— Но ты после этого не перекидывалась, — заметил он.
— Так и есть.
— Некоторые поговаривали, что это ты вдохновила ее на борьбу за свою работу.
— Это могло случиться с каждым из нас, Брайс. Единственная причина, почему я с ними не в одной лодке, только потому, что я не изменяю форму.
— Любой из нас может оказаться следующим, именно поэтому она до сих пор носит свой жетон. Еще они бояться, что она подаст в суд и выиграет. В данный момент она занимается бумажной волокитой, но если они опять отправят ее на передовую, это откроет путь тем, кто уже стал оборотнями, чтобы присоединиться к остальным.
Я закивала.
— Думаю это прекрасная идея. Я знакома с несколькими бывшими копами и военными, которые стали бывшими только потому, что подверглись нападению на работе, и это моментально стало их медицинским приговором.
Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Зебровски.
— У тебя когда-нибудь был напарник, который полностью обращался?
— Если считать Аниту, конечно.
Брайс посмотрел на остатки еды у себя в тарелке. Он ел как большинство копов мужиков, скорее перекусывал.
— Блейк, насколько ты хороша?
Я взглянула на Зебровски. Он показал руками, мол «давай ответь», как швейцар, сопровождающий людей к своим местам, подталкивая их; но что же мне сказать Брайсу: правду, ложь, что?
— Я хороший коп, если ты не заставишь меня строго следовать букве закона. — Зебровски засмеялся в свой стакан с водой. Я не потрудилась бросить на него укоризненный взгляд. — Но когда дело доходит до убийства, это получается у меня лучше всего, я в этом весьма и весьма хороша.
— Кто-то мог бы обвинить тебя в бахвальстве, но это правда, а не бахвальство, — сказал Брайс.
— Она не хвастается, — подал голос Зебровски.
Я посмотрела на него. Мы обменялись одним из тех долгих взглядов, которые так любят мужики, а женщин он заставляет приходить в замешательство, это когда в одном только взгляде заключено все, что хотели сказать, работая вместе, будучи друзьями и держа в руках жизни друг друга. Я буквально удерживала его органы внутри тела, когда совсем не Викканская ведьма его выпотрошила. Когда ты реально держишь в руках чью-то жизнь, то слово «друг» не охватывает все его значение, но зато можно вложить в один только взгляд.
— Тогда, я хотел бы учиться охоте на монстров именно у тебя, а не Кирклэнда.
— На какое-то время, ты можешь к нам присоединиться, — сказала я.
— Конечно, — добавил Зебровски, — Чем больше народу, тем веселее.
— А теперь, что мне сделать, чтобы Арнет прекратила свои попытки вытащить меня на свидание?
Я покачала головой.
— Понятия не имею.
Вмешался Зебровски:
— Я понимаю только одну женщину, и она была настолько мила, что вышла за меня замуж, поэтому мне не приходиться пытаться понять кого-то еще.
Брайс кивнул.
— Вполне справедливо. — Потом он улыбнулся такой кривой очаровательной улыбочкой, которая превратилась в усмешку. Его зубы белоснежно сверкали, как в рекламе зубной пасты. В нем было что-то особенно прекрасное и по-домашнему уютное. — Я схожу на свидание с Арнет, посмотрим, может тогда она поостынет к тебе и твоим парням.
— Разве ты не хотел от нее отвязаться, а вдруг она от этого еще больше на тебе повиснет? — спросила я.
Он пожал плечами.
— Я буду встречаться с ней и другими. Буду ходить вокруг да около несколько месяцев, а потом может меня переведут в другой штат, а может Арнет станет такой ревнивицей, что я зарекусь встречаться с кем-то с работы, и тогда это станет ее виной, не моей.
— А что, не плохая идея, — одобрила я.
— И может это заставит ее отказаться от планов завладеть Натаниэлем и оставить в покое остальных твоих мужчин.
— Ты добровольно готов отдуваться за всю команду? — спросила я. — Он улыбнулся мне своей фирменной ухмылкой. — Ты же понимаешь, что эта улыбочка на меня не подействует, верно?
Улыбаясь, у него подрагивали уголки губ, как бы давая мне понять, что он знает, насколько она очаровательна, особенно когда на кого-то нацелена.
— Прости, запомню на будущее, не растрачивать попусту на тебя свои улыбки.
Это заставило меня улыбнуться, а Зебровски тряхнул головой.
— Ты просто не можешь не флиртовать с девушками, верно? — спросил Зебровски.
— Мне нравится флиртовать. Это весело, и если я с ними флиртую, люди думают, что меня интересуют девушки.
— Это такое прикрытие, — догадалась я.
— Да, — ответил он, на этот раз без улыбки.
— Утомительно скрывать кто ты на самом деле, кого ты действительно любишь, — сказала я.
Он опустил руки на столешницу и повесил голову.
— Ага. — В одном этом коротком слове не было ни капли веселья.
Не знаю, что сподвигло меня так поступить, но я перегнулась через стол и положила свою ладонь поверх его руки, моя рука смотрелась крохотной пытаясь накрыть его, но после этого он поднял на меня взгляд своих грустных карих глаз.
— Мне знакома ситуация, когда приходиться скрывать свои любовные отношения. — После моих слов он нежно улыбнулся, почти «искренней» улыбкой. Он развернул руки ладонями вверх и мы взялись за руки, когда детектив Джессика Арнет и большинство женщин с работы ввалились в кафе и заметили нас.
Еще никогда в жизни мне не хотелось, чтобы угол обзора между мной и дверью был похуже. Брайс взглянул на мое лицо и прошептал:
— Это Арнет, верно?
— Да, — ответила я.
— Если я буду встречаться с тобой, то буду в безопасности.
Я прошипела, крепко сжав губы:
— Если будешь мной прикрываться, я тебе врежу. — Он сжал мою руку и выпустил, таким образом, он сумел развернуться и заулыбаться подходящим к нашему столику девушкам. Выражения их лиц варьировались от холодного до яростного. Ярости не было на лицах девушек полицейских, но она явно проглядывала у тех, кто работал в конторе. Копы учились тщательнее скрывать свои эмоции к тому времени, когда становились детективами. По лицу Арнет, трудно было что-то прочитать, но выглядела она неважнецки. Ее треугольное лицо, которое обычно смотрелось утонченным и привлекательным, теперь стало резким, как будто ее эмоции затачивали черты лица вниз, к подбородку. Ее глаза стали такими темными, какими я их никогда прежде не видела. Во время гнева темные глаза становятся темнее, а светлые — светлее.
Другие девушки вышли у нее из-за спины, как хор недовольных.
— Теперь ты и с Маршалом Брайсом тоже встречаешься?
— Нет, — ответила я.
Брайс поднялся на ноги, и я поняла, что он напрасно тратил на них свою очаровательную улыбку. Другие девушки уставились на него так, как будто солнце прорвалось из-за туч, и это было красивое, аппетитное, яркое солнце. Арнет по-прежнему не сводила с меня глаз.
