— У кого-нибудь еще есть что-нибудь грязное? — спросила Ванесса, вынимая первую партию. — Лод Гвэйдеон?.. Шериф?..
— У меня носок порвался, — сунул ей в лицо грязную тряпку Креол. — Зашей.
Ванесса взяла эту неприятную штуку кончиками пальцев, и на ее лице отразился ужас. Зашивать тут было попросту нечего. Креол не оставил бедному носочку даже шанса — передняя половина держится на ниточке, вместо пятки зияет дыра, верх вовсе отсутствует.
У Ванессы возникло желание обвести несчастный предмет мелом.
— Господи, что ты с ним сделал?.. — пробормотала девушка.
— Надел, — буркнул Креол.
— А он тебе не маловат?.. И вообще, это же мой носок!
— Забирай, он мне не нужен, — гордо отвернулся маг.
— Теперь он и мне не нужен…
Над костром забулькал котелок. Сидящий на бревне Моргнеуморос разулся и принялся чистить сапоги щепочкой — как изнутри, так и снаружи; Делал он это крайне скрупулезно, выглядывая малейшие частицы скони. После обуви он так же пристально осмотрел комбинезон и перчатки.
— Нужно всегда очищать одежду от скони, — наставительно сказал он, заметив взгляд Ванессы. — Как можно тщательнее. Пропустишь хоть чуть-чуть — и пойдет расползаться.
Вон торопливо принялась осматривать себя со всех сторон, а потом попросила Креола проверить на спине. Для полной уверенности она забралась в палатку, разделась догола и обыскала все складочки до последней. Ей совершенно не хотелось, чтобы футболка или джинсы превратились в просконенные лохмотья.
— А особенно это касается обуви, — добавил Моргнеуморос, когда девушка вернулась к костру. — Обувь в наших условиях истлевает быстрее, чем успеешь сплясать такушку. Старайтесь ходить по таким местам, где скони поменьше. А лучше всего — прибейте к подошвам металлические пластинки, как я. Или можно носить обувь из синтепластика. Жалко, ее мало производили.
— Почему?
— Непопулярная была. Плохо покупали.
Пока в котле бурлило картофельное пюре, Ванесса нарезала окорок и раздала галеты. Моргнеуморос уже поглощал консервированного тунца — громко чавкал, облизывал жирные пальцы. Он крепко соскучился по такой еде.
— Чаю не хотите? — предложила Вон, наливая в кружку кипяток.
— Хочу, — кивнул Моргнеуморос. — А что это?
— Э-э-э… напиток.
— Сколько градусов?
— Если по Цельсию — то кипяток. А если в смысле алкоголя… тогда ноль.
— Это не так интересно, — разочарованно взял кружку Моргнеуморос. — Я предпочел бы что покрепче.
— О, поверьте, чай заключает в себе совершенно особенную прелесть, — мягко улыбнулся лод Гвэйдеон. — Великий мудрец Кастардхааб, живший в Ста Тысячах двести лет назад, однажды сказал, что первая чашка чая годна лишь на то, чтобы смочить губы и горло, но уже вторая растапливает лед одиночества. Третья чашка проникает в самые недра человеческого разума. Четвертая изгоняет из тела зло жизни вместе с потом. Пятая — полностью очищает пьющего. Что же до шестой чашки, то она живым отправляет в чертоги Пречистой Девы.
— Я гляжу, этот ваш мудрец любил выкодрешиваться… — неодобрительно проворчал Моргнеуморос, дуя в кружку, — Кстати, а прозрачного стакана у вас нет?
— У нас только жестяные кружки и еще одноразовые стаканчики… но они тоже непрозрачные, — растерялась Ванесса. — А какая разница?
— Я привык видеть, что пью, — поморщился Моргнеуморос.
— Ну просто поверьте на слово, что отравы я туда не плеснула, — немного обиделась Ванесса. — Дорогой, ты чай будешь?
— Не буду, — отмахнулся Креол.
— Так, я сейчас не поняла. Ты меня вообще любишь?
— Какая связь? — не понял маг.
— Связь тут такая, что этот долбаный чай я заваривала специально, чтобы сделать тебе приятное.
— Лучше бы тогда кофе сварила… — вполголоса пробормотал Креол.
— Что?
— Ничего!
— Вот и хорошо.
Прихлебывая чай, Моргнеуморос с некоторым удивлением переводил взгляд с архимага на его ученицу. В конце концов он не выдержал и спросил:
— Вы двое что, муж и жена?
— Пока еще нет, но уже почти! — мгновенно оживилась Ванесса. — Кстати, дорогой, раз уж об этом зашла речь, давай поговорим о нашей будущей свадьбе! Ты уже решил, на какую дату ее назначить?
— Нет, — холодно ответил Креол. — И если еще хоть раз об этом спросишь, я вообще все отменю.
— Можно подумать, я каждую минуту об этом спрашиваю!
— Каждую минуту — нет, — согласился маг. — А вот каждый час — да.
— Не ври…
Однако разговор Ванесса все же неохотно прекратила. Чего доброго, Креол и вправду с бухты-барахты расторгнет помолвку. У него импульсивный характер — никогда не знаешь, что взбредет в голову.
Солнце опустилось за горизонт. Моргнеуморос улегся прямо на землю и тоскливо глянул на звездное небо.
— В детстве я думал, что мы уже скоро полетим к звездам, — уныло произнес он. — Однажды я встречался с Натом Будрупогзоросом… он даже дал мне автограф…
— Натом Будру… а кто это? — полюбопытствовала Ванесса.
— Первый человек, побывавший на Кигаре… это соседняя планета.
— А-а… Плонетский Нил Армстронг…
— Кто?
— Первый человек, побывавший на Луне… это спутник нашей планеты.
— У вашей планеты есть спутники? — удивился Моргнеуморос.
— Всего один. Почему бы ему не быть?
— Ну как… Если у планеты есть спутники, на ней не может быть воды и атмосферы…
— Почему вдруг?! — выпучила глаза Ванесса.
— Потому что спутники будут вызывать огромной силы гравитационные возмущения, которые в конце концов вышвырнут всю воду и воздух в космос, — назидательно объяснил Моргнеуморос. — Это даже школьники знают.
Ванесса озадаченно почесала в затылке. Креол криво усмехнулся, записывая что-то в магической книге.
— У нас вроде бы особых возмущений нет… — с легким сомнением произнесла девушка. — В океане есть приливы и отливы, но мы с ними как-то свыклись…
— Приливы и отливы вызывает Солнце, — возразил Моргнеуморос.
— И Луна тоже. Так называется наш спутник.
— Ну я не знаю, — пожал плечами Моргнеуморос. — У нас в системе пять планет. Спутники есть у всех, кроме нашей. Жизнь есть только здесь. Остальные четыре планеты — просто гигантские каменные глыбы без воды и воздуха. Наши ученые еще триста лет назад доказали, что на планете со спутниками жизнь возникнуть не может.
— По-моему, они чуточку… ошиблись, — деликатно произнесла Ванесса. — У нас спутник есть, честное слово. И жизнь тоже есть, правда.
Моргнеуморос снова пожал плечами. Кажется, он все-таки не поверил.
