Стив хотел было сказать, что это отнюдь не обременительная просьба, когда вдруг осознал, что она означает. В конце концов, как бы он сам хотел попрощаться с Эрилинн после ее смерти?
— Вы… имеете в виду?.. — пролепетал он, указав сначала на себя, затем на Мириам и снова на себя. Королева просто кивнула.
Стив шел по коридору к своей комнате, обдумывая разговор. Вечером Мириам прекрасно скрывала свое горе. Ночью оно было как на ладони.
Стив прекрасно понимал ее скорбь. Он прожил с такой же болью полгода после смерти Эрилинн. Тогда он бы отдал все на свете за ее объятия. Как же может он отказать Мириам в ее просьбе — тем более что в смерти Арвена немалая доля и его собственной вины? И все же как удовлетворить такую просьбу?
Открыв дверь своей комнаты, он тихонько проскользнул внутрь. Сев в постели, Эрилинн улыбнулась, но улыбка ее быстро угасла.
— Стивен, что случилось? У тебя такой вид, будто стряслась беда. Пришли вести о морвах?
— Нет. — Стив вымученно улыбнулся. — Ничего подобного. — И тяжело сел на кровать. Эрилинн сзади обвила его руками. — Она хочет, чтобы я был для нее… ипостасью в Обряде Успения.
— Стивен! — взволнованно воскликнула Эрилинн. — Это чудесно! Ты должен стать… Что, Стивен?
— Ты думаешь, что это «чудесно»?
— Да. Ты боишься, милый? Ты боишься позволить душе Арвена войти в тебя?
— Нет, это меня не тревожит.
— Тогда что же?
— Эрилинн, ты… знаешь, чего… от меня ждут?
— Да, — кивнула Эрилинн.
— Все-все?
— Да, и?.. — Она растянула вопрос, явно не понимая, в чем тут проблема.
— Это… тебя не тревожит? — не отступал Стив.
— Что?
— Что я… и Мириам… ну, ты знаешь. Мгновение Эрилинн вглядывалась в него, потом лицо ее озарилось пониманием. Потешаясь над растерянностью Стива, Эрилинн со смехом откинулась на подушку.
— Что тут смешного? — насупился Стив.
— Ох, Стивен! Я самая везучая женщина в Ольваноре.
— С чего бы это?
— Ни у одного другого мужчины в Ольваноре и тени мысли бы не возникло отказать в просьбе королеве Мириам. Но ты на такое способен, только лишь из боязни, что я буду ревновать.
— Эрилинн, я люблю тебя и не хочу сделать ничего такого, что могло бы причинить тебе боль или… оставить меня одного. Я… слишком долго был тебя лишен.
— Любимый! — Эрилинн села и полуобняла его за плечи. — Я никогда не брошу тебя за то, что ты поможешь королеве избыть горе. Это совсем не то же, что… поход с Артвиром в бордель. Тебя просили стать ипостасью для королевы, Стивен. Я этим горжусь!
— Гордишься?
— Да! Из всех мужчин Ольванора мой — единственный, кого сама королева сочла достойным быть ипостасью. Пожалуйста, Стивен, согласись — ради нее. Она ведь моя королева.
— Как прикажешь, моя госпожа, — промолвил Стивен.
Стив тихонько постучал в дверь королевских покоев, и фрейлина королевы впустила его. Мириам сидела в гостиной, устремив взор в пространство. Мгновение Стив просто стоял, глядя на нее. Она несомненно прекрасна, но сейчас черты ее искажены скорбью.
— Ваше величество, — негромко окликнул Стив.
— Да, Стивен? — не оборачиваясь, ответила она. Стив улыбнулся — Мириам с самого начала знала, что он здесь.
— Почту за честь послужить для вас ипостасью.
Она всхлипнула. Стив невольно шагнул к ней и замер.
— Пожалуйста! — попросила королева. Подойдя к ней, Стив преклонил колени рядом с креслом, обнял ее, и Мириам расплакалась у него на плече. Через какое-то время слезы ее иссякли.
— Спасибо, — горько улыбнувшись, она погладила Стива по щеке. — А теперь ступай. Я не хочу мешать твоей собственной любви.
Принц Терон стоял на носу головной галеры. Течение помогло им покинуть устье Терпкой Лозы как раз перед закатом, однако ветер был против них, вынудив спустить паруса и перейти на весла.
И все же, насколько можно судить в темноте, они набрали хорошую скорость. По яркости звезда Сновидца почти сравнялась с остальными звездами, хотя и осталась пока самой яркой на небосводе. Но света от нее теперь маловато.
Над горизонтом показался серпик растущего месяца. Скоро станет светлее, и можно будет более уверенно судить о скорости продвижения. Терон прикинул, что Веранская рать доберется до Валидуса завтра к вечеру, но хотел бы все-таки убедиться в правильности своей оценки.
И вдруг у самой поверхности воды вспыхнул неистово яркий шар огня, по дуге взмывший в воздух, на мгновение высветив силуэт корабля. Пираты!
Снаряд упал на вторую галеру, окатив всю палубу горящим маслом. Огонь осветил весь нимранс-кий флот. Больше выстрелов не последовало. Наверное, это одинокий пират, при виде двадцати галер решивший отступить.
— Пираты! — закричали члены экипажа, указывая вперед и назад. Терон обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть пиратскую галеру, вынырнувшую из тьмы, нацелив таран прямо в борт триремы Терона. На бронзе тарана играли зловещие отблески пожара.
Удар сшиб Терона с ног, но он еще успел заметить другие пиратские галеры, появляющиеся из темноты. Это явно не случайно! Прибрежные пираты наверняка знали о приближении нимранского флота.
Вскочив, Терон выхватил меч, одновременно осознав, что отсюда вытекает: кто-то в Морваноре заключил союз с Побережьями.
— Принц тама! — гаркнул на своем ублюдочном нимранском наречии один из пиратов, кишащих на палубе.
— Берите живьем, а то морвы нам башки посымают! — отозвался кто-то. Отлично! Это дает Теро-ну преимущество. Они изо всех сил будут пытаться не убить его.
В корабль врезалась еще одна мелкая пиратская галера. Отброшенный назад, Терон ударился спиной о фальшборт, не удержался на ногах и упал в море.
Вода сомкнулась над его головой, а тяжелые доспехи потянули на дно. Бросив меч, Терон принялся возиться с намокшими кожаными ремешками. Соль жгла глаза. Ему удалось освободиться от кожаной юбки с металлическими пластинами, но ремешки нагрудника разбухли от соленой воды; тяжесть угрожала унести его в мокрую могилу.
Легкие пылали от нехватки воздуха. Наконец упрямые ремешки уступили. Сбросив тяжелую бронзовую пластину прочь, Терон оттолкнулся ногами. Устремляясь в ту сторону, куда подсказывал рассудок, он возносил молитвы Линдре, чтобы верх действительно оказался там. Ему доводилось слышать о людях, потерявших под водой ориентацию и уплывших навстречу смерти. Измученные легкие отчаянно взывали о воздухе.
Выскочив на поверхность чересчур близко от места боя, он набрал полную грудь воздуха, снова нырнул, невзирая на протесты легких, и под водой поплыл в сторону берега.
Когда уже не было сил сдерживаться, он вынырнул снова, футов на сто ближе к берегу. Но главное — он оказался вне пределов зоны, освещенной пожаром на галере. Волна подхватила его и понесла к далекому берегу. Повернувшись, Терон поплыл вместе с ней. До ольвийского берега, наверное, не одно лье пути. Но даже если ему удастся доплыть, весьма вероятно, что ольвы убьют его за то, что он ступил на их землю.
