Злобные огоньки, обозначающие истребители на тактическом дисплее, заметно увеличились.
Вокс-приемник снова ожил, и Тарвиц протянул руку, чтобы его выключить. Смерть висела у него на хвосте, и надежда предупредить товарищей таяла с каждым мгновением, так что тратить время на пререкания со своим потенциальным убийцей совершенно не хотелось. Но вдруг он услышал знакомый голос, и рука замерла.
– «Громовой ястреб», вы вошли в зону ответственности «Эйзенштейна». Назовите себя.
Узнав голос своего побратима, Тарвиц чуть не закричал от радости.
– Натаниэль? – произнес он. – Это Саул. Рад слышать твой голос, братец!
– Саул? – переспросил Гарро. – Во имя Императора, что происходит? Эти истребители хотят тебя сбить?
– Да! – рявкнул Тарвиц.
Он снова резко развернул «Громовой ястреб», и теперь Истваан III оказался под ним. Флотилия Гвардии Смерти превратилась в мелькание сверкающих огней на фоне черного космоса, перечеркнутого красными лучами лазеров.
Тарвиц выжимал из двигателей все возможное, и тут снова раздался голос Гарро:
– Почему? И отвечай скорее, Саул. Они тебя вот-вот достанут!
– Это измена! – закричал Тарвиц. – Все это измена! Нас предали. Флот готовится бомбардировать планету вирусными снарядами.
– Что? – переспросил Гарро, и в его голосе отчетливо прозвучало недоверие. – Это же безумие!
– Поверь мне, – настаивал Тарвиц. – Я понимаю, это дико звучит, но ты мой названый брат, и я прошу тебя поверить. Прошу, как никогда еще ни о чем не просил! Клянусь жизнью, я не лгу тебе, Натаниэль.
– Я не знаю, Саул…
– Натаниэль! – в отчаянии закричал Тарвиц. – Вокс-канал между кораблями и войсками на поверхности заблокирован, и если я не смогу предупредить наших братьев, все Астартес на Истваане III обречены!
Капитан Натаниэль Гарро не мог отвести взгляда от шипящего вокс-узла, словно ждал от него подтверждения словам Тарвица. Рядом на тактическом экране мерцала извилистая линия траектории «Громового ястреба» и еще несколько точек, обозначающих истребители. Опыт подсказывал капитану, что у него осталось в лучшем случае несколько секунд, чтобы принять решение, а все его существо кричало о невозможности того, что он только что услышал.
И все же… Саул Тарвиц был ему названым братом, они обменялись клятвами верности на кровавых полях сражений Преаксорской кампании, стоя плечом к плечу в бою. Они оба пролили кровь в той неудачной жестокой войне, в которой погибло так много их товарищей по оружию.
Эта дружба и клятвы верности много значили для Гарро, а кроме того, он знал, что Саул Тарвиц никогда ничего не преувеличивал и никогда не лгал. Ему трудно было даже представить, чтобы его побратим погрешил против истины, но его сообщение о готовящейся бомбардировке братьев Астартес казалось бредом.
В голове Гарро царило смятение, и он проклинал себя за нерешительность. Но тут его взгляд упал на имперского орла, когда-то очень давно вырезанного Тарвицем на его пряжке, и капитан Гвардии Смерти принял решение.
Тарвиц начал потихоньку снижать «Громовой ястреб», приготовившись сбросить скорость, и включить воздушные тормоза и надеясь, что для челнока атмосфера планеты уже достаточно плотная и поможет ему совершить задуманное.
Взглянув на тактический пикт-экран, он увидел, что истребители идут с обеих сторон от «Ястреба» и готовы взять его в клещи. Настал критический момент.
Тарвиц резко сбросил газ и включил тормоз.
Ремни безопасности врезались в грудь, и все же он чуть не ударился головой о стекло кабины, которая в тот же момент осветилась ослепительными вспышками. «Громовой ястреб» содрогнулся. Тарвиц услышал удары по корме и почувствовал, что теряет контроль над машиной.
Яростный крик вырвался из его груди. Те, кто решил предать его братьев Астартес, победили, и все старания оказались напрасны. За стеклом рубки полыхнули языки пламени, и Тарвиц ждал неизбежного взрыва, несущего смерть.
Но взрыва не последовало.
Он в изумлении снова взялся за рычаги управления. Это потребовало значительных усилий, но ему удалось выровнять курс. На тактическом дисплее царила полная неразбериха: электромагнитный выброс и радиоактивные частицы непроницаемым туманом закрыли картину. Взрыв все-таки произошел, и колоссальный. Тарвиц не видел истребителей, но при такой интерференции они могли быть где угодно, даже борт о борт с его кораблем.
Что же случилось?
– Саул, – произнес печальный голос, и Тарвиц понял, что это названый брат не дал ему погибнуть. – Можешь спускаться, истребителей больше нет.
– Нет? Как это?
– «Эйзенштейн» сбил их по моему приказу, – сказал Гарро. – Скажи мне, Саул, я правильно поступил? Если ты меня обманул, значит, я вынес приговор нам обоим.
Тарвицу захотелось рассмеяться. Он жалел сейчас только о том, что не может стиснуть побратима в объятиях. Он понимал, что Натаниэль Гарро за последние несколько мгновений принял самое тяжелое решение в жизни. Он проявил невероятное доверие и действовал согласно кодексу чести.
– Да, – произнес он. – Ты был прав, поверив мне, мой друг.
– Скажи мне – почему? – спросил Гарро.
Тарвиц попытался найти для друга самые искренние слова, но понимал, что никакие уговоры не смогут облегчить тяжесть предательства. Вместо ответа он задал вопрос:
– Ты помнишь, что сказал мне когда-то о Терре?
– Да, мой друг, – вздохнул Гарро. – Я сказал, что и в те дни она уже была древней.
– Ты говорил о том, что создал Император, – продолжил Тарвиц. – Он создал гармоничный мир там, где раньше не было ничего, кроме варварства и жестокости. Ты говорил о шрамах, оставленных Веком Раздора, о ледниках, испарившихся при взрывах, и горных вершинах, которые сровнялись с землей.
– Да, – согласился Гарро, – я это помню. Император обосновался на этой разрушенной планете и с нее начал строить Империум. Ради этого я и сражаюсь – для того чтобы победить тьму и оставить Империум в наследство потомкам.
– И все это хотят предать, мой друг, – сказал ему Тарвиц.
– Я не позволю этому произойти, Саул.
– И я тоже, брат, – поклялся Тарвиц. – Но что ты теперь будешь делать?
Гарро помедлил. Этот вопрос подразумевал выбор – на чью сторону ему встать, – и это решение заняло все его мысли.
– Я доложу на «Андрониус», что сбил тебя. Взрыв прикроет обман на время, достаточное, чтобы ты успел добраться до поверхности.
– А потом?
– Необходимо предупредить остальные Легионы о происходящем. Только Воитель мог решиться на такое, но даже он не начал бы эту кампанию без того, чтобы не склонить на свою сторону кого-то из своих братьев примархов. Рогал Дорн или Магнус никогда бы не отреклись от Императора, и если я смогу вывести «Эйзенштейн» из системы Истваана, я могу привести их сюда. Привести их всех.
