А Том рассмеялся и подкинул Кольцо к потолку: оно исчезло со злобным свистом.
Фродо растерянно вскрикнул, а Том с улыбкой наклонился к нему через стол и вручил откуда-то взявшееся Кольцо.
Фродо осмотрел Кольцо, сурово и подозрительно, словно одолжил его какому-то фокуснику.
Оно было все такое же тяжелое – Фродо всегда удивлялся, как оно оттягивает карман. Но ему стало обидно, что Тому Кольцо – нипочем, а Гэндальф небось не зря считал, что оно ужасно важное. Он немного переждал и, когда Том рассказывал, какие хитрые бывают барсуки, потихоньку надел Кольцо на палец.
Мерри зачем-то повернулся к нему и еле подавил испуганное восклицание – где? как? Фродо обрадовался: все в порядке. Кольцо – то самое, недаром небось Мерри изумленно пялится на его стул. Он вскочил и бесшумно пробрался к двери.
– Как тебя, Фродо, что ль? – окликнул его Том, сверкнув ясными, спокойными, всевидящими глазами. – Брось озорничать-то! Ишь ведь – выцвел, ровно моль… Ну-ка возвращайся! Да сними свою игрушку – без нее ты лучше. Посидите тихо, зайцы. Вам в дорогу завтра. Том расскажет, как добраться побыстрей до Тракта. Слушайте внимательно, чтобы не плутать вам!
Фродо принужденно рассмеялся, снял Кольцо и сел на свое место.
Том пообещал на завтра солнечный день, и выйти надо было как можно раньше, потому что здешнюю погоду даже Том не мог предсказать: она менялась чаще и прихотливей, чем наряды Золотинки.
По его совету они решили идти к северу западным краем нагорья, в обход Могильников. Если повезет, за день можно добраться до Великого Западного Тракта. Том наказал им ничего не бояться – и никуда не соваться.
– По зеленой траве, по краю нагорья, подальше от Волглого Лога, где злая мгла, и обманные Камни, и земли мерзких умертвий! – Том повторил это несколько раз и велел держаться как можно западнее. Потом все они заучили наизусть призывную песню на будущий день – пригодится, если попадут в беду:
Песня звонкая, лети к Тому Бомбадилу,
Отыщи его в пути, где бы ни бродил он!
Догони и приведи из далекой дали!
Помоги нам, Бомбадил, мы в беду попали!
Они спели ее вместе с ним, он со смехом похлопал каждого по плечу и отвел их в спальню, высоко держа свечи.
Глава VIII. МГЛА НАД МОГИЛЬНИКАМИ
Спал Фродо без сновидений. Но под утро послышался ему – то ли во сне, то ли наяву – нежный напев, словно осветивший изнутри серую завесу дождя; завеса стала стеклянно-серебряной, медленно раздвинулась, и перед ним открылась зеленая даль, озаренная солнцем.
Тут-то он и проснулся; а Том уже ходил и свистал, будто целое дерево, полное птичьих гнезд; и солнце показалось из-за холма, брызнув в открытые окна.
Снаружи все было зеленое и отливало бледным золотом.
Завтракали они снова одни, болтая что на язык взбредет, готовясь распрощаться; а на сердце была тяжесть, хоть утро – чистое, мягкое, голубое – манило их в путь. Пони только что не прыгали: бодрые, резвые. Том вышел на крыльцо, помахал шляпой и потанцевал – в объяснение, что время не ждет. Хоббиты со вздохом пустились в путь петлистой тропою и у крутого склона спешились, но Фродо вдруг застыл в нерешительности.
– А Золотинка-то? – воскликнул он. – А красавица-то наша, осиянная изумрудным блеском! С нею мы же не попрощались, мы же ее с вечера не видели!
Он бы даже и назад повернул, но вдруг до них донесся переливчато-нежный оклик. Золотинка стояла на высоком гребне, стояла и звала их; ее волосы струились по ветру и сеяли солнечный свет. С росистой травы из-под ее танцующих ног вспрыгивали яркие зайчики.
Они поспешили вверх по склону последнего тамошнего холма и, запыхавшись, столпились вокруг нее. И склонились перед нею, но она повела рукой, приглашая их оглядеться; и оттуда, с вершины, увидели они утреннюю землю. Дали распахнулись, точно и не было тяжкой мути, застилавшей мир, когда они стояли на верхней проплешине Вековечного Леса, она и сейчас виднелась, бледно-зеленая в оправе темных крон. И громоздились лесистые кручи, зеленые, желтые, красно-золотые, расцвеченные солнцем и скрывавшие дальнюю долину Брендидуима. На юге источала слюдяной отблеск Ветлянка – там, где Главная река Хоббитании широким броском уносила свои воды в неведомые края. Ступенями нисходили на север, в смутную, неверную даль, серо-зеленые и буроватые всхолмья. На востоке высились курган за курганом, озаренные ранним солнцем, исчезавшие в дымчатой, млечной голубизне, и подсказкой не то странной памяти, не то древних преданий угадывались за ними далекие вершины гор.
Они надышались свежим воздухом, и все им казалось нипочем: только шагнуть-прыгнуть, а там уж ноги сами до места донесут. Даже обидно было трусить тропами к Тракту: нет бы, как Том, раз-два, с камня на камень, и вот тебе, пожалуйста, горы.
Они не могли найти прощальных слов, но это и не понадобилось – заговорила сама Золотинка.
– Спешите же, друзья! – сказала она. – От задуманного не отступайтесь, будьте упорны! К северу, с ветром у левой щеки, с добрым напутствием в сердце! – И обратилась к Фродо: – Прощай, Друг Эльфов, мы радостно свиделись и весело расстаемся!
А Фродо промолчал. Он только низко поклонился и повел пони вперед; за ним тронулись остальные. Приветный кров Тома Бомбадила, долина и самый Лес скрылись из виду. В ложбине застоялась теплая сырость и сладко пахла густая увядающая трава. Внизу они оглянулись и снова увидели Золотинку – дальнюю, маленькую, стройную – как цветок, озаренный солнцем. Она стояла, простирая к ним руки; ее прощанье эхом огласило ложбину, она помахала, повернулась – и исчезла за гребнем холма.
Тропа вилась понизу, у зеленого подножия холма, и вывела их в другую ложбину, шире и глубже, а потом запетляла вверх-вниз по склонам: холм за холмом, ложбина за ложбиной. Ни деревьев, ни ручьев – только трава да тишь, беглый шепоток ветра и далекие птичьи вскрики. Солнце поднималось все выше и грело все жарче.
И всякий раз на вершине ветерок утихал. Когда им снова открылся запад, дальний Лес, казалось, все еще дымился дождевой испариной. А за горизонтом как-то смерклось, и синий мрак очертил небо, будто жарко и тяжело надвинулся на глаза небесный зной.
К полудню они въехали на холм с широкой и плоской вершиной, похожей на большое блюдце. На дне блюдца – ни ветерка, а небо надвинулось и давило. Они подъехали к закраине и глянули на север – вон, оказывается, сколько проехали! Правда, струистый воздух застилал взгляд, но все равно понятно было, что Лог кончается. Впереди перед ними лежала глубокая долина, ее замыкали два отвесных склона. А дальше холмов не было: виднелась смутная темная полоса.
– Это деревья, – объяснил Мерри. – Возле Тракта, наверно, вдоль обочины. Говорят, посажены невесть когда.
