Шло время, со стороны поместья не доносилось ни звука. Это потихоньку начинало напрягать. Эльфы прибили орков или наоборот — мне должно быть слышно шум схватки, а тут ни звука.
— И где они ходят? — Для собственного успокоения начинаю разговаривать сам с собой, поглаживая Лакомку по тёплой шее. — Уже всё можно было успеть. И эльфов с их прихвостнями прибить, и шасовых родственничков упаковать по сумкам и сюда притащить. Чем они там заняты? Обдирают любимые обои его жены? Или стороны уничтожили друг друга?
— Не слишком же ты хорошего мнения о нас.
Голос Оррина в темноте прозвучал совершенно неожиданно. Стремительно обернувшись, вижу толпу народа, выходящую из кустов. В тенях, подсвеченных фонариком, с трудом удавалось узнать знакомые лица. Орки вроде все, значит, обошлись без потерь. Я облегчённо вздохнул.
— Ну как всё прошло? Почему здесь ничего не было слышно?
— Да всё просто. Эльфы сильно сглупили, расположившись в непроверенном помещении. А без магической поддержки вырезать бойцов — дело нескольких минут.
Оптимистичный отчёт орка не вызывал у меня особого доверия, так как слишком устало выглядели "доблестные освободители".
Шас приблизился к лошадям и с облегчённым вздохом сбросил с плеча мешок. Судя по тому, как он при падении звякнул, в ближайшее время голод его семейству не грозит.
Кстати, о семье.
— Шас, познакомь со своими.
На мою просьбу храмовник откликнулся охотно — было видно, что теперь, когда дети с ним, он более оптимистично смотрит на окружающих. Подозвав членов своей семьи к нам, он стал представлять их по одному.
— Рита — мать моих детей.
Ко мне подошла довольно миловидная, ещё молодая женщина (видимо, с храмовником она сошлась совсем юной), с короной из пепельных волос на голове. Невысокая, приятных форм особа — старый боец явно знал, что выбирать. Она застенчиво посмотрела на меня и стала теребить небольшой узелок с вещами, прижатый к груди.
— Шасана, моя дочь.
Вперёд выдвинулась девочка, нет, уже юная девушка (кажется, Шас говорил, что ей уже четырнадцать). Общими с матерью у неё были только цвет волос (толстая, почти белая коса достигала колен) и огромные, серые глаза. На этом сходство заканчивалось. Пристальный взгляд и сурово поджатые губы выдавали сложный характер своей хозяйки. По решительности, с какой она протянула мне руку для приветствия, было ясно, что чужое мнение её совершенно не волнует. Я вопросительно посмотрел на храмовника. Судя по дурацкой улыбке, какая появлялось у него при взгляде на любимую дочь — девчушка крутила отцом, как хотела. Надо запомнить это обстоятельство, никогда не знаешь, что может пригодиться.
— Очень приятно.
Сладко улыбнувшись, Шасана постаралась как можно сильнее сжать мою ладонь. Ничего себе! Кто бы мог ожидать такого от молоденькой девушки? Явно довольный увиденным, храмовник обнял за плечи худенького мальчишку лет десяти и представил.
— Шасин, мой сын, будущий маг.
Мальчишка с большим интересом уставился на меня, несмотря на все приключения сегодняшней ночи, во взгляде его совершенно не было страха. Интересно, мальчонка глуповат (не понимает, что произошло и поэтому спокоен) или наоборот, слишком уверен в себе. Оба ребёнка унаследовали цвет глаз своей матери. От Шаса мальчишке достался крупноватый нос с горбинкой и тёмные волосы.
— А это сын Оррина, Малыш.
Я слегка поморщился от такого представления. Очень показательной была реакция семейки на моё имя. Если мамаша доброжелательно улыбнулась, мальчишка сочувственно посмотрел, то высокомерное презрение дочери можно было намазывать на хлеб вместо масла.
Нет, вы видали? Принцесса крови нашлась! Кто она такая, что бы так на меня смотреть? Её, понимаешь, вытащили из ямы с дерьмом, а она кривится!
Чтобы не нагрубить, отхожу подальше от спасённого семейства. Надо выяснить все подробности у вождя, зря что ли, я просидел половину ночи, как на иголках?
— Оррин, удели мне время.
Орк перестал привязывать мешки к седлу и, обернувшись, вопросительно на меня посмотрел.
— Что тебе, Малыш? — Подойдя ко мне вплотную, он, положив руки на мои плечи, внимательно оглядел меня. — Что ты хочешь знать?
— Имею я право, в конце концов, знать обо всём…
Я замолкаю, озадаченный тем, что орк сильно сжал руки, буквально вцепившись пальцами мне в плечи. Похоже, его насторожило что-то за моей спиной.
Вдруг он резко поменялся со мной местами и сдавленно выругался.
— Что? Что такое? — Я посмотрел в сторону леса, но там совершенно ничего не было видно. — Оррин?
Тут до меня доходит, что вождь стоит только потому, что опирается на мои плечи. Чтобы удержать его от падения, обхватываю его за талию. И с ужасом понимаю, что у орка из спины, совсем рядом с позвоночником, торчит рукоятка ножа.
— Эй, кто-нибудь! Помогите! Орки! Оррина ранили!!
К нам подбежали бойцы, помогли уложить вождя на живот.
— Это из лесу. Оррин там кого-то увидел!
Не слушая меня, двое орков оттесняют меня за лошадей, прикрывая от возможной угрозы своими спинами. Подбежала Рита.
— Сейчас, сейчас, у меня здесь мазь и травы.
Отойдя чуть в сторону, она лихорадочно стала развязывать свой узелок.
— Ой! Кто это?
Столько страха было в голосе женщины, что её осветили сразу несколькими фонариками. За спиной у неё, прижав к шее нож, стояла Аглисса.
— Стоять! Кто сдвинется с места, и я зарежу эту овцу!
— Мама!
Храмовник с трудом удерживал детей, рвущихся помочь хоть чем-нибудь. Охранники закрыли меня, и прятали за своей спиной.
Я был вне себя. Эта гадина ранила моего отца!
Убить, убить эту дрянь! Жажда крови стала мутить мне разум. Отпихнув орка в сторону, я сказал.
— Ты же не за ней пришла. В меня ножичек кидала. Как там твоя шейка, ничего не давит?
Отвлекая её внимание, начал потихоньку приближаться. Визгливый смех баронессы слегка озадачил.
— Думаешь, твой папаша самый умный? То, что не сможет сделать рука человека, может выполнить лапа мёртвого орка! Глупый подошёл напоить "бедную пленницу" и получил стилет в глаз! Я так смеялась, снимая амулет подчинения конечностью дохлого орка!
Злоба так изменила лицо Аглиссы, что она стала безобразна. Я понял, что эта дура окончательно сошла с ума. Теперь надо от неё избавиться с наименьшими потерями.
— Зачем тебе эта женщина? — Старался говорить спокойно, что давалось мне с большим трудом. — Бери лошадь и уезжай! Нам сейчас не до тебя.
— Ну, нет! Так дёшево вы от меня не отделаетесь! Я столько потеряла из-за тебя, гадёныш! Я могла стать королевой! Ненавижу!
