Юноша в шелковой рубашке и вышитом жилете. Серебряное ожерелье и два серебряных кольца в каждом ухе. Волосы благоухали помадой, черные кудри блестели в свете камина. Он уставился на Би. Я представлял, как она смотрит на него, раздумывая, опасен ли для нее этот человек. Он был полностью поглощен наблюдением. Я начал движение. Когда он поднял руку, чтобы убрать кружевную накидку, мой блестящий клинок устремился к его горлу. Я крепко прижал его к плоти.
— Шаг назад, — посоветовал я ему тихо, — и я оставлю тебя в живых. На какое-то время.
Вздох мальчика прозвучал как всхлип. Он умоляюще поднял руки и под давлением клинка отошел от колыбели. Я развернул его к двери. Один шаг, второй, третий. Его голос дрожал, когда он заговорил.
— Лорд Чейд предупреждал, что вы можете поймать меня. Но леди Розмэри настаивала, чтобы я попробовал.
Я наклонил голову, словно прислушиваясь к волку, который пытался решить, правду ли я услышал.
— Интересный маневр. Эти имена можно считать моим слабым местом. Другой человек мог бы посмеяться и отпустить тебя, отправить обратно к хозяевам с предупреждением, что тебе нужно больше тренироваться.
— Я с ними всего три месяца.
В его голосе послышалось облегчение.
— Я сказал: «другой человек», — беспощадно напомнил я ему. — Не я.
Я стоял между убийцей и колыбелью.
— Раздевайся, — приказал я ему. — Догола. Немедленно.
— Я… — мальчик задохнулся. Его глаза широко распахнулись, и он едва не скрестил руки на груди. Его голос стал выше. — Сэр! Это недостойно вас. Нет, я не буду!
— Будешь, — сообщил я ему. — Ведь я не успокоюсь, пока ты это не сделаешь. И у меня нет причин, чтобы не поднять тревогу, а затем оскорбиться на твое появление здесь. Трон Видящих посылает убийцу-шпиона не просто в мой дом, но в комнату моего ребенка? Скажи мне, мальчик, что я теряю? И что леди Кетриккен придется сделать, чтобы сгладить эту неловкость? Признают ли лорд Чейд и леди Розмэри тебя своим? Или они все-таки предупредили тебя, что будут все отрицать, если тебя схватят?
Юноша задыхался от ярости. Уверен, его руки тряслись, пока он боролся с бесконечным рядом крошечных жемчужных пуговичек. Жемчуг! На их новоиспеченном убийце! О чем думает Чейд? Если бы дело происходило не в моей детской, я бы нашел эту глупость забавной. Но сейчас я не видел ничего смешного. Кровь стыла в моих венах.
Я услышал шелест шелка, и с мягким стуком он уронил рубашку на пол.
— Какой интересный звук у падающей рубашки, — заметил я. — Остальное, пожалуйста. И побыстрее. Думаю, нам обоим хочется покончить с этим как можно скорее.
Ему пришлось нагнуться, чтобы сбросить брюки и чулки. В обманчивом свете камина блеснули слезы на его щеках. Лучше его слезы, чем Молли или мои, подумал я.
— Догола, — напомнил я ему, и его белье присоединилось к куче на полу. Чуть позже я добавил: — Кажется, ты замерз. Иди, встань у огня. И постарайся не двигаться.
Юноша с готовностью отошел к камину и встал ко мне спиной, но затем повернулся, чтобы наблюдать за мной. Он обхватил себя руками, несмотря на огонь за его спиной, пока я планомерно обшаривал его одежду. Крошечные карманные швы разрывались с тихими треском. Мой клинок шуршал, скользя по тонкому шелку. Я им гордился. Для шелка необходимо очень острое лезвие.
Вскоре я закончил.
— Всего семь? — спросил я его.
Я поднял глаза, наблюдая за ним, а мои руки проверяли каждый предмет одежды и погружались в нее снова. Я расставил свою добычу в рядок на полу.
— Давай посмотрим. Два яда, смешанные с жидкостью, один отравляющий порошок, сонная пыль и рвотное. Вот тебе и потайные карманы. Крохотный сапожный нож, едва достойный такого названия, набор отмычек, и кубик мягкого воска… зачем? Ах да, оттиск ключей. Конечно. Так, а это что?
— Это я должен был оставить в ее кроватке, — он говорил натянуто, борясь со слезами. — Чтобы вы нашли. Как доказательство, что я здесь был.
Мое сердце похолодело. Я помахал кинжалом, отгоняя убийцу подальше от колыбели, и отошел вместе с ним, сохраняя дистанцию. Что бы ни было в мешочке, я не стал рисковать, открывая его рядом с малышкой. Я поднес это к столику у камина.
Это оказался пакетик из хорошей бумаги. Я разрезал его кинжалом и открыл. Сначала из пакета показалась тонкая цепочка. Я постучал по нему, и цепочка выпала.
— Прекрасное украшение. И, рискну предположить, дорогое.
Я взял цепочку в руку. Она вспыхнула красным в свете от камина.
