— Вот она — любовь! — присвистнула Меридит почти что с завистью.
— Я подумаю, дорогой! — в который раз уже пообещала бессовестная сильфида.
Но обещания обещаниями, а в том, что черные колдуны с зачарованными девицами в город не входили, тысячник Фелиций готов был поклясться!
— Мы бы таких непременно задержали, как лазутчиков Дефта. Город установил специальную защиту против черного колдовства — незамеченными не прошмыгнули бы. Не было их у нас. Наверное, там, в Дефте, и сошли с корабля.
— Сошли в Дефте с цирского корабля? Смеешься? Стал бы он там приставать к берегу!
— Когда имеешь дело с черным колдовством, ни в чем нельзя быть уверенным! — назидательно молвил тысячник Фелиций. — Существует множество способов сойти с корабля незамеченными, и вовсе не обязательно, чтобы он приставал к берегу. Злоумышленники специально выбрали именно цирское судно, чтобы сбить вас со следа. Я так думаю. Чует сердце, в Дефте их надо искать! До чего пакостное место — не передать! Хуже Инферна! Все зло оттуда лезет!
Троим сотниками суждение Фелиция показалось вполне разумным. Но Аолен был склонен считать иначе.
— На судах Цира, — сказал он, — наверняка тоже должна стоять защита против чар Дефта. Тамошние колдуны не смогли бы даже подняться на борт, тем более покинуть его не замеченными в открытом море. Любая магия, кроме той, что основана на использовании водной стихии, там ослабевает, черное колдовство становится невозможным. Сомнительно, чтобы подданные дефтской короны избрали столь ненадежный способ для возвращения на родину, даже из соображений конспирации. Больше трудностей, чем выгоды. А потому — одно из двух: либо след изначально был ложным, и нога похитителя никогда не ступала на цирский корабль, а бедная трактирщица стала жертвой колдовской иллюзии, либо злоумышленник не стал сходить на берег в Цире и проследовал тем же судном дальше на юг. Конечно, могли быть и другие варианты развития событий, но эти два представляются наиболее вероятными.
— Вот и чудесно! Значит, в Дефт нам не надо! — Энка была очень довольна. Она больше чем кто бы то ни было не желала возвращаться в Злое королевство.
— Рано радуешься! — осадила ее боевая подруга. — Все вышесказанное отнюдь не свидетельствует о том, что похитители не имеют отношения к Дефту. Даже наоборот. Там завелся новый молодой король. Возможно, он захотел жениться, вот и выбирает себе невесту. По доброй-то воле кто за него пойдет? Только силой!
— О! Хорошая версия! Надо записать! — оживился демон. — Только в какую графу?
— Пожалуй, ты права, — согласилась Энка со скорбью в голосе. — Мы должны признать окаянный Дефт приоритетным направлением поиска.
— Эх! — Ильза слушала их речи с упоением. — Как же вы все-таки мудрено говорите! «Вышесказанное, отнюдь»! «Приори… какое-то направление»! Красота! Вот бы и мне так!
— Научишься, какие твои годы! — фыркнул Орвуд. — Они твари ученые, кому хочешь мозги испортят!
— Про танатидов мы что-то позабыли! — решил напомнить Рагнар. Ему тоже очень не хотелось в Дефт. Очень уж мрачное место!
— Мы туда не сразу пойдем, — решил Хельги. — Сперва заглянем в порт, поговорим с моряками. Вдруг нам повезет? — Уточнять, в чем именно повезет, он не стал, чтобы не сглазить.
Повезло!
Моряки с барка «Ленивый вол» в один голос утверждали, что не далее как полмесяца назад, в Эттелии взяли на борт двух странных попутчиков. Человек в сером плаще и бледная, как неживая, дева всю дорогу до мыса Тавор просидели в отведенном им закутке безвылазно. Они не поднимались на палубу подышать, не просили еды либо питья и, что особенно впечатлило окружающих, ни разу не вышли «до ветру»! «Уж не упыри ли, а то и хуже», — гадали моряки. По утрам они украдкой осматривали собственные шеи и другие, более интимные места, удобные для укуса вампира. Ждали беды. Но день шел за днем, команда пребывала в полном здравии, и страхи постепенно улеглись. Однако избавиться от неприятных спутников все равно было отрадно…
— Так где, вы говорите, они сошли? На мысе Тавор? — уточнила Энка радостно. — О, мне доводилось бывать там в детстве! Чудесное местечко! Не то что проклятый Дефт, так-растак его к такой-то матери!.. Не подбросите, часом?
Отчего не подбросить добрых тварей, ежели все равно по пути? Капитану «Ленивого вола» так понравились образные эпитеты, коими сильфида наградила ненавистное королевство, что плату пассажирам он назначил чисто символическую, к пущему удовольствию Орвуда. Так что о Цире и его обитателях гном остался самого лучшего мнения. Но чего чудесного нашла сильфида в мысе Тавор, он так и не понял.
Одноименный городишко оказался отвратительным во всех отношениях. Население его было смешанным. По-аполидийски разнузданного нрава люди соседствовали здесь с буйными от природы лапифами. А потому единственный за последнее столетие день, обошедшийся без поножовщины, был занесен в городскую летопись и обведен красивой рамочкой.
Богатств у Тавора не имелось никаких, не считая общих для всего Западного Аполидия мягкого приморского климата и плодородной земли. Но в силу особенностей темперамента, ни люди, ни лапифы обрабатывать ее не желали — слишком много возни. У жителей было два основных занятия: разведение коз (благо эти твари особого ухода не требуют) и беспробудное пьянство, причем пили все от мала до велика. Здесь даже грудных детей вспаивали из рожка кислым вином. А сами жили недолго. Кому за полвека — тот и старик, человек, нелюдь ли. Да только и до этого возраста не каждый доживал. Потому что вино губит тело и душу, но шай-танья вода — саму сущность. И тот, кто пьет ее изо дня в день — не хозяин себе, но раб ее. Мать, отца обворует, разорит, дитя родное в неволю продаст, жену под первого встречного положит, брата за глоток убьет — никого не пожалеет. Но до подобных страстей дело в Таворе доходило редко. Шай-танья вода была недорога и лилась рекой — всем хватало. Таворцы спивались поколениями, и каждое последующее рождало больше уродов и слабоумных, чем предыдущее. Самое полезное, что могли бы сделать добрые боги для этого загубленного края — извести его обитателей под корень, потому что исправить их было уже невозможно. Но богам, как известно, до смертных дела мало, и Тавор продолжал существовать во всем своем хмельном безобразии, отравляя округу стойким запахом пьяной мочи.
Войны в городе не случалось давно — никому он был не нужен. Но разорение царило похлеще, чем в Цире, ведь там оно было временным, а здесь — постоянным и привычным. Нормальных домов почти не осталось, лишь покосившиеся лачуги, сляпанные невесть из чего. Несколько административных зданий, сохранившихся на площади от давних лучших времен, смотрели на мир пустыми глазницами окон, темными провалами дверей. Понять, где заканчивается улица и начинается помойка, было невозможно — одно плавно перетекало в другое. Тела валялись среди отбросов, козы переступали через них копытцами, полчищами вились мухи, и трудно было разобрать, кто из них просто пьян, а кто уже труп. Но у Ильзы сложилось впечатление, что трупов все-таки больше, она шарахалась от каждой новой находки — брезговала. Маленькая же Урсула разглядывала их с детской непосредственностью, иногда даже тыкала пальцем — шевельнется или нет? Юные эскерольдцы отворачивались и творили охранные молитвы.
