— Я разозлился. Потому что у меня не получается. Я тренирую воздушное лезвие уже два месяца, мне сто раз объяснили, как его делать, и я всё делаю именно так, но у меня всё равно не получается! Как будто я сжимаю руками мяч: да, его бока вминаются — но расплющить его настолько, чтобы ладони соединились? Это же невозможно!
— Но энергия — не мяч, — заметил Дерек, вернув голосу человеческое звучание.
— Для тебя! Ты даже не понимаешь, как это может быть сложно!
— Ну хочешь, не будем больше тренироваться? Или оставим только те заклинания, которые и так у тебя получаются?
Альберт разглядывал снег под ногами.
— Не хочу.
— Ты сегодня сам не свой, что случилось? — В вопросе наставника слышалась искренняя забота, и Альберт почувствовал облегчение.
— То же, что у всех, — ответил он, осмелившись поднять глаза. — Я думал про Шанн-эй, про нападение. Ещё у Бренги там невеста, он сначала всех переполошил, теперь целыми днями там пропадает, корит себя за то, что ничем не помог…
— Все понервничали, — подтвердил Дерек.
— А я думаю: ну а если бы мы, студенты, там оказались? Смогли бы мы помочь? Да нихрена! — Он махнул рукой в сторону стены, у которой недавно висели мишени. — Мне с детства говорили, какой я самородок — и не всегда это был комплимент, — почти все экзамены я сдавал с отличием, однокурсники вздыхают, вот, мол, вам с Томаром хорошо, у вас стихия… А чего это стоит в реальной жизни? Летом будет битва с Хадегом, правду же говорят? Ну и скажи, взяли бы туда кого-нибудь из нас?
— Нет, потому что вы ещё школьники. О твоей готовности к реальной жизни будем судить после пятого курса, а не сейчас, это во-первых. Во-вторых, с чего ты взял, что реальная жизнь — это война? Это, — Дерек кивнул в направлении острова, — первый случай за последние восемь лет, а до Раскола было ещё два века мира и спокойствия. И всё это время боевым магам абсолютно нечем заняться, подумай об этом. Ну и в-третьих, раз ты так озабочен реальной угрозой, то тем более не имеет никакого значения, насколько тебе сложно контролировать энергию. Просто делай, чего бы тебе это ни стоило. Ясно?
— Ясно. — Если на первые два аргумента он ещё порывался что-то возразить, то последний крыть было нечем.
— Что вы сейчас проходите на боевой магии?
Альберт фыркнул:
— Последние пару месяцев мы только самостоятельно читали учебник и писали тесты. Потом была пара нормальных занятий и мы… О чёрт! Мы закончили с воздухом в прошлый раз, теперь будет эфир — ментальные атаки в бою…
— У тебя с этим не очень? — истолковал Дерек его посмурневший вид.
— Ну, в декабре было намного хуже, чем не очень. Но с тех пор я неплохо позанимался с Яном и ощутимо продвинулся…
— С Яном, с твоего курса? Он толковый парень, но почему не с Мартой или госпожой Шенди?
— Противника нужно выбирать по силам, — уверенно заявил Альберт. — Если бы меня просто размазывали каждый раз, это бы никак не помогло, правда?
— Безусловно. А на самом деле?
Альберт сдался:
— Я бы не хотел, чтобы Марта или госпожа Шенди проникли в мои мысли и узнали то, что я предпочитаю скрывать.
— Ты совершенно точно не хотел бы, чтобы это сделал противник на поле боя.
— Да, я это понимаю. Но ты же и сам наверняка знаешь, что есть вещи, которые никому не хочется открывать. Вот у тебя есть, скажем, тайное намерение причинить кому-нибудь вред? Может быть, даже не кому-то конкретному, а так, в виде общей идеи?
Дерек рассмеялся и погладил бороду.
— Общей идеи? Дай-ка подумать… Хм, нет, кажется, нет. А что, ты хочешь причинить кому-то вред?
— Нет, я просто хотел объяснить на примере — похоже, неудачном.
— Альберт, мне кажется, ты переоцениваешь свои секреты. Несомненно, для тебя они имеют важное значение, но другим людям они, скорее всего, совершенно безынтересны. Не халтурь с тренировками, хорошо? Если ты отдохнул, то я знаю ещё пару упражнений на контроль, давай покажу.
***
— Да сколько можно тыкаться вокруг да около, — сердилась Офелия. — Ты серьёзно боишься мне навредить?
