– Если это так, то Друзья Улицы – жуткие перестраховщики. По эту сторону стены возле приюта нет ни единого деревца.
Мадж снова был прав: между частными владениями и ближайшим строением приюта лежало открытое пространство улицы.
– И что это доказывает? – спросил Джон-Том.
– Да ни хрена, кореш. И все ж таки я нутром чую: чтой-то здеся не так. Занятно было бы поболтать с одним-двумя питомцами в сторонке от этой пираньи с беличьим хвостом и разлюбезного экскурсовода.
– Я наслышан о разных приютах, но рядом с этим самый лучший из них покажется хуже гнилогоршковской кутузки, из которой мы дали деру.
– Как раз это, приятель, меня и тревожит. – Мадж обвел глазами безмолвные стены. – Слишком уж тут клево.
– Не уверен, что я тебя понимаю.
– Да ты сам подумай, шеф. Детеныши всегда грязные. Им точно так же свойственно пакостить, как мне – потеть. Это естественно. Тут наверняка полным-полно детенышей, – и вдруг чистота, как в будуаре у придворной дамы.
Рассматривая зарешеченные верхние окна, Розарык спокойно произнесла:
– Пожалуй, для такого заведения здесь и в самом деле слишком чисто. Почти как у вхача в кабинете.
– И ты, Розарык? – удивился Джон-Том.
– Что значит – и ты? Выдха хассуждает здхаво. Я не скхываю своей непхиязни к детенышу, но буду спать спокойнее, зная, что он в хохоших хуках.
– Ну, раз вы оба так считаете, надо поговорить с ней перед уходом.
Джон-Том двинулся к калитке, но Мадж удержал его за руку.
– Расслабься, чаропевец. Старый хрен держался вполне миролюбиво, но лишь потому, что мы не задавали каверзных вопросов и не совали нос куда не просят. Если б он хотел, чтоб мы повидались с кем-нибудь из детей, он бы так и сказал. Сомневаюсь, что он горит желанием нам помочь.
– У него на то веская причина. Дети, наверное, спят. Поздно уже.
– Все? Вряд ли. А как насчет ночных жителей? Сусликов и мотыльков?
– Вероятно, у них отдельные помещения, чтобы не мешали остальным, – предположил Джон-Том. – И ночным не нужно освещение.
– И все-таки должен быть хоть намек на жизнь. Вспомни, ведь мы говорим о шайке детенышей.
Джон-Том покусал нижнюю губу.
– Верно, тут чертовски тихо.
– Как в склепе, кореш. Ты мне вот что скажи: почему бы тебе не усыпить их всех чаропением, как ту кодлу на пиратской лохани?
– Не выгорит. На корабле все слышали дуару и мой голос, а тут слишком много стен.
Мадж кивнул.
– Ладно. Значица, теперь моя очередь маленько поколдовать.
– Твоя?
Выдр ухмыльнулся, изогнув усы.
– Парень, ты тут не единственный магистр необычных искусств.
Они отошли вдоль стены подальше от входа. По пути Джон-Том обратил внимание на отсутствие других наружных дверей. Впрочем, они могли находиться с другой стороны комплекса, да к тому же над Друзьями Улицы не довлел «Лос-Анджелесский свод правил пожарной безопасности».
Возле дерева, росшего ближе всех к зданию, Мадж остановился.
– А теперь, моя маленькая мурлыка, есть работенка и для тебя. – Он указал вверх. – Видишь вон тот сучок? Второй снизу?
Розарык кивнула.
– Сможешь залезть на него и проползти до конца?
Она нахмурилась.
– Зачем? Ветка не выдехжит моего веса.
– В этом-то все и дело, милашка.
Джон-Том тотчас разгадал замысел выдра.
– Не годится, Мадж. Ветка швырнет тебя башкой об стену, и вместо ценного друга у меня на руках окажется мохнатый сумасшедший самоубийца.
– За меня не волнуйся, шеф. Я знаю, что делаю. Мы, выдры, рождаемся акробатами. Жисть наша ваще проходит в забавах, но када надо, мы бываем серьезными. Дай попробовать.
– Не больше одной попытки. – Джон-Том передвинул дуару на грудь. – Почему бы не закинуть тебя на крышу с помощью чаропения?
Идея пришлась Маджу не по вкусу.
– Потрясный будет эффект, правда, чувак? Кошачья серенада под этими решетками даже летучую мышь разбудит.
– Мне не нхавится такое схавнение, водяная кхыса. – Розарык полезла на дерево. Мадж пожал плечами.
– Нравится, не нравится – какая разница? Ты бы всполошил весь гадюшник.
– Я бы пел тихонько…
– Ага, и катапультировал бы… виноват, Розарык, меня на середину какого-нибудь далекого океана. Без обид, приятель, ведь ты не хуже моего знаешь: бывают случаи, когда твое чаропение лупит мимо цели. Поэтому сейчас я предпочел бы дерево.
– Спасибо за вотум доверия, – пробормотал Джон-Том, глядя вверх. Розарык уже осторожно кралась по указанной ветке. – Валяй, но, по-моему, ты спятил.
– Почему, шеф? Впрочем, ты, безусловно, прав. Это доказывается тем, что я стою здесь и прошу забросить меня на каменную стену, вместо того чтобы кайфовать на мягкой койке где-нибудь в Колоколесье. – Он отошел от толстой ветви, опускающейся к земле под тяжестью Розарык.
Тигрица ползла, пока могла удерживаться всеми четырьмя конечностями, затем свесилась и двинулась к концу ветки на передних лапах. Через несколько секунд листья зашуршали о брусчатку.
Мадж угнездился на самом конце, в петле, образованной двумя сучками.
– Ну, милка, что ты на это скажешь?
Тигрице приходилось удерживать ветку всем своим весом. Она пристально поглядела на далекую крышу.
– Шансов пхомазать больше чем достаточно. Кому мы должны вхучить твои останки?
– Дернула же меня нелегкая связаться с оптимистами! – пробормотал выдр. – Спасибо вам обоим за ободряющее напутствие. – Он похлопал по суку, на котором сидел. – Вортайль. Надеюсь, веточка не треснет, пока будет разгибаться. Из такой древесины делают корабельные ребрышки. – Он оглянулся на Розарык. – Крошка, я весь к твоим услугам.
– Ты увехен, что не хасшибешься?
– Не уверен. Но не вижу смысла сидеть на заднице и рассуждать об этом.
– Ну, уж эта часть тела точно уцелеет. – Тигрица соскочила с дрожащего сука.
Ветка вортайля так хлестнула вверх, что завибрировал потревоженный ею воздух. Чудовищная сила швырнула Маджа в ночное небо. Выполнив сальто-мортале, выдр пошел на снижение по элегантной дуге.
Как выяснилось, он просчитался лишь самую малость. До крыши он не долетел, но и не разбился об стену.
Поначалу казалось, что Маджу предстоит шмякнуться о мостовую, но в последнее мгновение пальцы его правой лапы намертво вцепились в оконную решетку. Он довольно долго висел, переводя дух. Затем ухватился второй лапой и забрался на подоконник.
Его друзья стояли внизу, задрав головы.
– Сможешь туда пролезть? – тихо спросил Джон-Том.
Мадж ответил презрительным фырканьем. Раздался скрежет, и через несколько секунд до ушей Джон-Тома и Розарык долетел металлический щелчок.
– А твой пхиятель весьма ловок.
