Все пятеро являли миру очевидные, хоть и дифференцированные признаки утомления и последействия регисового пойла. Признаки эти они пытались изгнать, интенсивно утоляя жажду в ручье.
Однако когда туман рассеялся и лучи кроваво-красного солнца пробились сквозь кроны сосен и лиственниц Фэн Карна, группа была уже в пути, резво двигаясь среди курганов, дольменов и надгробий иной формы. Вел Регис, за ним следовали Персиваль и Лютик, подбадривавшие друг друга тем, что в два голоса пели балладу о железном волке и трех сестрах. За ними топал Золтан Хивай, тянувший за поводья вороного жеребца. Во владениях цирюльника краснолюд нашел суковатую ясеневую палку и теперь колотил ею по менгирам, мимо которых проходил, желая при этом давно преставившимся эльфам вечного отдохновения, а сидящий у него на плече Фельдмаршал Дуб топорщил перья и время от времени неохотно, малопонятно и как-то неубедительно поскрипывал.
Самой податливой на действие дистиллята оказалась Мильва. Она шла с явным трудом, вспотевшая, бледная, злая как оса и даже не отвечала на щебетание девочки с косичками, которую везла на седле своего воронка. Геральт не пытался заводить разговора, да и у него настроение тоже было не из лучших.
Туман, а также излагаемые громкими, но несколько испитыми голосами перипетии железного волка и трех сестер привели к тому, что на группу кметов они наткнулись неожиданно. Кметы же заслышали их уже издалека и не шевелясь ждали меж врытых в землю монолитов, а серые сермяги служили им прекрасной маскировкой. Еще немного и Золтан Хивай угостил бы одного из них палкой, приняв за надгробный камень.
– Огогого! – крикнул он. – Простите, люди! Не заметил. День добрый. Приветствую!
Десяток кметов нестройным хором пробурчали что-то в ответ, угрюмо посматривая на компанию. В руках они держали лопаты, кирки и саженной длины заостренные жерди.
– Приветствую, – повторил краснолюд. – Как я понимаю, вы из лагеря на Хотле. Попал?
Вместо ответа один из кметов указал на коня Мильвы.
– Вороной. Видите?
– Вороной, – повторил другой и облизнулся. – Точно, вороной. В сам раз будет.
– Э? – Золтан заметил движение и взгляды. – Ну вороной. И что? Конь ведь, не жирафа какая, чего глазеть-то на него?
– А вы чего тут делаете, кумовья, на кладбище на этом? – Кмет окинул компанию неприязненным взглядом.
– А вот выкупили эту территорию. – Краснолюд взглянул ему прямо в глаза и стукнул палкой по менгиру. – И меряем шагами, не объегорили ли нас случаем на акрах.
– А мы тут вомпера ловим!
– Кого?
– Вомпера, – отчетливо повторил старший из кметов, почесывая лоб под заскорузнувшим от грязи колпаком. – Гдей-то тут лежбище себе учинил, сукин сын. Осиновых кольев настругали, отышщем окаянного, продырявим, штоб уж не встал!
– И вода святая у нас в двойчатках есть, которую нам блаженный жрец уделил! – бодро крикнул другой кмет, демонстрируя горшки. – Издырявим кровопивца, штоб на веки-веков исчезнул!
– Ха-ха, – сказал Золтан Хивай. – Охота, вижу, на всю ширь идет и продумана в подробностях. Вампир, говорите? Ну, считайте, повезло вам, добрые люди. У нас специалист по вампирам имеется, ведь...
Он осекся и выругался про себя, поскольку ведьмак крепко саданул его сапогом по щиколотке.
– Кто вампира видел? – спросил Геральт, взглядом велев спутникам молчать. – Откуда знаете, что его надо искать именно здесь?
Кметы пошептались.
– А никто его не видал, – признался наконец тот, что был в фетровом колпаке. – И не слыхал. А как же его увидать, ежели он по ночам летает, во тьмах? А как же его услыхать, коли он на нетопыриных крыльях полошшит, без шуму и шороху?
– Вомпера-то мы не видали, – добавил другой. – Но следы евонного страшного дела были. С того дня, как месяц в полню взошел, упырище кажну ночь кого-нито из наших пришибает. Двох уже разодрал. Бабу одну и отрока единого. Ужасть и тревога!
На куски вомпер несчастливцев разодрал, всю кровю из них высосал! Так чего ж таперича – в бездействии третью ночь ждать?
– Кто сказал, что всему виной вампир, а не другой хищник? Кто придумал по могильникам рыскать?
– Блаженный жрец сказал. Ученый и набожный человек, счастье, что в наш лагерь забрел. Враз угадал, что на нас вомпер нападает. Кара это за то, что мы молитвы забросили и приношениев не делаем. Он ныне в лагере молитвы возносит игзорсизмы всякие, а нам велел поискать могилу, в которой мертвяк дневает.
– Именно здесь?
– А где ж еще могилу вомперью искать, ежели не на жальнике? Это ведь эльфов жальник, кажное дите знает, что эльфы – раса поганая и безбожная, каждый второй эльф опосля смерти адовым отродьем становится! Вся зараза через эльфов!
– И брадобреев! – серьезно кивнул Золтан. – Истинная правда. Каждое дите знает. Далеко лагерь-то, о котором речь шла?
– Э, недалеко...
– Да не говорите вы им много-то, отец Овсивуй! – буркнул заросший щетиной кмет с волосами до бровей, тот, который уже раньше проявил враждебность. – Черт их знает, кто такея, какая-то подозрительная шайка. А ну, за дело. Пущай коня дают, а опосля идут в свою сторону.
– Святая правда, – сказал старший кмет. – Надыть дело кончать, потому как время не ждет. Давайте коня. Того, вороного. Нужон нам, чтобы вомпера отыскать. Сыми, девка, дите с седла.
Мильва, которая все время равнодушно пялилась на небо, взглянула на кмета, и черты лица у нее опасно обострились.
– Ты мне, что ли, говоришь, кметок?
– Тебе-тебе. Давай воронка, нужон он нам. Мильва потерла вспотевшую шею и стиснула зубы, а ее усталые глаза приобрели совершенно волчье выражение.
– В чем дело, люди, – улыбнулся ведьмак, пытаясь разрядить обстановку. – Зачем вам конь, которого вы так любезно просите?
– А как же нам иначе-то могилу упыря отыскать? Известно ж, надыть на вороном жеребце жальник объехать, а у которой могилы жеребец пристанет и не даст себя стронуть, там вомпер и зарыт. Тады надыть его выкопать и осиновым колом прошить. Не противьтесь, потому как нам все едино, что в лоб, что по лбу. Должны мы того воронка получить!
– А другая масть, – дружелюбно спросил Лютик, протягивая кмету вожжи Пегаса, – не подойдет?
– Никак.
– Ну, значит, не повезло вам, – прошипела сквозь стиснутые зубы Мильва. – Я коня не отдам.
– Это как же так, не дашь? Не слыхала, что я сказал, девка? Нам надыть!
– Вам – да. А мне, стало быть, нет?
– Предлагаю полюбовное решение, – мягко проговорил Регис. – Как я понимаю, госпожу Мильву дрожь пробирает при одной мысли, что можно отдать лошадь в чужие руки...
– Точно, – зло сплюнула лучница. – При одной мысли трясет...
