Мы тем же путем дошли до места. Выждали, приглядывались. Гулей не было видно, и Тобиас сразу повел нас к пристройке. И когда мы открыли врата гаража-конюшни, обнаружили только два непрезентабельных дизера, вместо кучи паровиков, включая тот, на котором прибыл долговязый дворянин.
— Рабы растащили, — сказал Тобиас, весело лыбясь. Он сразу подошел к левому дизеру, по сути, сделав выбор первым, и завел его. — Все-таки умудрились обойти тех тварей. Я думал все здесь останутся.
— Я мог стать одним из них, — обронил я, следом за ним разглядывая технику: реактор си-1 исправно держал железо на плаву, воды почти полный бак, горючка под завязку. Единственное, что было не в тему, так это поломанная система откидного верха и треснутое ветровое стекло. Придется снова переть под палящим солнцем.
Мясник хмыкнул:
— Но не стал, значит не раб. Как только я пришел сюда и увидел этих людей, их покорность, слабость, я решил для себя, что это рабы и никак иначе. Свободный человек может прислуживать, служить или отдавать долг, но не покоряться.
— Ты не только любитель снимать головы, но еще и философ, как я погляжу.
— Одно без другого не живет, — сказал он и завел двигатель. — Но признаюсь, до сегодняшнего дня я никогда этого не делал. С людьми. Возможно, ты указал мне новый путь.
Тема для разговора так себе, особенно с безумцем, поэтому я больше не задавал вопросы и провернул ручку запуска. Дизер загудел ровно, почти идеально для этой модели. Ки́мита свернулась на заднем сиденье и не издавала ни звука.
Я уточнил у Тобиаса, в какой стороне тракт на Ромагис, и он вполне любезно объяснил, весьма подробно причем. Оказалось, нас отбросило на двести километров на север от поселения охотников.
Мясник выехал первым, поднял Гача и даже пожелал удачи. Я смотрел вслед поднимающему пыль дизеру и понимал, что скоро этому парню будет мало мертвых голов. Но я дал слово, а в нашем мире это единственное, что отличает людей от животных. И я сдержу его, по крайней мере до нашей следующей встречи. Если она произойдет.
День пролетел незаметно. Паровик исправно отрабатывал свою функцию, хоть это было и не легко, учитывая бездорожье. К вечеру мы выехали на тракт. Голова за весь день раскалывалась из-за палящего солнца, и я решил, что без поднятого верха дальше ехать не вариант.
Время близилось к вечеру, и я искал место, где мы сможем пережить ночь. Красный огонь есть, камешек на груди, ночевать будем в салоне. Если появится Донрю́, я буду готов.
Когда я остановился на обочине, Ки́мита расположилась на переднем сиденье и молча смотрела вперед, о чем-то думая, хмуря брови. Я не спрашивал о том, что было в хранилище и не навредил ли ей Гевон, да и нет смысла о таком спрашивать уже, раз он мертв. Краем глаза замечал, как она трогает обрубок и резко одергивает руку. Пару раз мы встретились взглядами и оба раза разбежались. В общем, неловкость.
— Посидишь в стороне, пока я попробую здесь что-нибудь помудрить? — предложил я, указывая на большой валун. На камне было что-то высечено, почти неразличимое. Может древние указатели направления трактов.
Тэли молча кивнула, чем удивила меня. Я уж решил, что сейчас услышу что-нибудь типа — как-нибудь сама решу. Пододвинул ей плоский камень, коих в округе было немало, и принялся за дело. И пока я пытался придумать, как закрепить крышу, она неотрывно следила за мной своими зелеными глазами, даже не пытаясь скрывать это. Немного неуютно.
— Я сейчас приду, — внезапно заявила она, достав из салона обычную тряпку, нож и мой дверс. Кое-как, не прося помощи, закрепила кобуру на поясе.
— Снова убежать надумала? — бросил я ей в след, не сдвинувшись с места. Руки в напряжении удерживали норовящий отпрыгнуть назад механизм.
Девушка замерла и ответила, не оборачиваясь, без агрессии или иронии:
— Нет, мне нужно кое-что собрать.
— Что здесь можно собрать? Разве что камень да траву, — оглянулся я, как бы в подтверждении своих слов. Кое-где виднелись одинокие деревья, но в основном кругом была гористая местность.
