Тихонько, почти бесшумно подошёл вплотную к кровати. Липа? В чертах спящей девушке было явно много знакомого, но… цвет волос. Он был слишком тёмным! Я помню ведьму — её огненно-рыжие волосы отливали медью даже в темноте. Что же сделал с ней Аслан? Взгляд невольно прошёлся по телу девушки, ярл на месте — значит, она ещё не свободна, но вот только… Он что, изнасиловать её собирался? Я в недоумении уставился на почти голую Липу. Или уже… того… И получается, что в этом я виноват? Подложил беззащитную девушку под чужого мужчину… Что же я наделал? Как теперь ей это объяснить?
От мыслей, терзаний и самокопания, меня прервало странное ощущение. Словно лёгкий ветерок касается кожи… Странно, откуда здесь ветер? Окна же магически зачарованы от ветра, дождя и прочего? Я повернулся к окну и застыл с открытым ртом…
Возле окна, стояла необыкновенной красоты девушка. Её волосы светлого оттенка струились по плечам, кожа светилась, тело обволакивала тонкая ткань, которая одета лишь потому — что так «надо», но на самом деле такая одежда ничего не скрывает. Я не мог оторвать глаза от девушки, но разумом понимал, что что-то здесь не так. Что-то было в этой тонкой фигурке противоестественное, слишком уж идеальной она казалась. Взгляд переместился на лицо, где сияли глаза — не знаю какого оттенка — в темноте не разобрать, а губы расплылись в ехидной улыбке… Стоп! Чего?
— Ты знаешь, кто я? — её был голос похож на шелест травы, журчание ручья… Я вновь отогнал от себя наваждение и попытался взять себя в руки. Тело протестовало, а разум явно затуманился.
Наконец, придя немного в себя, я ответил:
— Знаю. Ты богиня Верала. — лик этой женщины часто изображался на наших картинах, скульпторы делали великолепные по своей красоте, статуи — точная копия (только живая) которых стояла сейчас здесь. Но естественно — живая богиня во стократ прекрасней любого произведения искусства.
Девушка улыбнулась.
— Точно.
— Что тебе нужно? — с трудом выговорил я, на самом деле желая утащить эту красавицу в свой номер.
— Я хочу тебя предупредить, — прошелестела она, — А вместе с тобой и всех тех, кто посмеет покуситься на моё дитя. Я дочь Верховного бога, попросту уничтожу и тебя и любого другого, будь ты хоть трижды титаном! И ещё — богиня подошла ко мне почти вплотную, от её дыхания, у меня подкашивались ноги, — Я покажу тебе дорогу, к моим артефактам. Но запомни — она наклонилась к моему уху и прошептала: — Никто не даст тебе гарантии, что я захочу вернуться.
Пока я стоял ошеломлённый, не способный даже пошевелиться, богиня подошла к кровати. Я повернулся и увидел, что она склонилась над Липой, нежно провела по волосам, потом легко, по-матерински, поцеловала в лоб, а затем повернулась ко мне. Я встретил её взгляд и тут же. Перед глазами замелькали картинки. То ли мои, то ли чужие воспоминания, всё смешалось воедино. Только что я был на корабле, среди синей глади моря, теперь еду на лошади по усыпанному маками, полю. Далее — картины замелькали с такой быстротой, что я не успевал их воспринять. Мгновение — и всё кончилось. Усталость навалилась мгновенно, да так, что я еле успел доковылять до соседнего номера и упасть на кровать.
Олимпия.
Утром я проснулась рано — не успели первые лучи солнца озарить небо, как я уже была на ногах. Самочувствие было прекрасным, настроение — в преддверии большого события. Ну ещё бы — сегодня я иду убивать!
«Мазохизм не излечим» — констатировал внутренний голос, я его поддержала и, напевая какую-то полузабытую песенку, спустилась вниз. Народу — естественно никого.
— Мне, пожалуйста, блинчики с мясом, с творогом и фруктами. Чай с ромашкой и омлет с брынзой, — продиктовала я обалдевшей разносчице. Ну да, в нашей стране не принято так много заказывать на завтрак, но душа требует — а значит и желудок. — Да… И всё по две порции! — крикнула я, медленно удаляющейся в сторону кухни, девушке.
«Растолстеешь» — злобно сказал внутренний голос. Странно, но эта зараза просыпается уже второй раз за сегодняшнее утро — с этим нужно что-то делать… «Ну и плевать» — подумала я. Приподнятое настроение не хотелось испортить даже спором с собственной совестью.
О Вики я старалась не думать — иначе сердце каждый раз болезненно сжималось, мысли путались. А учитывая, что чтобы найти сестрёнку, нужна свежая голова — значит, придётся немного побороться с чувствами.
Когда я уже почти разделалась с завтраком, ко мне присоединился Эдер. Хмурый, злой и явно не выспавшийся. На моё «Здрасти» он никак не среагировал, а лишь посмотрел как-то странно. Словно извиняясь…
Я сыто развалилась на стуле, и отодвинула от себя вторую порцию блинчиков с мясом — Эдер жадно схватил их и тут же слопал.
Странно, но я его почти не винила за то, что он оставил меня одну — против десятка миньонов. Злость ушла, оставив лишь неясное чувство разочарования. Ведь всё, что ни делается — всё к лучшему.
— Нам придётся приостановить поиски артефактов, — безразличным тоном, произнёсла я.
Эдер внимательно посмотрел на меня, как бы спрашивая «А не сошла ли я с ума?», но ответил:
— Я знаю, где твоя сестра.
— Вот как? — такое положение вещей мне понравилось. Идти убивать — всегда приятно вместе с кем-то ещё.
— Да. Я выследил их и внимательно изучил план дома, где предположительно они держат твою сестру.
Мои брови поползли вверх…
— Эдер, — холодея от собственной догадки, произнесла я, — Сколько я отсутствовала?
— Месяц и несколько дней.
— О, боги… — тихо прошептала я, закрывая лицо ладонями. Аслан меня обманул… А сестра? Что же с ней стало в плену за столько времени?
— Она хоть жива? — одними губами прошептала я.
— Не знаю, — честно ответил титан.
Эдер тактично молчал, а я не знала — злиться или плакать?
— Выходим сегодня ночью. Они заплатят. Все заплатят… — зло прошипела я, стирая злые слёзы, бегущие по щекам, против воли. Затем поднялась, и направилась в свою комнату — предстояло собрать всё необходимое. Сердце билось очень часто — каждая клеточка уже сейчас была напряжена — сегодня вечером будет бойня… Не битва. А тотальное уничтожение всех, кто встанет на моём пути.
Что такое смерть? Конец пути или наоборот, его начало? Рождаясь магами, нас и воспитывают как магов. Мы что-то среднее между теми, кого считают ненормальными и теми, кого ненавидят. Так уж получилось — знакомясь с управлением стихиями, мы перестаём верить в богов, почитать высшие силы. Единственное, что для нас остаётся более — менее нерушимой истиной — это смерть. Ещё ни разу, даже самый сильный и талантливый маг, не смог разгадать тайну смерти. Мы боимся тётку с косой также, как и остальные люди, а может и больше — ведь мы ни во что не верим, кроме как в себя. Поэтому, что ожидает нас после того, как нить жизни оборвётся? Никто не знает…
