Впрочем, слуг Хозяин заранее разогнал по комнатам и приказал до рассвета даже носа из дверей не показывать. По его же настоянию мы не стали выставлять клетку во двор, на обозрение соседей и прохожих. Я покопалась в памяти и решила, что вполне допустимо оставить эту громогласную конструкцию в помещении, но только в том, где из окна утром видно восходящее солнце. Помещение нашли – им оказалась одна из пустующих комнат на первом этаже. Мы установили клетку напротив окна и устроились поудобнее, приготовившись ждать рассвета.
А с закатом началось самое интересное.
Едва только солнце скрылось за горизонтом, Тьяра окончательно потеряла контроль над собой и попыталась броситься на нас. Угу, прямо сквозь прутья клетки! Наткнувшись на них, она с визгом отпрянула назад. Металл обжигал ее и сдерживал трансформацию. Она вынуждена была находиться в человеческом обличье, при этом зверь изо всех сил старался выбраться наружу… Короче, зрелище было колоритное, да и звуковое оформление не подкачало. Все предыдущие вопли девушки показались мне пением райских пташек, когда она открыла рот (или все же пасть?) и издала длиннющий переливистый визг, переходящий в рев. Куда там Витасу! В доме задрожали не только окна, но и стены. Медальон под рубашкой изображал из себя сторожевую собаку, грозящую вот-вот сорваться с цепи.
– Это же все сейчас услышат! Если прибегут соседи – мне конец! – прокричал Хозяин, пытаясь заглушить вопль.
Я кивнула и попыталась вспомнить, как ставить звуковую блокаду. Как и следовало ожидать, не вспомнила, но через несколько минут Тьяра выдохлась и заткнулась сама собой. Теперь она просто сидела посреди клетки, пытаясь держаться как можно дальше от прутьев, и смотрела на отца умоляющим взглядом, способным растопить даже самое каменное сердце.
Но сердце Хозяина, видимо, было сделано из алмаза и упорно не хотело растапливаться. Или все дело в том, что он изо всех сил пытался не смотреть на дочь, внимательно изучая то облупившуюся краску на потолке, то кольцо у себя на пальце, а то и шнурки моих кроссовок.
– Ей сейчас больно? – спросил он, оторвав-таки взгляд от кроссовок.
– Сейчас – нет, – ответила я, – а вот когда дотрагивается до серебра – да. Ей даже Днем было неприятно прикасаться к нему. Собственно это и навело меня на мысль.
– Что?
– В ее кошельке не было ни одной серебряной монеты, только золото и медь. А потом еще медальон…
– Какой медальон?
Упс! Кажется, я ляпнула что-то лишнее! Мне почему-то совсем не хотелось рассказывать об этой занятной штучке, тем более что я еще не разобралась до конца с принципами ее действия. Мало ли что! Поэтому я поспешно ответила:
– Да так, ерунда. Наплевали и забыли!
– Ничего не забыли! Давай рассказывай, что еще…
Конец фразы утонул в сумасшедшем грохоте, раздавшемся из прихожей. Звук был такой, как будто со второго этажа по ступенькам съехал дубовый комод. Хозяин подскочил и бросился к выходу из комнаты, я последовала за ним, уповая на то, что никуда Тьяра из клетки не денется, а наше присутствие-отсутствие уже ничего не изменит.
Выяснилось, что я почти угадала. Только по лестнице прокатился не комод, а целый шкаф. Теперь он лежал на полу, приветливо распахнув чудом не отлетевшие дверцы и поблескивая серебряной инкрустацией.
– Откуда он здесь взялся? – выразил Хозяин нашу общую мысль.
– Сверху, – вполне логично предположила я.
– Это я и сам понимаю, что не из подвала приполз. Но не мог же он просто так упасть. Столько лет простоял – и хоть бы хны, а тут взял и грохнулся.
– Может, его кто-нибудь нечаянно столкнул?
– Кто? Все слуги сидят по комнатам, крыс твой ученый на конюшне ошивается, а ни один случайный вор не будет толкать шкафы. Да и не полезут воры в дом начальника стражи, они же не самоубийцы.
Я внимательно осмотрела шкаф и попыталась приподнять его, подхватив за один угол. Могла бы и не пытаться, сдвинуть его с места было не легче, чем отодвинуть с дороги канализационный люк. А стоял он, помнится, довольно устойчиво, да и на приличном расстоянии от ступенек. Вывод напрашивался сам собой.
– Может, ему кто-нибудь помог?
– А кто? Эльфеныш, ты подумай – кому и зачем могло понадобиться спихивать с лестницы шкаф?
– Не знаю кому, но вот зачем… – Я сделала-таки свою любимую многозначительную паузу. Всегда любила наблюдать, как нетерпение на лице собеседника сменяется на выражение мольбы и надежды, а затем на решимость убить меня прямо здесь и сейчас. Впрочем, до последнего я предпочитала не доводить.
– Ну зачем? – не вытерпел Хозяин.
– Ему нужно было любым способом выманить нас из комнаты.
– Ты что, сразу не могла сказать? – завопил Топиэр, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. – Там же Тьяра!
И только тут я сообразила, что сказала. Выманить нас из комнаты, где Тьяра. А самому в это время… Черт!
К месту заточения девушки я подбежала едва ли не раньше Хозяина. Хотя торопиться было уже некуда. Клетка радовала взор распахнутой дверцей и отсутствием оборотня. Тьяра успела удрать, причем сама она выбраться из клетки не могла, кто-то должен был взломать замок. И почему я его не зачаровала?
Чарование замков на неотпираемость было одним из немногих заклинаний, которые я помнила. По правде сказать, выучила я его исключительно потому, что жутко любила читать Ксанкин личный дневник и многочисленные письма от ее поклонников. Дневник и письма она хранила в ящике стола, запечатав его этим самым заклинанием. За последние несколько лет я так натренировалась совершенно машинально снимать его, а потом накладывать заново, что уже несколько раз ловила себя на том, что, закрывая дверь туалета, пользуюсь не щеколдой, а магией.
А вот дверь клетки заколдовать не догадалась.
В данный момент исправить мою оплошность можно было только одним способом – поспешным запиранием всех входов и выходов, имеющихся в доме. Что я и поспешила сделать.
– Ты куда? – крикнул мне вдогонку Хозяин, тупо разглядывающий клетку.
– Попробую сделать так, чтобы она не смогла смыться из дома, – на бегу ответила я, запечатывая все двери и окна подряд. На первом этаже медальон вибрировал не переставая, зато на втором молчал, как партизан. Кажется, туда Тьяра вообще не поднималась. Я снова спустилась вниз. Торопливо зачаровав там все, что можно, включая вентиляционное окошко и пару мышиных норок, я в изнеможении уселась на шкаф. Поерзала немного, на всякий случай наложила на его дверцы все те же чары неоткрываемости, и призадумалась.
Медальон продолжал дрожать, значит, девушка все еще была где-то здесь. Возможно, она просто спряталась. Но где?
