Ганс по-мальчишески широко раскрыл глаза.
— Я-то это знал.
— Ух! Так что с тобой все ясно. Ну-ка, Нэт, верни Гансу его оружие.
Ганс посмотрел в глаза Нэту, и Красный протянул ему изрядных размеров мешок, издававший знакомый лязг. Нэт опустил глаза. Гане взял мешок, оказавшийся довольно увесистым.
Сержант Гайсе приподнял брови.
— Здесь, э-э-э, изрядное количество боевой стали, — заметил он.
Ганс счел за лучшее воздержаться от комментариев. Рассовывая ножи по своим местам, он сказал:
— Гм-м, полагаю, здесь попахивает чародейством... иногда…
— Чародейством?
— Я имею в виду свидетельство Малисандиса. Гайсе кивнул.
— Ах, это. Ну да. Иногда я просто об этом забываю. То есть принимаю это как должное. Это же часть нашей работы.
— Только здесь, в Фираке, поверь мне, Гайсе! Ганс одернул свой шагреневый ремень, пристраивая поудобнее меч и ибарский нож. Он заметил, что прохожие далеко обходили отряд стражников, но не обращал внимания на неприязненные взгляды, которые они бросали на него. Покончив со своим арсеналом, Ганс отвел Гайсе в сторону.
Сержант сохранял простодушно-открытое выражение, когда они отошли к выщербленной стене невысокого здания, которое, как ни странно, не было выкрашено в розовый цвет.
— Не хочешь ли сказать мне, кого вы подозреваете в этом убийстве?
— В этом нет нужды, — сказал сержант. — Два сумезца по имени Катамарка и Йоль. В конце концов, это был их номер. Двое моих людей уже разыскивают их с того самого момента, как я услышал о найденном теле, но они надежно спрятались. Их нигде нет. И привратники у городских ворот не помнят, чтобы подобные люди выезжали из города. Мои ребята с ног сбились, разыскивая их.
— Я могу поставить золотой на то, что они не только не покинули Фираку, но даже и не собираются, Гайсе. Во всяком случае, пока.
Гайсе склонил голову набок.
— Стоит ли мне задавать вопросы по поводу твоего загадочного замечания?
— Не стоит, если ты ждешь ответа.
— Понимаешь, Ганс, — сказал Гайсе, с предельной серьезностью глядя ему прямо в глаза, — твои дела обстоят не блестяще. Если бы кто-нибудь другой, кроме человека, спасшего Фираку от Корстика, проделал все это в тюрьме и сбежал из-под ареста, он сейчас был бы в большой беде.
— Я понимаю и очень сожалею об этом. Я совершенно потрясен, Гайсе. Несколько дней назад я провел вечер с женщиной, с которой только что познакомился, и с человеком, с которым вместе провел две последние недели. Здоровый добродушный малый, отличный боец, и, представь себе, он был убит в считанные секунды. Тогда же я познакомился с двумя другими и даже спас их от бандитов, готовых на убийство, и вот эти двое провели меня, из-за них я чуть не погиб, а потом они убили ту женщину и исчезли. Мне не нравится то, что люди, с которыми я знакомлюсь, умирают.
«Если бы я рассказал тебе все, что со мной случилось с того вечера!»
Широкая грудь Гайсе поднялась от тяжкого вздоха.
— Смерть, похоже, ходит вокруг тебя, Ганс. Но почему-то она всегда промахивается.
— О, она была близка, и не один раз, поверь мне. Гайсе опять посмотрел ему в глаза, которые никогда не были безмятежными.
— Знаешь, я верю всему, что ты мне сказал, Ганс.
— Угу.
Они вернулись к остальным. Ганс заметил, что Нэт нервничал, и понял, что ревнивый стражник, по всей видимости, решил, будто именно он являлся предметом секретной беседы. Ганс улыбнулся про себя, решив оставить стражника в плену его заблуждений.
Один из людей Гайсе выразил желание узнать, каким образом Ганс «расправился с теми прутьями».
— Я как-нибудь расскажу, — отвечал им Ганс, — но сейчас очень спешу. Меня задержали, причем довольно грубо, по ложному обвинению. Поэтому, простите. Может, расскажу завтра…
— Э… Ганс… Ганс обернулся.
— Что... никак это ты… Нэт?
— Да, я... э-э-э…
— Видишь ли, Нэт, ты напоминаешь мне одну птицу, — начав с такого загадочного предисловия, Ганс выдержал томительную паузу, убедившись, что привлек всеобщее внимание. — Тоже дерьмом питаешься, Нэт.
На этой ноте он собирался эффектно удалиться, сопровождаемый всеобщим смехом и чьей-то веселой репликой:
«Да он о тебе все знает, Нэт!», но в этот момент кто-то ухватил его за рукав. Ганс уже готов был вывести Нэта из строя на несколько недель, но вовремя разглядел, что в него вцепился не стражник, а Дэрри.
— Ээ... как там насчет кружечки, о которой ты говорил… Ганс протянул ему монету, потом добавил еще одну.
— Выпей две, Дэрри. И держи глаза открытыми. Ты более наблюдателен, чем большинство стражников, которых я знаю.
— Он тоже многих знает, — заметил Гайсе. Они с Гансом обменялись взглядами и прыснули со смеху.
Ганс уже удалялся по улице, когда услышал голос Смоки, вышедшего из трактира и жаловавшегося на то, что присутствие такого количества Красных отпугивает постоянных клиентов.
— Я, конечно, не говорю о Дэрри.
Шагая по улице Акаций, Ганс вздрогнул при звуке знакомого голоса, раздавшегося дюймах в трех над его левым плечом.
— Приветствую тебя!
— Bay!
— Какой мудрый ответ! Направляешься обратно к Корстику? — небрежно спросил Блуждающий Глаз.
— Черт возьми, Глаз, — сказал Ганс, не желая даже повернуть голову в сторону собеседника, — это тебя следовало бы назвать Шедоуспаном! Все время пугаешь меня! А как насчет того, чтобы переместиться на другую сторону?
— Как пожелаешь... — После короткой паузы голос раздался в трех дюймах над правым плечом Ганса:
— А почему?
— Потому что я левша.
— О! А я и не заметил Тебе кажется, что так ты сможешь лучше наблюдать за Блуждающим Глазом?
— Да. А кстати, скажи, как это тебе удается исчезать и становиться незаметным для окружающих?
— Очень просто, — отозвался голос тем же небрежным тоном. — Я моргаю.
На этот раз Ганс не смог удержаться: он повернул голову и уставился на большой зеленый шар с черным зрачком в центре. На таком расстоянии он выглядел поистине огромным.
— Что?
Глаз запрыгал от радости, или удовольствия, или счастья, или еще черт знает чего.
— Гляди!
Ганс остановился и словно завороженный стал смотреть, как невидимое веко медленно надвигается на огромное глазное яблоко, мигая. Это было похоже на толстую штору, которая опускалась на освещенное окно: Глаза просто не стало. Через мгновение он подтвердил секрет своей невидимости, появившись прямо перед изумленным Гансом.
— Будь я проклят — Думаю, что тебе все понятно, — заметил Глаз. — Такты действительно идешь к Корстику?
— Да, потому что я начинаю беспокоиться о Нотабле. Но…
