Моя дочь. Мой муж. Сад, наполненный запахом цветов и фруктов. Зеленая трава, ковром стелящаяся по земле и яркое нежное солнышко, веселыми лучиками пробивающееся сквозь широкие кроны фруктовых деревьев.
Все так нереально, что по щекам бегут слезы. Мужчина подходит ближе и стирает свободной рукой их с моих щек.
— Не плачь, любимая, не плачь, у нас все будет хорошо.
Его голос нежный и ласковы, а глаза такие добрые и любящие, что невольно заставляют улыбнуться.
Целую малютку в лобик, придерживая рукой, то и дело норовившую свалится вниз погремушку, а потом поднимаюсь на носках и нежно целую своего любимого Коуэла.
Как это приятно понимать, что тебя любят и ценят, и ты отвечаешь на их любовь всей своей нежностью и теплом.
Как же я все-таки люблю его, этого непохожего ни на кого мужчину, прячущегося под толстой скорлупой ото всех кроме меня…
— Коуэл, — в бреду произношу и понимаю, что сознание вновь возвращается.
По щекам бегут горькие соленые слезы, убивающие во мне, то светлое чувство, что было еще миг назад.
— Пожалуйста, прости меня, — шепот разносится по пустому помещению и тонет в вязкой тьме.
Боль сковывает движения, пронизывая каждую клеточку моего тела. Сила то и дело норовит выплеснуться, но я держу её в узде, монотонно повторяя:
— Рано, еще слишком рано.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем за мной пришли. Идти сама я уже не могла, и охраннику пришлось взять меня на руки.
Путь до зала мне не запомнился, сознание то и дело уходило и перед глазами все плыло, танцевало и кружилось.
Темная энергия сделала из меня беспомощную, неспособную ни на что куклу. Я с легкостью могла сорвать все это, не мучая себя, но здравый смысл настойчиво твердил, что нужно еще немного потерпеть, совсем чуточку.
Когда меня принесли в зал и отдали с рук на руки Девину, я почему-то усмехнулась, и губы искривились в противной усмешке.
Они все-таки пришли, смешно и глупо. Хотя одного участника нашей драмы в стане моих союзников нет.
Друзья напряженно на меня смотрели, но старались держать себя в руках, представ перед лицом злейшего врага.
— Поставь меня, — тихо шепчу, собираясь с силами.
Мужчина недовольно морщит лоб, но без лишних слов ставит на ноги, придерживая меня за талию.
Тем временем разворачивается новое действо.
— Отпустите мальчика и девушку, как обещали, — хмуро произносит Девин.
Двери за нашими спинами с грохотом захлопнулись, и мальчишка начал истошно смеяться.
— Глупцы, Вы не уйдете отсюда живыми, — голос мальчика холодный и ликующий, а мужчина на троне все так же безучастно смотрит на нас из-под надвинутого капюшона.
— И что ты собираешься делать с нами? — насмешливо спрашиваю, начиная кое-что понимать во всем этом.
— К тому времени как сюда придет Ваш мастер, Вы уже будете разделаны по кусочкам, очень хочу посмотреть на его вытянутое лицо и налитые кровью глаза.
Ребенок стоит чуть поодаль от темного мага, притворно изображая из себя марионетку.
— Собираешь проделать тоже, что сделал с моими родными, — спокойно проговариваю.
Как же я могла ошибаться, все становится на свои места. Неужели все действительно так.
— А ты неплохо над собой поработала, я тебя даже сразу не узнал, — ехидство промелькнуло в темных глазах. — С твоими родными я хорошо повеселился, но они оказались хрупкими и быстро сломались, надеюсь, Вы окажетесь выносливее.
Боль пронизывает грудь, но я держусь, понимая, что он намеренно говорит все это, хочет вывести из себя.
— Подождите, что происходит, — непонимающе произносил Девин.
Мальчик смотрит на напряженного мужчину и заливается смехом. В следующий миг, сидящий на троне мужчина, медленно стягивает с себя капюшон.
— Коуэл, — не веря, произносит Сейра, делая шаг назад. — Почему ты…предал нас…почему?
— Какие Вы глупые, раз решили, что я встану на вашу сторону.
Коуэл смотрел на меня, не отводя своего взгляда. Лицо холодное, безразличное и надменная улыбка, появившаяся на губах.
Кукла! Марионетка! Глупость, но я вижу нити силы вокруг него.
Мальчик встал рядом с троном, кладя руку на плечо темного. Его повадки и слова не соответствовали истинной сути. Фарс!
Внезапно темная энергия закрутилась, разносясь по всему помещению, давя и причиняя боль. Ромиэль тут же поставил щит, Зак попытался атаковать, но его заклинание рассыпалось на части. Тьма властвовала в этом месте, не позволяя посланникам света сделать хоть что-то.
Щит трещал по швам, Ромиэль еле его удерживал, Зак принялся помогать, подпитывая силой заклинание. Я свалилась на пол, потеряв последние силы.
В ход пошли магические зелья, они помогали, разрывая темную силу, ребята общими усилиями пытались противостоять посланнику Тьмы, но их сил было недостаточно. После зелий в ход пошли артефакты, но и они помогали только в защите. Темная сила выкачивала жизнь из каждого из нас. Рвала плоть, кровь струилась по телу. А единственное, что еще удерживало разрушительную мощь — мерцающий щит, но и он скоро исчезнет. Даже бывалый маг, Ромиэль, не мог справиться с невообразимой мощью, все его заклинания разрушались, еще не сформировавшись. Конец был таким явным и близким, что выбора не оставалось.
Почему я не применяю силу? Почему ничего не делаю? Я жду, не зная чего. Просто жду, уверяя себя, что предчувствие меня не обманывает и будет шанс разделаться со всем этим.
Коуэл…
Когда детский смех перешел из насмешливого в ликующий, внезапно все стихло и в зал ворвались маги и войны.
Доли секунды. Вот он шанс! Действуй!
Вырываю из рук Девина непонятно откуда взявшийся кинжал и из последних сил делаю рывок в сторону своего врага.
Все происходит как при замедленной съемке. В глазах мужчины, который сидит на троне, проскальзывают печаль и смирение. Мальчик делает шаг в сторону, крепко сжимая кулачки. Внезапно Коуэл встает мне на встречу, будто жертвенный барашек, не пытающийся сопротивляться.
Усмехаюсь, плотнее сжимая в руке кинжал, и делаю то, что от меня никто не ожидал, еще один рывок и с силой вонзаю холодное лезвие по самую рукоять в тело ребенка.
Удивление на детском личике сменилось болью, багряная кровь струится по обнаженной груди, из глаз пропадает мрак и на меня уже смотрят непонимающие зеленые глаза.
— Партия сыграна, ты проиграл, — произношу одними губами, замечая как из глаз ребенка, пропадают остатки жизни.
Вон она, правда, жестокая и неотвратимая. Злая суть, взросла в мальчишке, проникая и заражая душу еще с самих пеленок. Бедный мальчик, пошедший на поводу у зла, как много он получил и как мало понял.
