Создатель, как же абсурдно все звучит!
Я сошла с ума? Какая досада!
Стихия замолчал, и мир снова обрел звуковую окраску, которая теперь не была лишь эхом.
— Аля! — недовольно окрикнула меня Мариоль. — Третий раз спрашиваю!
— Повтори, пожалуйста, — жалобно посмотрела на нее. — Я задумалась.
— Ты мне рассказывала кое-что... но, Альчик, во многих случаях с Лирвейном была и твоя вина! Провокация чистой воды. То есть, такие претензии...
Услышав вопрос Иссо, хоть и в другой интерпретации, я едва не скривилась. От необходимости отвечать сразу меня спасла случайность.
Мы обернулись на стук в дверь, и я получила возможность убедиться, что случайности тоже не безлики. Моя была синеглазая, с копной медных волос, в которых мелькали косички.
— Добрый вечер, девочки, — улыбнулся Мидьяр и проказливо подмигнул.— Я слышал, что у вас наливают!
— Бокалы там, — ткнула пальцем в шкаф Мариоль.
Ярр не заставил себя долго ждать, и меньше через полминуты уже подошел к нашему столу. Поставил свою хрупкую ношу на его поверхность и, вздернув меня под мышки, потянул на себя и крепко обнял:
— А я соскучился, принцесса.
— И я по тебе скучала, — губы неудержимо расплывались в улыбке, а пальцы так же неудержимо крепко обхватили его воротник. — Ярр, ты лучший. Спасибо тебе за всё.
— За что же? — вскинул бровь он, слегла отстраняясь. — Кстати, почему не забегала, бессовестная?
— Некогда, — несчастно взглянула на Искусника. — Правда-правда. Но я постараюсь исправиться!
Сидели мы теперь уже втроем. Мидьяр несколько удивленно покосился на эксклюзивный алкоголь, но с удовольствием отпил.
Мы же с Мари уже были изрядно опьяневшие. Чем, вероятно, и обязаны дальнейшему диалогу.
— Ну, так что? — спросила подруга, осушая очередную долю хмельного напитка. — Аль?
— Мидьяр? — обратилась я к Хранителю. — А давай ты побудешь девочкой? А то у нас девичник как бы...
Синие глаза выразительно округлились, но Искусник быстро взял себя в руки и только рассмеялся.
— Зовите меня Ярра! Ну, так что, девочки, на какую тему сплетничаем?
— На вечную, — мрачно отозвалась я. — Ну, для меня вечную. То, что твой блондинистый козел, то есть Лир, настоящий осел!
Мда, и дикция, и логика и здравое мышление, оставили меня наедине с ликером!
— Ты как обычно критична, — фыркнул рыжий Хранитель, наливая нам с подругой. — Аля, ну что он такого сделал?!
Я с готовностью перечислила.
Всё вспомнила! И то, как себя вёл неуважительно, там учительской беспристрастностью даже и не пахло! Хамил практически!
Это было раз. Это так, мелочи, которые я сама же и оправдала, но как «груз» сойдут! К хамству и неуважению, наверное, можно отнести и то, что он совершенно не считается с моим мнением! Заставляет в открытую, ломает, потом целует, и снова обламывает! Список вообще долгий был. Маришка попутно прибавляла, что она упомнила, а Ярр внимательно слушал, с некоторой тоской в глазах, ощипывая виноград.
— И вообще! — обиженно-эмоционально продолжала я. — Вот ты говоришь, любовь!
— Это он говорит, — флегматично откорректировал Хранитель Грёз.
— Не придирайся, — отмахнулась я. — У меня такое ощущение, что он — да, привязался, но.. играл. Когда ему хотелось душевного тепла, обожания в глазах, он это поощрял. А потом очень резко ставил на место!
— Зайка, — хмыкнул единственный мужчина в нашей компашке. — Не хочу тебя разочаровывать... но всем перечисленным от тебя и не пахло! Ты язвила и «царапалась» не хуже него. А про то, как вы на полигонах воевали... ты на него каждый раз шла, как убить хотела.
— Ты не слышал, что он мне говорил!
— Ну, допустим, — согласился Ле-Кинаро. — Но, Аля, представь вот, что ты взрослый, состоявшийся мужчина. У тебя свои дела, свои проблемы, и ты не успеваешь. Даже с уже текущим объемом ты едва справляешься.
— К чему ведешь? — напрямую спросила я.
— К тому, что появляется девушка. Молодая и наивная. Неопытная, хорошая и добрая. Но у тебя есть задание. Сделать из неё Императрицу. И ты сам вдруг стараешься ради этого всё больше, потому что очень хочешь, чтобы она не только прошла испытание, но и выжила в играх Кланов. А тут — любовь... А любовь — она заставляет быть мягким. Щадить и жалеть там, где нельзя.
— Ярр, — медленно покачала головой. — Он переходил на личное. Он высмеивал всё, от умственных, до физических данных. Не оправдывай это.. учительским подходом. Всегда можно быть нейтральным.
— Ладно, — поднял ладони Искусник. — Не оправдываю.
— Оправдывай, — не согласилась я.— Будешь этим... судебным защитником, во!
— Так у нас даже суд?!
— У нас то, чего пожелает моё пьяное высочество, — хихикнула в ответ. — Так вот... это очень похоже на то, что он игрался. Может, просто потакал себе, я не знаю... но точно не планировал чего-либо. Да, да, я молоденькая, глупая, но, вот досада, не просто подопечная, а госпожа! Как он и сказал, «соблазнить и бросить нельзя». Потому, и вел себя так! А вот как любовью этой извращенной накрыло, так и запел по-иному!
— Аль... он не мальчик. Он понимал, что возникающее у него к тебе чувство — не простое. Потому и бежал от него. Осознавал последствия. Которые у нас сейчас во всей красе, кстати. Ты выходишь замуж за другого. Угадай, чем это обернется для нашего светловолосого друга?
— Меня просветили, не утруждайся, — фыркнула я, так как слова мужчины впечатления особого не произвели.
— Какая ты у нас добрая, чуткая и сострадательная! — ехидно проговорил синеглазый бард, после задумчиво заглянул в свою рюмку, протянул её Мариоль и вопросил: — И почему тут пусто?!
— Исправим, — пообещала подружка, и слово сдержала!
— Я на самом деле добрая и сострадательная, — даже немного обиделась на такие домыслы.
— Ага, к себе, — поддержала Мидьяра коварная предательница Мари.
— Просто, как ты верно указал, Лир, и правда, объяснил... в том числе, честно признался, что сойти с ума вы ему не дадите!
Я победно уставилась на противостоящую императорской власти в моем лице коалицию. Но если Ярр только чуть заметно скривился, то Маришка была гораздо более эмоциональна.
— Ну не идиот ли?!
— У Лира всегда честность и совесть просыпались в самое неподходяще время, — грустно кивнул Искусник. — Вот, казалось бы, живет себе парень нормально, работает, всё ровно, всё хорошо... но тут….. Она!
— Любовь? — наивно спросила Маришка, выразительно глянув на меня.
— Да какая любовь! — отмахнулся мужчина. — Совесть! Или честность. Тоже ничего хорошего в итоге! Хотя, любовь — это вообще кошмар и ужас!
Мы с подругой переглянулись, удивленные таким гласом мужского эго, и дружно заинтересовались:
— Почему?!