— Именно это мне и нужно, — спокойно ответила она, не оборачиваясь.
Я заметил, что она не уходит и будто чего-то ждет.
— Ну ла-адно, — протянул я подозрительно. — А зачем тебе это?
— Для ритуала, — ответила она, глянув на меня в пол-оборота. — До темноты вернусь.
Ритуал? Хм, снова какое-то шаманство кхану́. Вроде бы у них тоже есть шарлатанство с лечебными травами и мазью из гуано.
Нет же, нет. Я ведь видел то свечение и черный дымок, значит это не шарлатанство. Точно видел, еще расспросить у нее хотел. Как бы я тогда удивился, нарвавшись на жесткий отказ, теперь-то я догадываюсь, что за характер у этой тэли.
Получается, кхану́ тоже что-то колдовать умеют? Зачем ей тогда в академию поступать? Или это другое?
Как всегда — одни вопросы. Может, все же удастся разговорить. Хотя нет, лучше не расспрашивать ни о чем — меньше слышишь, легче дышишь. Я ведь уже решил, что довезу ее до города и распрощаюсь, как бы там дальше ни было. Станет она чародейкой или нет, это уже не мое дело. Может так выйти, что я сам не подойду и придется предстать перед Зи в образе неудачника, который не послушался мудрого совета.
Наконец мне удалось закрепить стойки крыши. Буря снесет моментально, а так должно держаться. Собрал костер из того, что валялось под ногами, чтобы воды нагреть, да немного посидеть перед сном, благо сухих веточек да палочек хватало. Ки́мита долго не появлялась, и я уж было решил, что она обманула меня и снова убежала. Зачем она вообще в прошлый раз так поступила? Это ведь верная смерть была: без оружия, еды и воды. Даже свой меч не взяла.
Но в этот раз девушка пообещала вернуться до темноты. Я волнительно ждал.
Кхану́ появилась аккурат в момент моей слабости, когда я уже сжал кулаки в приступе обвинений в идиотской доверчивости. Столько пережить и все-таки так глупо потерять ее. Тряпка, которую она взяла, была чем-то набита. Она закрепила ее на палке и тащила через плечо, будто бродяжка.
— Долго ты, я уж думал напал кто, — сказал я, стараясь утаить тревогу.
— Я стрелять умею.
— Это если патронов в барабане хватит, — указал я, намекая на невозможность перезарядиться одной рукой, и едва не врезал себя за длинный язык. Хотя, теперь это ее реальность, и она должна это понимать.
Ки́мита снова удивила меня и не назвала "уродом" или еще как-нибудь заковыристо. Напротив, девушка поджала губы и коротко кивнула. Я даже взмолился Трем, хоть и не считал их чем-то большим, чем мертвые люди, как некоторые недалекие крестьяне, за то, что вложили в ее гордую головушку немного уступчивости. Если бы это произошло раньше, мы бы не попали в эту заварушку с работорговцами и невольниками. С другой стороны, мы оба целы, куча людей вырвались на свободу, а зачинщики этого ужаса мертвы. Бонусом смерть шести гулей. А может и остальных невольники убили, прежде чем забрать транспорт и покинуть храм.
— Не стоит рисковать и ходить одной так далеко, здесь опасно, — сказал я, на всякий случай перескакивая на другую тему.
Остроухая положила котомку рядом с валуном и жестом пригласила меня присесть рядом:
— Да, ты прав, но я хотела бы кое-что обсудить. Это важно.
Я пододвинул и себе камень, присел. Что бы там ни было, взгляд у нее серьезный и стоит выслушать. Может это для нее важно. Или нужно помочь с каким-нибудь поминальным ритуалом Лэсса, который необходимо провести именно сейчас. Главное, чтобы это не затянулось до ночи, и мы снова не потеряли время.
— Виктор, — начала она и у меня по спине пробежали мурашки, настолько необычно было слышать свое имя из ее уст. Голос остроухой потерял холод и раздражение, вновь зазвучав с мелодичным, бархатистым оттенком. — Я много думала и хотела бы сначала поблагодарить тебя…
— Не стоит так официально, я ведь тоже не…
Она подняла руку и прервала меня, гневно сузив взгляд:
— Прошу, заткнись и дай договорить.