— Серебряный олень Видящих. Но его голова опущена для атаки. Интересно.
Я смотрел в лицо мальчика, а цепочка так и болталась в моей руке. Знал ли он, что это значит? Герб Фитца Чивэла Видящего, давно мертвого бастарда королевской семьи.
Он не знал.
— Это подарок ей. От лорда Чейда Фаллстара.
— Конечно, подарок, — бесстрастно ответил я.
Я вернулся к его одежде, зацепил ворох ногой и бросил ее в сторону мальчика.
— Можешь одеваться.
— А мои вещи? — угрюмо спросил он через плечо, собирая одежду. Я нагнулся, и орудия его ремесла исчезли в моем рукаве. Слышно было, как шелестит ткань, когда он натягивал рубашку и брюки.
— Какие вещи? — спросил я любезно. — Твои сапоги и чулки? Вон они, на полу. Надень их. Потом выйди из этой комнаты. И держись подальше от этого крыла моего дома. Или я тебя убью.
— Меня послали не для того, чтобы навредить ребенку. Мне надо было просто посмотреть на нее, оставить подарок и потом доложить, что я видел. Лорд Чейд предупреждал, что вы поймаете меня, но леди Розмэри настаивала. Это было испытание. Которое я провалил…
— Провалил дважды, полагаю. Сомневаюсь, что они разрешили тебе называть кому-либо их имена.
Мальчик помолчал.
— Они сказали, что это просто испытание, — его голос задрожал. — И я провалил его. Дважды.
— Полагаешь, что они проверяли тебя? Оделся? Хорошо. Убирайся. Нет, подожди. Как тебя зовут?
Он молчал. Я вздохнул и шагнул к нему.
— Лант.
Я ждал.
Мальчик перевел дыхание, смешанное с рыданием.
— Фитц Виджилант.
Я минуту соображал, перебирая имена мелких дворян.
— Из Фарроу?
— Да, сэр.
— И сколько тебе лет?
Мальчик выпрямился.
— Двенадцать, сэр.
— Двенадцать? Я бы еще поверил в одиннадцать. Но скорее всего десять, правда?
В его темных глазах мелькнула ярость, по щекам опять побежали слезы. Ох, Чейд. И это твой будущий убийца? Мальчик опустил глаза и сказал простодушно:
— Да.
Я вздохнул. Неужели когда-то я был так же молод?
— Иди, мальчик. Иди.
Шпион бежал, не пытаясь скрываться. Он не захлопнул за собой дверь, но прикрыл ее достаточно прочно. Я слушал, как удаляются его шаги. Когда все стихло, я подошел к двери, прислушался, открыл ее и огляделся. Потом снова закрыл дверь, достал сапоги и подошел к колыбели Би.
— Вот он и ушел, — сказал я своей малышке и покачал головой. — Чейд, старый паук, во что ты играешь, а? Это действительно лучшее, что у тебя имеется? Или это просто приманка?
Я поспешно прошелся по комнате, проверив задвижку на окне и осмотрев все места, где мог бы скрываться убийца. Закончив этот обход, я вернулся к колыбели и откинул кружевной полог. Я нашел лампу, зажег ее и поставил рядом. Осторожно, будто малышка сделана из сахарной ваты, я убрал одеялко в сторону и слегка потряс его. Ее одежда выглядела нетронутой. Стоит ли? Я начал раздевать малышку, проверяя, не оставил ли что-нибудь на ней этот шпион или кто-то, не замеченный мной, когда в комнату вошла Молли.
— Вот ты где! Я разослала полдюжины мальчишек по всему поместью, чтобы разыскать тебя. Наши гости готовы пойти к столу. Ты пропустил длинную благодарственную песню их менестреля.
— И очень рад этому, — признался я. Крошечные ленточки на платье Би никак не поддавались.
— Фитц? — Молли подошла ко мне. — Что ты делаешь? Ты не слушаешь меня? Обед почти готов.
Я снова солгал ей.
— Я пришел посмотреть ее, а она плачет. Я подумал, что она мокрая.
— Плачет? И я не слышала?
— Она тихо плакала. Если бы я не проходил мимо, то и не услышал бы.
Молли сразу взяла ее на руки. Я стиснул зубы, опасаясь, что в ее одежде может оказаться что-то, способное повредить ей или матери. Молли ловко раздела ее, протерла салфеткой и испуганно посмотрела на меня.
— Она в порядке.
Я внимательно наблюдал, как Молли завязывает ленточки.
— Не хочу оставлять ее здесь одну, — резко сказал я.
Молли посмотрела на меня. Потом покачала головой.
— Я тоже, — призналась она. — Но и с собой брать ее не хочу. Я хочу сама решить, когда королева Кетриккен увидит ее.
— Леди Кетриккен, — напомнил я. — Она больше не королева Шести Герцогств.
— Только по названию, — хмыкнула моя мамочка. — Нарческа бывает в Баккипе всего несколько месяцев в году. Да и король Дьютифул слишком много времени проводит вдали от престола. Она управляет Шестью Герцогствами, Фитц, и Горным Королевством.
