Сам он не видел ничего, кроме волн пыли, которые уходили вдаль, сливаясь в предрассветной полутьме.
– Ничего. - Див Дайн не повернул головы. - Но там есть нечто, оставившее свой след. У каждого волшебства есть свой запах - его можно ощутить, как мы ощутили запах мертвецов, охранявших корабль.
Священник раздувал ноздри, они слегка дрожали, как у собаки, которая учуяла добычу. Бесшумной походкой своего племени к ним присоединился Ингрг.
– Идет хаос. - Слова его были лишены эмоций. Он тоже смотрел на бесконечные подъемы и падения песчаных дюн. - И все же…
Див Дайн резко кивнул.
– Да, «и все же», эльфийский воин. Это зло, но иного типа. Или, может, старое зло, смешанное с новым. Наш товарищ по оружию отправился на поиски его - и не по своей воле…
– Как это? - спросил Мило.
– Это колдовство коснулось его пальцем, и могучим должен был быть этот палец. Ибо оборотни обладают собственной магией. Сейчас Нейл Фэнгтус не владеет своим телом, а может, и своим разумом, - медленно ответил Див Дайн.
Бард и Йевеле подошли поближе. Ваймарк повесил арфу через плечо.
– Может понадобиться, - деловито объяснил он.
В глубине души Мило чувствовал справедливость своего решение, хотя сознательно никакого решения и не принимал. Они не родичи ни по крови, ни по способностям (как и все воины, не способные к перемене облика, он недолюбливал оборотней), но в этот момент он не может пойти по пути, который уводит его от Нейла. Они связаны друг с другом какими-то узами крепче случайных.
Он взглянул на кольцо, которое привело их сюда своим рисунком из точек и линий. Камень покрывала пыль. Но когда Мило попытался стереть ее, то понял, что это не пыль: сами линии становятся менее заметными.
Во сне мечника Нейл направился на юго-запад. Свернувшись у его горла, спала Африта. Может быть, берсеркер и псевдодракон оказались во власти одного и того же заклинания? На этом песке исчезнувший человек не оставляет следа. Остальные могут идти за ним, заблудиться и погибнуть от жажды или попасть в такую же ловушку, какая таилась на корабле. И однако они должны идти на юго-запад.
Все занялись поклажей. Галт надел плащ, который отмокал в вине. Один за другим путники спустились с палубы корабля, прочно привязав пескоходы, и двинулись на поиски берсеркера.
Эльф, как и на равнине, пошел впереди. Шел он уверенно и целеустремленно, как будто знал, что их ждет впереди.
Медленно поднялось солнце. В этой местности оно казалось бледным и время от времени закрывалось поднятыми ветром тучами пыли. Снова пришлось завязать рты полосками ткани, отрезанной от одежды, закрыть лица капюшонами. Мило удивила уверенность эльфа. Сам он в этом тумане из пыли давно заблудился бы и, вероятно, бродил бы кругами, пока не умер.
Он все время поглядывал на кольцо, надеясь, что оно снова оживет и станет компасом. Но этого не произошло.
К счастью, порывы ветра, бросавшие облака пыли, временами стихали. Наступали периоды, когда частицы песка и пыли оседали. В один из таких периодов Ингрг остановился и поднял руку, давая сигнал всем остановиться. Галт в своем покрытом пылью плаще ничего не видел и наткнулся на мечника с такой силой, что едва не сбил его с ног.
– Что?… - У Йевеле был хриплый голос. Она произнесла только одно это слово, и эльф снова сделал энергичный жест. Ваймарк переместил арфу поближе. Он высоко поднял голову, но лицо его было закрыто импровизированной маской, и только по движениям тела Мило видел, что бард возбужден и насторожен. Он почувствовал то же самое, что насторожило эльфа. Но сам Мило по-прежнему не видел и не слышал ничего.
Пока…
Звук был очень слабым, но он его уловил. Шипение. Такой звук не может издавать человеческая глотка.
– Большой чешуйчатый… - Голос Галта походил на это шипение. Хотя человек-ящер стоял рядом с мечником, слова его были приглушены, и их трудно было услышать. Второй и третий раз прозвучал шипящий вызов. Ибо это был вызов, и однажды Мило со страхом уже слышал такой. В его сознании ожили обрывочные воспоминания.
Большой чешуйчатый? Дракон? И в это мгновение браслет на руке послал предупреждение, которого мечник одновременно ждал и боялся. Он лихорадочно концентрировал силу мысли - не для того, чтобы вспомнить, а чтобы подействовать на вращение костей. Дракон в приступе боевой ярости. Кто может противостоять ему? Тем не менее вместе с остальными Мило направился в сторону этого звука - с максимально возможной на неуклюжих пескоходах скоростью.
Даже оборотень, способный изменять облик, не устоит перед драконом, не выйдет из поединка невредимым - или живым.
Они пытались продвигаться между дюнами, не поднимаясь и не спускаясь по осыпающимся склонам. И снова услышали драконий призыв - в котором, однако, не слышалось торжества. Мило не сомневался, что чешуйчатому чудовищу противостоит Нейл Фэнгтус - и не просто противостоит, но продолжает сражаться.
Шипение гигантской рептилии стало громче. Теперь у всех на запястьях кости ожили и стали вращаться. Насколько им удалось оказать влияние на силы? Сражаться с драконом - Мило покачал головой. Это явная глупость. И все же продолжал тащиться, сжимая в руке меч, хотя и не помнил, как извлек его.
И вот они вышли на участок, где по какому-то капризу ветра дюны оказались сглажены. Эта миниатюрная равнина стала ареной битвы.
Дракон бил крыльями, поднимая пыль. Крылья необычно маленькие, как будто сморщились и не были в состоянии оторвать раздувшееся туловище от земли. Сквозь пыль угрожающе сверкает бронзовая чешуя. Тварь по размеру меньше Личиса, но это совсем не обещает победу. Дракон поднял голову, раскрыл пасть, собираясь испустить еще один вопль, и в этот момент его маленькие красные глазки увидели приближающийся отряд.
Со скоростью, которая казалась невозможной у такого громоздкого туловища, он повернулся, и его змеиная голова с двойным рогом угрожающе метнулась. Мило почуял острый кислый запах: с раздвоенного языка капал яд. Он в пять вдохов способен разъесть человеческую плоть, и никакой колдун не найдет противоядие.
Мило не успел поднять щит и понимал, что против такого молниеносного нападения он бессилен. Ибо ему казалось, что сверкающие красные глаза устремлены прямо на него. И тут из воздуха показался какой-то стремительно летящий предмет, такой маленький, что смог уместиться на кончике этого каплющего языка. Но не для того, чтобы спокойно сидеть на нем. Маленькое существо обрушило град стремительных нападений. Маленькие когти рвали язык, не обращая внимания на яд, который капал из рваной раны в желто-красной плоти.
Язык извивался, пытаясь схватить Африту и втянуть в челюсти, как болотная лягушка хватает и втягивает в пасть неосторожную муху.
