозвал меня блаженным. Видимо он был тут главным.
— Как это, нет баньки? — возмутился конь. — Как же вы живете тут? Грязными ходите что ли?
— Ну, почему грязными? — обиделся главный чудь. — В лохани моемся, а когда и в море-окияне. Раз в седмицу обязательно. А ещё умываемся ежедневно. Как же без этого?
Чудь даже, кажется, обиделся немного.
— И руки перед едой ополаскиваем! — добавил он уже с вызовом.
— Да, понял я, понял, — миролюбиво ответил конь, — понял уже, что чистюли вы редкостные. Ну, так вот, как там тебя зовут? Давай, прикажи лохань что ли для хозяина моего приготовить. Да об ужине побеспокойся. Говорю же, маковой росинки во рту не держали.
— Сваром меня зовут, — откликнулся чудь и оценивающе посмотрел на меня.
— Чего ты зенки свои на моего хозяина выпучил? — накинулся на него Белокрыл. — Не слышу, что б ты о лохани распорядился.
— Дык, не влезет твой хозяин в нашу лохань-то, господин конь! Поломать может. А лохань-то у нас одна. Вот и думаю я, как быть, — извиняющимся голосом проговорил чудь.
— А ты не думай, ты приготовить её накажи, а дальше мы уж сами подумаем.
Тут и я решил вставить свои пять копеек, а то конь уж больно на них наехал. Стоят бедняжки, насупились. Лохань единственную жалеют.
— Да не буду я в вашу лохань залазить, Свар. Мне бы просто ополоснуться тёплой водичкой. Пыль дорожную смыть, — сказал я.
Лица чудей сразу просветлели.
— Добро, — проговорил Свар. — Добро, боярин. Сейчас и лохань приготовим. И ужин сообразим. Только уж не
