До суда оставалось недели полторы. За это время моя структура была восстановлена достаточно, чтобы палочка вновь признала меня своим хозяином... Хмм... Заговорил прям как Оливандер. Однако создавать простейшие конструкции было очень проблематично по той причине, что надо было научиться пускать энергию не по старой преобразованной энергетике, а по новой созданной Симбом.
Я не только работе с магией уделял свое свободное от работы и друзей время. Мои тренировки со Стивом дали интересный результат. Во время одного из таких занятий на уклонение, я незаметно для себя начал ускоряться. И ускорение была на порядок выше, чем раньше. Мой телохранитель так и не смог в меня попасть. Больше всего я после этого переживал за повреждения нанесенные телу в таком темпе. Но либо мое тело само подстроилось под такой темп, перестроив себя, либо... либо регенерация выросла на несколько порядков, что я даже не заметил боли в рвущихся связках. Так или иначе, но после тренировки я первым делом шел на кухню.
***Альбус Дамблдор***
"Все идет крахом! Этот игрок хорош, но я отыграюсь. Мда... И к детям сейчас не переместиться, за ними ведется наблюдение. Каждый раз, как я оказывался близко от них, ко мне подходил кто-нибудь из службы охраны, чтобы напомнить о моих правах. Их можно было бы обойти, если б за ними не прилетали невыразимцы. Да, что там! Даже протеже Грюма не смог подойти необнаруженным, был остановлен, расспрошен и его заставили вернуться назад. Чертов Сайкерс! Но нельзя-нельзя..." - думал директор Хогвартса, сидя в зале Визингамота. Его привычное место было занято Амелией Боунс, которую заменил, вызвавшийся на ее место, Себастьян Лестрейндж. Что не прибавляло радости Дамблдору.
В зал зашли последние представители уважаемых родов. После чего двери в зал были закрыты.
-Мы здесь собрались, - начала Амелия, - чтобы выявить степень виновности в предъявленных обвинениях к директору Хогварса Альбусу Персивалю Вулфрику Брайану Дамблдору. Дело было поднято Люциусом Малфой. Прошу вас, мистер Малфой.
С места поднялся мужчина с белыми волосами, поправил пиджак, вышел в центр зала, слегка кивнул главе Визингамонта, после чего обратился к залу суда.
-Как многим стало известно из последних новостей, мистер Дамблдор последние года использовал магию разума, запрещенную без должного разрешение министерства. Более того этот раздел магии был применен к учащимся волшебной школы. В моих руках есть доказательства в виде нескольких отчетов о том, что у некоторых студентов были выявлены ментальные закладки в разуме. Более того, у этих студентов была удалена часть воспоминаний, что тоже видно из этих документов, предоставленных уважаемыми менталистами, находящихся на службе министерства магии. Потому я прошу суд снять с должности директора столь безответственного человека, так же не стоит забывать, что те на ком были использованы заклинания - дите, а, следовательно, их магия могла быть повреждена вследствие действий директора. Потому я требую, чтобы этот человек получил срок тюремного заключения и на него был наложен штраф в размере полумиллиона галеонов.
-Мы поняли вашу точку зрения, мистер Малфой. - произнесла временный глава Визенгамонта. После чего повернулась к директору. - Мистер Дамблдор, что вы можете сказать по поводу этих обвинений?
-Ох, моя дорогая. - Встав со своего места, произнес Дамблдор. - Вы же знаете, что за детьми надо следить. Ведь иногда шалости некоторых волшебников могут довести до беды... Потому использование магии разума просто обязательно, чтобы предотвратить возможные беды с их стороны.
-То есть вы не отрицаете того, что использовали приемы легелименции, чтобы проникнуть в разум детей?
-Нет. - Спокойно ответил директор. После его ответа в зале послышались громкие перешептывания, не дав ему закончить предложение. На лице Малфоя при этом возникла самодовольная улыбка.
-Тихо! - воскликнула Боунс. - Мистер Дамблдор, вам известно, что частое использование этого раздела магии на неокрепших умах может привести к необратимым последствиям?
-Конечно, только это происходит в том случае, когда легелименция применяется для поиска определенных воспоминаний. Так называемый глубокий поиск. При поверхностном же просмотре мыслей - никаких последствий нет. Во всяком случае, обратное никем не доказано.
-Однако это вторжение в личное пространство волшебника. - Продолжил обвинять Дамблдора Малфой. - И детей не учат защищаться от этого. Вы сами настаивали на таком решение пять лет назад. А сейчас используете слабость детей против них же.
-Молодой человек, данные меры были применены только к нескольким студентам из-за их действий...
Еще долго Дамблдору приходилось изворачиваться и отвечать на все обвинения. "Как же они не поймут? Все сделано во имя Света! И откуда только у Малфоя все эти отчеты?". А дело приобретало все более мрачные краски для Дамблдора. Появились доказательства в применении не только легелименции, но и кодировании. Однако больше всего директора удивило, когда в зал зашел какой-то гоблин, подошел к Малфою, что-то ему прошептал и отдал склянку с воспоминаниями. Люциус вначале сильно удивился, после чего победно ухмыльнулся, глядя на директора, и затем, повернувшись к суду присяжных, опять начал говорить.
-Прошу внимания! Только что мне поступили очень интересные воспоминания. Я прошу разрешения на их демонстрацию залу суда.
Получив согласие со стороны присяжных, в помещение был принесен артефакт проекции воспоминаний, куда была помещена склянка.
"Так... Фоукс, будь настороже. Возможно, мне придется срочно отступать" - послал мысленный приказ своему фамильяру директор. Получив подтверждение от него, Дамблдор слегка расслабился и стал смотреть.
А там было на что посмотреть. Вначале директор не сразу понял, что это за место. Только позже он вспомнил, что это туннель в Тайную комнату. Вот они переговариваются с Локхартом, вот они встали перед закрытой дверью, дальше их разговор, парализация мужчины, "сражение" в ходе которого, директор полностью стирает память бывшего преподавателя Защиты от темных Искусств.
"Как!? Этого не может быть!" билось в голове Альбуса. "Кто там мог быть? Ведь я никого не видел! Что происходит? Эти воспоминания настоящие, не подделка. Это точно!"
А Малфой был доволен. Он снова посмотрел на Дамблдора, уже не скрывая ухмылки, после чего повернулся к суду присяжных. Но сказать он ничего не успел. Так как Амелия Боунс первая взяла слово.
-Думаю, мы и так достаточно услышали и увидели. Мистер Дамблдор, вы хотели бы воспользоваться сывороткой правды для попытки оправдать себя?
