— Поехали!
И тут же захлопнул дверь, так, что она чуть не сломалась. В случае детонации, если только одна капля доберется до автомобиля…
— Вы, копуши… — начал он, когда они подбежали к машине и забрались внутрь. — Поехали, поехали!
Машина выехала на дорогу.
— Все в порядке?
— Да, рвануть может в любой момент, — ответил Линкс.
Пер Улав Вингер стал белым.
— Езжай же!
— Сейчас прямо и поедем, — недовольно буркнул шофер.
Машина летела вперед, визжа на поворотах. И наконец — когда они удалились на безопасное расстояние — раздался грохот, словно половина земного шара взорвалась. Тенгель Злой инстинктивно присел, словно ожидал услышать, как капли барабанят по крыше.
— Сюда не достанет, — спокойно сказал Линкс, и Тенгель-Вингер вновь с достоинством выпрямился.
— Ты поместил взрывчатку посредине?
— Да, но там ничего не было.
— Что ты хочешь сказать?
— Только то, что говорю. Сломанный стул и моток колючей проволоки. Вот и все.
Тенгеля Злого как ледяной водой окатили.
— То есть ни бутылки, ни какого-нибудь другого сосуда, ни большого, ни маленького?
— Ничего такого. Совсем ничего. Стены и пол были совершенно голые. Ничего нельзя было бы ни засунуть куда-то, ни закопать. Клянусь!
И тогда Пер Улав Вингер издал звук, который заставил шофера глянуть на него в зеркало. Это был вой, который рос, становился сильнее, он был исполнен ужасного, нестерпимого гнева. Вой этот перерос в рычание: Халькатла! Халькатла! Проклятая ведьма! Она… она…
Он не мог говорить. Ее предательство было слишком чудовищным, слишком неожиданным и слишком ужасным.
Но шофер не мог оторвать глаз от зеркала заднего обзора, Он чувствовал, что панический ужас, который охватил его, не дает ему возможность видеть четко. Потому что он видел лицо и глаза Пера Улава Вингера. И глаза эти превращались в ужасные серо-желтые щелки, как у столетних рептилий. А лицо?.. Это уже не было лицо коммивояжера Пера Улава Вингера. Толстый серый язык высовывался из мерзкой пасти, оттуда же валил серо-зеленый, зловонный дым. Черты лица изменились…
Больше шофер ничего не успел увидеть, он заорал от нестерпимого ужаса, машина съехала с дороги и падала, падала прямо в Мьёсу.
Линкс тоже это видел. Но лицо его по-прежнему было непостижимо холодно, лишь раздувающиеся ноздри выдавали некоторое удивление.
Они легко выбрались на берег, Линкс и Тенгель, который вновь стал Пером Улавом Вингером. А шофер вместе с машиной ушел на дно. Как раз здесь Мьёса была особенно глубокой. И никто не видел несчастья.
И вот они стоят на каменистом берегу.
— Мне не нужна никакая машина, — подавленно сказал Тенгель Злой. — Я устал от человеческих слабостей. Тебе придется добираться в долину Людей Льда, как угодно. Сам я направляюсь туда своим способом.
Не так быстро, но зато ему не надо будет полагаться на других, а это самое главное.
А Халькатла?
Ну все, с ней все будет кончено, об этом уж он позаботится! Великая Бездна! Вот подходящее наказание для нее, меньшего она не заслуживает! А остальные? Ведь у них с собой чистая вода. Значит, они имеют преимущество.
Линкс, этот человек-загадка, стоял и смотрел, как его господин и повелитель скользит по склону — чуть-чуть над землей, не касаясь ее ногами. Линкс смотрел на него равнодушно. А потом пошел к дороге. Он будет на месте. Вполне возможно, даже раньше, чем его господин.
Они взяли напрокат самую большую машину, потому что теперь их стало больше — Габриэл тоже был с ними.
Прежде чем они покинули отель, Марко переговорил с Яном Мораганом с глазу на глаз.
Неужели этот человек и вправду прожил сто лет, недоверчиво подумал Ян. На вид он совсем юноша. Но какая же сила от него исходит!
Марко чуть улыбался.
— То, что я сейчас скажу, может показаться совершенно абсурдным, но я хотел бы, чтобы ты хорошенько подумал над моими словами. Сейчас мы покинем шоссе, и дальше путь наш пройдет по гораздо более пустынным местам. Самое правильное, разумеется, было бы поместить тебя в больницу как можно скорее, но я знаю, что ты этого не хочешь. И тут я могу тебя понять. Неплохо было бы также, если бы мы сейчас расстались, и ты бы сел в поезд, который повез бы тебя дальше на север к Саннесшёен. Но мне не хотелось бы отпускать тебя одного, учитывая твое нынешнее состояние. Я хочу, чтобы ты был с нами, когда конец твой будет близок.
Мораган был растроган.
— Но я обещал Туве, что ей не придется брать на себя заботы о мертвеце.
— Я говорил с Тувой. И она полностью согласна со мной. Вопрос только: что ты сам хочешь? Поход через горы может быть довольно утомителен. Да и опасен для жизни, хотя тебя это уже вряд ли волнует. Не думаю, что ты долго продержишься, если говорить честно.
— Я уже сделал выбор, — сказал Мораган. — И пойду с вами. Хочу, чтобы вы похоронили меня в прекрасных норвежских горах, в могиле без каких-либо опознавательных знаков. Знаешь, я наполовину норвежец, и я полюбил эту страну. Здесь я чувствую себя дома больше, чем в Ливерпуле. И, Марко…
— Что?
— Позаботься хорошенько о Туве! Возможно, что позже ей понадобится ваша поддержка.
— Знаю, — улыбнулся Марко. — Тува рассказала мне про ваш уговор. Я думаю, что вы поступили правильно. Тува очень одинока. И встреча с тобой значила для нее больше, чем ты можешь представить.
— Она очень симпатичная малышка, — мечтательно улыбнулся Ян. — Спасибо, если считаешь, что мы поступили правильно! Потому что сам я был в этом не очень уверен. Но разумеется… Наиболее вероятно, что никаких последствий вообще не будет.
— Будущее покажет, — сказал Марко.
— Будущее, — сухо повторил Ян. — Насколько я понимаю, возможно, у вас не будет никакого будущего. А уж про меня и говорить нечего.
— Надо жить сегодняшним днем.
— Я лично сейчас веду счет на часы. Но я рад, что мне удалось найти таких хороших друзей!
Они пошли к остальным. Ян подошел к Туве и обнял ее за плечи. Она просияла. Все утро она была где-то поблизости от него, крепко держа за руку, словно боялась, что он может исчезнуть.
Он знал, что скоро сделает это.
Халькатла в то утро была какая-то подавленная. Марко посмотрел на нее, и еще никогда его обычно такие нежные глаза не были столь строгими и испытующими. Он знает, думала она, на душе у нее было скверно. Он знает, хотя я уверена, что Руне ему не проболтался. Марко все равно знает.
Но он ничего не сказал ей. И Халькатла поняла, почему. На нее нельзя было заявить в полицию. «Ваше имя?» «Халькатла из рода Людей Льда». «Место жительства?» «Не имею. Нигде не зарегистрирована». «Год рождения?» «1370. И год смерти… 1390». Вероятно, они решат, что мужчина просто курил в машине. У него в руках была такая белая палочка, которая называется сигарета, и от него пахло спиртным. Никто не будет слишком уж сильно копаться в «несчастном случае». А, кроме того, он едва ли что-нибудь скажет, рана была слишком серьезной. И вообще: они не могут терять времени.
