Как назло, наступил полнейший штиль. Ни малейшего дуновения ветерка!.. Наш добрый Горги, даже если и догадался, что с нами произошло, не мог отправиться на поиски нас. Парусник не мог сдвинуться с места, остров же, подхваченный невидимым током воды, продолжал отдаляться от него в неизвестном направлении… Смешно и странно, но когда-то очень давно, в детстве, при первой моей встрече с Илоис, бывшей тогда надутой и строгой пигалицей… — Илоис шутливо шлепнула мужа по затылку, и тот поправился: — Бывшей горделивой и ослепительной маленькой особой, я рассказывал ей о том, как продам замок, когда вырасту, и мы отправимся путешествовать. Я безбожно выдумывал, чтобы привлечь к себе ее внимание, и в числе прочих выдумок были дома-острова, на которых живут семьями, вечно странствуя в океанах по воле ветра и волн. Теперь моя детская выдумка стала явью. Правда, мы не столько радовались, сколько тревожились. Потеря нашей команды и, особенно, славного и верного Горги была для нас настоящим несчастьем.
— И «Адуляра» тоже, — поправила его Илоис. — Ведь он был тоже живым и не менее преданным. Я уговаривала Шумри сесть в шлюпку, которая оставалась у нас, и пуститься на поиски корабля. Но он не согласился.
— Еще бы я согласился! Это было бы чистым безумием: плыть в шлюпке, неведомо куда, без воды и пищи, без оружия и навигационных приборов… Впрочем, она всегда была сумасшедшей девушкой. С трудом мне удалось убедить ее, что для Горги разыскать нас в несколько раз реальней, чем нам его. Хотя и для него шансы были, надо признать, небольшими… Мы тщательно обследовали доставшийся нам клочок земли с буйной и разнообразной растительностью и скоро выяснили, что то был вообще не остров, но участок суши, видимо, размытый волнами и оторвавшийся от берега. Никаких источников пресной воды на нем, естественно, не было. Правда, это нас не особенно удручало: жажду мы могли утолять соком в изобилии растущих вокруг плодов. Как, впрочем, и голод. Гораздо тревожней было другое: уже на третий день мы заметили, что островок постепенно уменьшается в размерах. Волны размывали землю с его краев. И без того маленький, он таял, как кусок сахара в чашке воды.
— Особенно было грустно, когда, оторвавшись и взмахнув кроной, в океан уплывали деревья, — сказала Илоис. — Почти каждый день, стоя на берегу, я наблюдала подобную картину. Казалось, они машут мне ветвями и умоляют задержать их, спасти, выхватить из мертвящих объятий соленой воды…
— Пока она стояла и прощалась с уплывающими деревьями, я спешил запастись как можно большим количеством сушеных фруктов и дождевой воды. У нас была шлюпка, поэтому утонуть вместе с последним клочком земли нам не грозило. Но сколько времени сумеем мы продержаться в этой шлюпке, покуда не достигнем земли либо не встретим на своем пути судно?.. Один Митра знает! Каждый день с рассвета и до темноты я собирал и сушил фрукты, изготовлял из ореховой скорлупы сосуды для влаги…
— Ты был деловит и суетлив, словно барсук, собирающий запасы на зиму, — заметила Илоис, — и ни о чем больше не думал…
— Зато ты прощалась с деревьями, одаривая каждое на прощание светлой слезой, — парировал Шумри. — Впрочем, иногда ты помогала мне, когда надоедало сидеть на берегу. Вдвоем мы загрузили нашу шлюпку по самые борта.
— Никогда не забуду, как в последнюю ночь, когда островок превратился уже в кочку на воде с тремя деревьями, мы легли спать в шлюпку, а утром, когда проснулись, вокруг была одна соленая, бесконечная, блестящая на солнце морская рябь…
— Остров плыл по воле течения, теперь же я мог управлять движением, — продолжал Шумри. — Я повернул на восток и все время старался держаться строго на утреннее солнце, чтобы как можно быстрее достигнуть берега. В ясные дни это было нетрудно, но когда небо затягивали плотные облака, приходилось бросать весла и пережидать, пока снова не выглянет солнце. На острове мы плыли около двух лун и чуть больше луны — на шлюпке, и вот наконец-то вдали замаячил берег, скалистый, голый и неприветливый с виду. То были, как скоро выяснилось, земли пиктов.
— Земли пиктов? — Конан подался вперед и насторожился. — Надеюсь, вы не высадились на них?
— А куда нам было высаживаться? — с горечью спросил Шумри. — К тому же то, что мы вступили во владения этого дикого народа, мы узнали уже на берегу, значительно отдалившись от своей шлюпки.
— В таком случае, не могу понять, как вы выбрались оттуда живыми, — сказал киммериец и с силой хлопнул рукой о колено. — Я хорошо знаю этот низкорослый свирепый народец. Чужаков они ненавидят и убивают сразу, не разбирая, кто перед ними — мужчина, женщина или ребенок. Объясни мне, во имя твоего Митры, как вам удалось уцелеть?!
— Честно сказать, не знаю, — пожал плечами Шумри. — Мы не причиняли им зла и не желали зла. Они видели, что у нас не было никакого оружия. К тому же я быстро выучил их язык, что было немаловажно для взаимопонимания в критических ситуациях. Илоис больше общалась жестами, но к ней быстро проникались симпатиями женщины, оттого что в ее присутствии их дети прекращали плакать, и она лечила у них боль в животе и кровотечения. Не раз нас выручало мое умение «слышать» чужие мысли, если они звучат в голове достаточно громко. Правда, пикты живут почти исключительно эмоциями и страстями, думают они крайне редко и далеко не все… Не раз, почувствовав невнятную угрозу, даже если вокруг нас были одни улыбающиеся и доброжелательные лица, мы спешно покидали племя. Уходили прочь под каким-нибудь предлогом, часто прямо в непроходимую глушь леса…
— Честно говоря, покуда мы пробирались по Пиктской Пуще, случалось немало напряженных и тревожных моментов, — заметила Илоис. — Но ни один из них не может сравниться с тем ужасом, который я испытала, когда подо мной провалился живой ковер. Такой горечи и отчаяния, как тогда, я не припоминаю больше.
— Сначала мы хотели идти на юг, чтобы поскорее достичь Зингары, но нас предупредили, что на границе очень опасно, поэтому мы опять двинулись на восток.
— Давно собираюсь спросить вас, — перебил его Конан. — Вы были вдвоем и на острове, и среди мрачных пиктов, но где же тогда находились ваши славные ребятишки? В то время, года два назад, они ведь были совсем крохами, верно?..
Шумри и Илоис переглянулись. Казалось, они спросили о чем-то друг друга глазами. После паузы немедиец ответил:
— Дело в том, что они не родные нам дети. Своих детей у нас нет — это следствие тяжелой многолетней болезни Илоис, о которой ты знаешь. Но мы привязаны к ним не меньше, чем к своим родным. Поверишь ли, они очень похожи на нас! Гораздо больше, чем это кажется с первого взгляда. И не только дыбом растущими на макушке волосами… Пиктские Пущи, угрюмые и опасные, подарили нам дочку. Ты помнишь, какое это было чудо, Илоис?..
