Усмехнувшись, он отдал ей свой шоколад и спросил у Куки:
- Тебе принести?
Куки так погрузилась в работу, что не сразу поняла, чего от нее хотят. Подняв голову, она поморгала и ошеломленно застыла, уставившись на стоявшую перед ней красоту. На Рейесе были домашние штаны в черно-красную клетку и темно-серая футболка, льнувшая к телу, как вторая кожа. Я ощутила от Куки горячую вспышку, а переплюнуть жар Рейеса – тот еще подвиг.
Куки так и не ответила, и Рейес сжалился, подарив ей знаменитую кривоватую ухмылочку:
- Сейчас принесу.
Подмигнув мне, он ушел обратно в кухню. На мгновение показалось, что на спине я заметила странные линии, но мысль мигом улетучилась, как только Куки вернулась с небес на землю.
- Он что-то сказал?
- Блин, он забыл самое главное! – Выбравшись из-под огромного ботинка, Эмбер побежала за «дядей Рейесом». – Ты забыл зефирки!
- Он делает тебе какао, - сказала я подруге.
- А-а, ясно. – Она тряхнула головой, чтобы прояснить мысли. – Рядом с этим человеком невозможно сосредоточиться.
- Есть такое дело. Можно кое о чем тебя спросить?
- Конечно. – Куки развернулась ко мне вместе со стулом.
- По поводу твоего предмедовомесячного медового месяца.
- Ну правда, ничего страшного.
- А я думаю, что очень даже страшно, но не в том смысле, в каком думаешь ты.
Она поерзала.
- Что ты имеешь в виду?
- Мне показалось, что ты испытала облегчение от того, что не придется никуда ехать.
- Чего? Чарли, пропала девочка. Какое уж тут облегчение?
- Вот и я о том же. Потому и беспокоюсь.
- А ты не беспокойся.
- Ну что ж, – я решила удариться в реверсивную психологию, - когда все это закончится, вы поедете в настоящий медовый месяц.
И опять Куки внутренне содрогнулась.
- Точно.
- Кук, - сказала я, когда она отвернулась к компьютеру, - в чем дело?
Сделав глубокий вдох, она бросила взгляд на коридор, а потом снова посмотрела на меня:
- Брак с Робертом не второй, а третий.
От шока я приросла к полу.
- Боже мой! Поверить не могу, что ты мне об этом не рассказывала!
Куки прижала к губам указательным палец, и я перешла на громкий шепот:
- Я тебе все рассказываю! Даже о том, как однажды Тимоти Тидмор пытался сделать из Вирджинии лунку для своих шаловливых шаров!
- Знаю, - стыдливо поникла Кук. – Но мой первый брак длился несчастных два дня.
- Ушам своим не верю! – Воспылав любопытством, я подалась ближе. – Так как это было?
- Я поехала в Вегас с тетей и дядей. В тот день мне исполнилось восемнадцать, а тетя и дядя сутками пропадали на какой-то выставке. В общем, у нас с кузинами была куча свободного времени. Ну и как-то возле бассейна я познакомилась с парнем. Мы отлично провели день, а под конец… ну… поженились.
Я ошалело моргнула, не в силах представить себе Куки в образе беззаботной оторвы.
- В тот же вечер… - Она помолчала, ожидая, что я перебью, но я не посмела, и Куки продолжила: - Короче, позже тем же вечером мы сидели в номере его родителей. Вроде как отмечали наш медовый месяц. И у него… то есть на нем…
- Что у него и что на нем?
- У него штаны горели.
- Ясное дело. Вам же было по восемнадцать.
- Да нет же, буквально горели.
- В смысле загорелись? По-настоящему?
- Ага. Мы ужинали при свечах. За счет его родителей, разумеется. Он пролил на штаны вино. Я бросилась на помощь и сбила со стола свечу. Ну а дальше… сама понимаешь.
- Мамочки! Больно, наверное.
- Даже не сомневаюсь. И после этого случая он совсем изменился. Стал вести себя, как натуральный козел. Слава богу, как только он рассказал родителям, что мы натворили, они тут же аннулировали брак.
- Ну ладно. Первый медовый месяц у тебя вышел не очень, но наверняка с отцом Эмбер все было иначе.
- Второй был еще хуже.
- Не может быть! – Во мне опять разгулялось любопытство.
Куки кивнула:
- Мы жили вместе целый год, и все было чудесно, пока мы не поженились. После этого все изменилось.
- И что произошло?
- Начиналось все хорошо. Была свадьба. Огромное, надо сказать, событие. Приехали все чудики с моей стороны, а его родственникам и вовсе не было числа. В общем, хорошая была свадьба, только не совсем в моем духе. Понимаешь?
- Еще как.
- Я так нервничала, что перед свадьбой выпила немножко вина.
- Вот бли-и-ин…
- Нет-нет, сама церемония прошла без сучка без задоринки. Я чуть-чуть шепелявила на клятвах, но в остальном все было идеально.
- Ясненько, - вставила я, но все равно разволновалась.
- Потом был прием, и я выпила еще немножко…
Куки и алкоголь – это всегда тревожно.
- Нас осыпали рисом, мы сели в лимузин и поехали в отель, где должны были переночевать, а наутро улететь в Канкун.
- Ну, пока все звучит шикарно. Мне нравится.
- По пути я выпила еще немного. Точнее даже переборщила. То есть мы оба напились в стельку, и Ноа решил посветить задом из окна. Попугать, так сказать, народ.
- Минуточку! А кто такой Ноа?
- Отец Эмбер, - раздраженно ответила Куки.
- А, ну да. Я же знала. Значит, он светит задом в окно…
- И тут меня начинает тошнить.
- Неудивительно.
- Ну и я потянулась к ближайшей двери.
- Не может быть!
- Может. Я открыла дверь, когда Ноа показывал проезжающим машинам задницу. Он выпал из лимузина прямо на шоссе I-25.
В полном ужасе я сидела, боясь пошевелиться.
- В южной части, - добавила Кук.
Я все еще прикидывалась статуей.
- Возле поворота на Гибсон.
- Дальше-то что было? – наконец пробормотала я.
- Множественные переломы, разрыв селезенки и сотрясение мозга.
Я обеими руками прикрыла рот.
- Вот-вот. После этого все изменилось. Даже через десять лет брака мы так и не сумели обрести то, что когда-то было между нами.
- Мне очень жаль, солнце.
- Не везет мне с медовыми месяцами.
- А вот и нет. Это были всего лишь случайные совпадения.
- Ты не веришь в совпадения, - печально улыбнулась Куки.
Я сжала ее ладонь.
- Теперь верю.
- Вот так намного лучше, - заявила Эмбер, усаживаясь обратно на диванчик.
- Поверить не могу, что ты такой была, - тихонько сказала я, пока Эмбер пыталась опять положить на себя ботинок Квентина и не пролить при этом шоколад.
- Какой – такой?
- Познакомиться с парнем, а через двенадцать часов выйти за него замуж…
- Через девять.
С большим трудом мне удалось не улыбнуться.
- С половиной.
Я наклонилась вперед и крепко обняла подругу:
- Зато теперь у тебя есть дядя Боб. А его уж точно не переубедить в том, что ты – невозможно прекрасный идеал.