— Я серьёзно никогда этого не умел. — Он постарался сказать это без заметной гордости.
— Ну так я же тебя учу, ты что, не слушаешь?
Что-то неуловимое в её настроении выдавало личную обиду, ничем не похожу на холодное презрение Сорхе или снисходительность Макдуфа. Ну или ему хотелось так думать. Она по-прежнему не вписывалась в эти нарочито грубые стены, во всю эту атмосферу умирающего в муках могущества, непреклонно гордого, но старчески пованивающего. Даже её стихия была нездешней.
— …Если не уверен, наоборот нужно резко. Смотри сюда, — она коснулась двумя пальцами лба чуть выше линии бровей, — и попробуй представить, что тебе нужно пробить кость.
Ну отлично. Ладно, как только у него получится, это прекратится. Он расфокусировал взгляд, концентрируясь, пока не начал замечать золотистое мерцание — появившись на краю зрения, оно постепенно расползалось, заполняло пространство между ними, подбиралось к сидевшей на соседней парте Офелии. Напоминало, что он на чужой территории, в эфирной стихии, над которой он не властен, но которой зато доводилось властвовать над ним.
— Меня отвлекают эти блёстки, — пожаловался он.
— Не ной, давай уже быстрее.
— Мы поссорились?
Офелия удивлённо вскинула брови и скрестила руки на груди.
— А ты не помнишь?
Он мотнул головой.
— Очень удобно, — оценила она. — Значит, извинений я не дождусь. Тогда не отвлекайся, у меня и другие дела есть.
Он сдержал вздох облегчения. Всё-таки что-то личное. Ладно, что она там хочет. Золотое мерцание, середина лба, пробить кость — почти физический удар о монолитную стену.
— Вот видишь, совсем не страшно.
— Не страшно, когда знаешь, что встретишь блок. — Джейсон потёр лоб в попытке унять гудение в голове. — А ученики?
— Ты ради них это и делаешь. Тебе же не жалко измордовывать их боевыми заклинаниями, — она кивнула в сторону окна, — потому что так они учатся.
— Это невозможно сравнивать.
— Правда? Испугать противника, чтобы он сбежал с поля боя, аморальнее, чем сжечь его заживо?
— Я не встречал эфирных магов, которые пугали бы противника, чтобы спасти его жизнь.
— А магов огня, наверное, встречал, да?
— Почему ты согласилась в этом участвовать?
— А я должна была отказаться? — Этому вопросу она совсем не удивилась. — Меня под страхом смерти выгнали из родной страны, ваш Ковен ничем не был мне обязан, но дал крышу над головой и работу…
— Чтобы получить твою магию!
— Да, и теперь пришло время отплатить за гостеприимство, услуга за услугу. Мне кажется вполне естественным защищать страну, в которой живёшь.
— Лучше бы Ковен сам решал свои проблемы.
— Да, но Хадег сказал, что приведёт армию. Значит, Ковену — то есть, теперь уже Совету, — тоже нужна своя. Кто хочет сохранить нынешний порядок вещей, тот присоединяется.
— Тебе не плевать на порядок вещей?
— Я же уже объяснила свои мотивы, что ты пристал? Всё добровольно, не хочешь — не участвуй.
— Не хочу, но ещё не хочу, чтобы в это лезли люди, которым там не место. Та же Крис — она ещё в школе должна учиться!
— Но ей это давно не нужно, потому что она, наверное, самый сильный боевой маг в стране.
— Это не делает её бессмертной. После атаки она обычная девчонка. Интересно, кстати, как ты собираешься защищаться от физических атак.
— Как-нибудь справлюсь. Уж наверное, Совет что-нибудь придумает. Слушай, давай уже закончим с твоей просьбой, ладно? Если наткнёшься на блок, как сейчас со мной, — всё, задание выполнено, большего от них пока не требуется. Если нет — хватайся, не мешкая, за первое, что попадётся. Вполне вероятно, что это и будет то самое плохое, что ученик так старался спрятать, что выкатил на передний план. Тогда просто вглядываешься, но недолго, здесь уже сложно поставить блок, так что ждать особо нечего. Если же первый попавшийся образ не подходит — к примеру, ученика переполняет радость от успеха на предыдущем уроке, — размотай, как клубок, посмотри, почему для него это так важно, что было бы, если бы он не преуспел. Он боялся неудачи? А чего ещё он боится? Понимаешь принцип?
