За ним шел какой-то мужчина. Здорово, значит, он пойдет не один. Неприятные вздохи в лесу прекратились. Как будто испугались этого человека!
Иоаким был доверчивый мальчик. А мужчина был приятный, он так приветливо разговаривал с ним. Ну, конечно, они могут пойти через поле вместе, но сначала дяденьке нужно было захватить кое-что в лесу. Иоаким вполне может пойти с ним, это не долго! Красивое имя – Иоаким. А откуда оно? Из Библии, ах, вот как! Значит, все братья носят библейские имена, здорово, да нет, осталось совсем недолго, это там, под скалой, ага…
Криста встретила Линде-Лу на обычном месте и пошла за ним в лес. На этот раз она, идя за ним, смотрела ему в спину с крайне смешанными чувствами. В ней все ныло от любви к нему, но в то же время в сердце своем она чувствовала тоскливую боль. Он убил человека. Вероятно, обороняясь, или же от дикой боли, увидев своих маленьких брата и сестру убитыми. Но как же она сможет упрекать его за это? А ведь она должна это сделать, они не могли уже больше по-прежнему молчать, когда оба знали правду.
– Один из сыновей Абеля убежал из дома, – сказала Криста, чтобы выиграть время. И еще потому, что мысль об Иоакиме заставляла ее ужасно волноваться. – Нам следует поискать его.
Линде-Лу обернулся. Он выглядел испуганным.
– Ребенок? Он в опасности? Мне кажется я чувствую это по твоему голосу.
– Не знаю, – озабоченно произнесла Криста. – Говорят что-то о мужчине, который охотится за маленькими мальчиками. Это было раньше.
Линде-Лу побелел.
– Мы должны пойти искать, – сказал он. – Никто не должен причинять зло ребенку!
– Я как раз и думала просить тебя помочь мне его искать, – сказала Криста, на сердце у нее потеплело. – И у меня много времени, я не пойду сегодня вечером за молоком. Понимаешь, Франк… умер.
Он стоял, потеряв дар речи. И она могла долго смотреть в лицо, на котором все было написано.
– Да уж, чего только ни произошло сегодня, – сказал он.
– Да, Линде-Лу, – серьезно ответила она. – Случилось еще кое-что.
Я … я была сама не своя из-за того, что произошло, и я побежала тебя искать, кинулась на хутор.
Они подошли к знакомому месту. И уселись на траве.
– Правда? – спросил Линде-Лу, приподняв бровь. – Я тебя не видел.
– Да, потому что я не дошла. Я … не пошла дальше… могил.
Он быстро взглянул на нее.
– Ты была там?
В его голосе она услышала страх.
– Да, – коротко и чуть слышно ответила Криста. – И я не собиралась ничего вынюхивать, но… да, я нашла третьего покойника.
Вокруг них наступила полная тишина. Казалось, что и мелкие пташки замолчали. Линде-Лу наклонил голову и закрыл ее руками.
– Ну, вот и все, – прошептал он. – О, Криста, дорогая моя девочка!
– Линде-Лу, – настойчиво сказала она. – Неужели ты думал, что я не пойму тебя? Не пойму того, что ты мог убить – тогда? Ведь это же был несчастный случай, разве не так?
Прошло какое-то время, прежде чем он вновь смог контролировать свой голос.
– Тогда было так: или он или я.
– Да, я понимаю. И ты не думал бить его так сильно. Но потом? Как ты мог умолчать об этом? Как ты мог скрывать это так долго?
О, дорогой мой, любимый! Сердце ее обливалось кровью от жалости к этому одинокому парню в ветхой одежде. По его плечам она видела, что он плачет. Эти широкие плечи казались сейчас такими беззащитными. Криста пододвинулась к нему поближе и обхватила его руками.
– Дорогой, – прошептала она. – Я знаю, что ты не убийца. Разве ты не видишь, я с тобой! Я не боюсь тебя, я знаю, что ты не опасен, хотя я сейчас – единственная, кто знает твою тайну. Мы все выдержим вместе, ты и я.
Он повернулся к ней и горько зарыдал у нее на плече. Как же ужасно было слушать эти рыдания; тяжелые, всхлипывающие, разрывающие душу. Судорожные, измученные – как разрядка после долгих лет одиночества, раскаяния и угрызений совести.
Она чуть сама не заплакала.
– Ну, ну, – сказала она и погладила его по непокорным белокурым волосам. – Поплачь! Станет легче!
Но она была озабочена. Линде-Лу ожидают тяжелые времена, хотя, конечно, выговориться – облегчение для него.
Как странно было ей вот так сидеть, обнимая взрослого мужчину и пытаясь быть сильной. Но если кому-то и надо было выплакаться у кого-то на плече, то это Линде-Лу – у нее на плече. Ей он не казался немужественным, он не разочаровал ее. Все казалось естественным – ведь ему столько пришлось пережить!
Когда он немного успокоился, она сказала :
– Ты не хочешь рассказывать?
Он выпрямился и перевел дух. Вытер лицо.
– У него была палка. Здоровая дубина. Он ударил меня, когда я обвинил его в том, что он сделал с моим братом и сестрой. Я нашел камень, чтобы защититься. Нет, я не хочу думать об этом.
– Понимаю, Линде-Лу. Но неужели не было никаких свидетелей?
– Был, – тихо произнес он. – Был один.
– Кто же? – еле слышно спросила она.
– Я не успел его рассмотреть. Он стоял под деревьями. Я только видел, что это был мужчина. Он убежал.
Криста на секунду задумалась:
– Да, ведь кто-то же знал, что произошло. Ведь кто-то же сочинил балладу про Линде-Лу. Думаешь, это мог быть Ларс Севальдсен? Тот, кто все видел? Но почему он не заявил на тебя?
– Не думаю, что он видел конец нашей драки, – сказал Линде-Лу. – Ведь к тому моменту он уже убежал. Он стоял там только… когда я копал могилы в саду.
– То есть ты похоронил детей до того, как «господин Педер» вернулся.
А, кстати, зачем он вернулся?
– Потому что я все знал. Он хотел покончить и со мной.
– О, Господи! – она опомнилась. – Линде-Лу, ты же понимаешь, наверное, что тебе надо прийти с повинной.
– Да, – тихо произнес он.
Она взяла его за руку и сжала ее, словно подбадривая.
– Но я не думаю, что тебя ожидает очень серьезное наказание. И… я буду ждать тебя, если ты позволишь.
– Не надо тебе этого делать, – с трудом выговорил он. – У нас с тобой никогда ничего не получится.
– Почему?
– Ты сама знаешь. Она резко вскочила.
– Ну, знаешь, мне еще никогда так не давали от ворот поворот.
Он тоже вскочил. Голос его был полон отчаяния.
– Криста…
– Не будем больше об этом. Давай поищем Иоакима, – коротко бросила она.
– Да, – ответил он и решительно сказал. – Мне даже кажется, я видел мальчика, но далеко от меня. Это мог быть он. Когда я шел сюда.
– Правда? Почему же ты не сказал?
– Ты начала говорить… о другом.
– Мне кажется, нам надо идти по краю холма. До обрыва. Оттуда хорошо видно.
Не успев даже как следует подумать, она сказала – то ли в шутку, то ли всерьез:
– А ты меня не столкнешь?
Она увидела, насколько ранили его эти слова, и поспешила его заверить:
