Прождав минут двадцать, они поняли, что Гормошка, очевидно, сразу пошла в Большой Зал, обедать. И решили, что им тоже не помешает перекусить.
– Фредди! – окликнул Парри, стоя в дверях.
– Чего?
– Слушай, ты из комнаты нормально вышел?
Фредди явно счел этот вопрос странным.
– Да вроде нормально. Вот, стою в коридоре, как видишь. А че?
– Да ты понимаешь, – сказал Парри, – я тут чего-то…
Он толкнул незримую преграду, не выпускавшую его в коридор. Преграда, несмотря на незримость, оказалась вполне ощутимой.
– А-а, – сказал Фредди, – так это у тебя «Имем ни эй Ассгли Оксбиум». Пороговая лихорадка, если по-простому.
– Какая-какая лихорадка?
– Ну, пороговая. Многие новички через это проходят. Но ты не бойся, это не страшно, – утешил его Фредди.
– Ни фига себе не страшно! – возмутился Парри. – Тебе хорошо говорить, а я тут застрял в комнате, как дурак!
– Да не, это всего лишь аллергия такая, – объяснил Фредди. – Повышенная чувствительность к порогам. Такое бывает, когда человек попадает в среду, насквозь пропитанную магией. Это длится всего пару дней, потом само проходит. Хотя обычно ею болеют дети, а не подростки.
– Это просто праздник какой-то! Получается, я подцепил что-то вроде волшебной разновидности ветрянки? И, конечно, именно перед выходными! Нет бы заболеть ею в понедельник – тогда бы от нее хоть какая-то польза была, на уроки бы ходить не пришлось…
– Не-е, тебе еще повезло, – сказал Фредди. – А то многим ребятам приходилось проторчать пару дней на улице или в саду, а некоторые первоклашки так и ночевали в коридорах. Я знаю кое-кого, кому не повезло еще больше: их прихватило в классе, и пришлось им с утра до вечера сидеть и слушать кого-нибудь вроде казначея или Клякса. Так что если уж ты заболел пороговой лихорадкой, то лучшего времени и места ты выбрать не мог. Тут явилась Гормошка.
– Ах вот вы где! – сказала она, как будто это ей пришлось их ждать невесть сколько времени. – Я так и подумала, что вы, наверно, забыли про обед. Так что вот.
И она втащила в комнату тяжело нагруженный поднос.
– У Парри – пороговая лихорадка, – объяснил Фредди, входя в комнату следом за едой. – Он тут застрял.
– У-у… – Гормошка была явно разочарована. – А я думала, что мы займемся этим у меня в комнате…
– Тебе радоваться надо, – возразил Фредди. – Неужели тебе хочется, чтобы он пару дней проторчал у тебя?
Гормошка на него даже не взглянула.
– Ну ладно, – сказала она, – все равно, еды я захватила достаточно. Ой, мальчишки, ну как вы можете жить в таком свинарнике? У вас тут даже сесть некуда!
Она пробралась к кровати, распихивая ногами вещи, валяющиеся на полу: шмотки, книжки и все прочее, – и, поскольку желающих ей помочь не нашлось, сгребла в охапку барахло, которое валялось на кровати, запихала между кроватью и шкафом и села.
– Ну, – сказала она, когда Парри и Фредди потянулись за сандвичами, – где эта вазочка?
– По-моему, ты только что зафутболила ее под мою кровать, – ответил Виззл с набитым ртом.
– Ну как же так можно! – воскликнула Гормошка, доставая вазочку из-под кровати. – Это же редчайшая книга! А она у вас на полу валяется, и ее пинают ногами все, кому не лень.
Фредди пожал плечами и взял себе еще сандвич. Гормошка осмотрела вазочку – цела ли, – поскребла ногтем пару царапин и огляделась, ища, куда бы ее поставить.
Подходящего места не нашлось, так что Гормошка смахнула с ближайшей тумбочки часть валяющегося на ней хлама и поставила вазочку туда.
– «Эсторер хетум диотины пеллы» вчера не сработало, – сказала Гормошка, листая одну из толстых книг, которые она притащила с собой. – Ах, вот оно! Давайте попробуем это.
Она достала свою волшебную палочку и произнесла:
– Ска нцеое уй эревум, эби ос гейней!
Из палочки в вазочку ударил разряд. Вазочка слегка покачнулась. Некоторое время она гудела и вибрировала, но потом все затихло, и вазочка осталась такой же, как была.
– Ну-ка, давай попробуем вместе! – предложил Фредди, взяв свою палочку. – На счет «три». Раз, два, три! Ска нцеое уй эревум, эби ос гейней!
– Эй, – сказала Гормошка, – надо было на вазочку целиться! Хорошо еще, на мне белье приличное!
Фредди тойько хихикнул. Гормошка коснулась волшебной палочкой лежащей вокруг нее груды пряжи и сказала:
– Эсторер хетум диотины пеллы!
Пряжа снова превратилась в ее платье. Гор-мошка злобно глянула на ухмыляющегося Фредди и оделась. И снова принялась листать книгу.
– А-а, вот еще одно! Давайте-ка попробуем это…
Она снова достала палочку.
– Астцим вайя оури исгуиседус! Вазочка негромко звякнула.
– О, теперь она как будто обтянута бумагой! – сообщил Фредди, наклонившись к вазочке, чтобы разглядеть ее получше.
– Хм… – сказала Гормошка, не удовлетворенная этой полумерой. – Отодвиньтесь подальше! – потребовала она. – А то вы меня совсем затолкали.
Она положила книгу на противоположную кровать и взяла с пола другую. И забралась на кровать с ногами, чтобы устроиться поудобнее.
– Просто не понимаю, как вы тут живете! Мало того, что здесь такой бардак, тут еще и теснотища жуткая! – пожаловалась она и положила ноги на соседнюю кровать.
– Эвеалриум оури уетрей асефей! – приказала Гормошка, снова направив палочку на вазочку.
Поверхность вазочки изменилась, явно превратившись во что-то более гладкое. Гормошка недовольно хмыкнула и взяла третью книгу. Она пролистала ее.
– Надо попробовать вот это… Оти инет вноум эльфсум эби уетрей!
На этот раз между палочкой и вазой полыхнула вспышка.
– Ага, теперь у нас есть вазочка, переплетенная в кожу и обернутая бумагой! – констатировал Фредди.
– Ну-ка, дайте я попробую! – сказал Парри, взяв свою палочку. – В конце концов, в этой книге говорится обо мне!
– Ну, по крайней мере, о тебе там упоминается, – уточнила Гормошка.
– Ну, как бы то ни было, – сказал Парри. – На счет «три» – раз, два, три! Оти инет вноум эльфсум эби уетрей!
Половина бюста Гормошки внезапно сдулась.
– Смотри, куда тычешь своей палочкой! – гневно крикнула она. Потом повернулась к пацанам спиной, указала палочкой на себя и пробормотала: – Амелап-н-дерсона!
Восстановив себя в прежнем виде, она снова обернулась.
– Либо вы относитесь к этому серьезно, либо я вам больше не помогаю!
– А че я-то? – сказал Парри с самым невинным видом.
– Послушайте, – перебил их Фредди, – я всегда не против доброй ссоры, но вам не кажется, что тут сделалось тесновато?
– Ну, – начала было Гормошка, – если бы вы раз в жизни потрудились прибраться…
