Николай Бородин - Хозяин Пророчества

— После всего того, что ты сказал и показал архиепископу… Будь уверен, если не в ближайшие часы, то в ближайшие дни точно тебя отлучат. Они все, и Хешель в первую очередь, ужасно боятся того, что в тебе может пробудиться какая-то память о твоем прошлом. Именно поэтому тебя и заклеймили. И вдруг ты ломаешь печать на глазах у изумленного святоши! Скажи, как это у тебя вышло?!

— Ну, — паладин смутился, пытаясь подобрать верные слова, — я ничего такого вроде как и не делал… Единственное, что тогда было в моей голове: что я в ответе за людей на севере, в Аленоре. Я ведь должен их спасти, верно?!

— Верно, верно, не беспокойся. — Священник, наклонившись в седле, ободряюще потрепал своего воспитанника по плечу. — Нечто подобное я и подозревал. Твоя душа, с ее желанием помочь всем и каждому, преодолела силу печати сама. Только вот Церкви нашей это никак не объяснишь. У них может быть только одно обоснование происшедшего: ты связался с магами, которые и сняли с тебя печать. А значит, ты более не верен Богу-Солнцу.

— Да как ты мог такое…

— Успокойся, сын мой. — Диомир предостерегающе поднял ладонь. — Я на твоей стороне. Я всегда на твоей стороне, и мне безразлично, что меня, скорее всего, отлучат вместе с тобой. Я не слишком горю желанием иметь что-то общее с нынешней Церковью. Просто не все, что я говорю, является отражением моих собственных мыслей. Я рассказывал тебе, что думают они.

— А-а… — Паладин успокоенно кивнул, но затем задумался обо всем остальном и понурился.

Диомир, помолчав несколько секунд, снова тронул своего воспитанника:

— Эй, не вешай носа. В конце концов, у нас есть отличный выход, который может все вернуть обратно. Тогда даже Церковь волей-неволей втянет обратно свои когти.

— Что за выход? — Альтемир, похоже, действительно еще не догадался, судя по той живости, с которой он отбросил тягостные думы.

— Все просто, мальчик мой. Мы должны стать героями и таки спасти Долтар.

— А-а. — Паладин, разом подобравшись, глянул на дорогу, ведущую на север, и ущипнул себя за кончик носа. — Это можно!

Остер, конечно, был церковным городом, но даже в нем существовала башня Гильдии. И за всеми воротами велось магическое наблюдение. Поэтому особый человек с особым поручением от архиепископа покидал город через крепостную стену — и из соображений безопасности, и еще потому, что ему показалось полезным потренироваться перед заданием.

Благополучно спустившись, он, на ходу поправляя снаряжение, двинулся на север. И очень скоро потерялся из виду, так что посторонний наблюдатель не смог бы ничего заметить. Притом, что весь узкий проход между Глорнским лесом и Великой пропастью, посередине которого змеился тракт, представлял собой плоскую, без единого кустика или деревца равнину.

Опускалась ночь.

Привал устроили ближе к полуночи, добравшись до места под лагерь. Альтемир и Диомир обходили походный лагерь по периметру, проверяя часовых, и обговаривали план действий на завтра. Казалось бы, ничего особенного в предстоящем переходе не было, но близость Глорнского леса всегда вносила элемент неопределенности. Особенно сейчас. Все ощущали, что лес не спит, а в лучшем случае просто дремлет. Коварно, по-кошачьи, приоткрыв один глаз. Похоже, и впрямь вскоре следовало ждать нападения тварей оттуда.

Закончив с размещением солдат, паладин двинулся в свой шатер. Диомир, внимательно поглядев на своего воспитанника, покачал головой:

— Мальчик мой, ты сейчас ничего не сделаешь; все решения уже либо приняты, либо еще предстоят. Так что твоя основная задача сейчас — пойти и выспаться. Вон какие у тебя круги под глазами. В конце концов, солдаты твои, кроме часовых, конечно, уже давно храпят. Так что я тебе настоятельно советую последовать их примеру.

— Диомир, у меня…

— Да нет у тебя никаких таких важных и неотложных дел, уж поверь мне! Иди спать!

— Хорошо. — Паладин, зевнув, скрылся за пологом шатра. Священник, усмехнувшись, двинулся прочь.

Но не к своему шатру. И не той старческой походкой, какой обычно передвигался.

И вот еще странность: обычно, когда Диомир шел по лагерю, все встречные обязательно давали ему знать, как рады его видеть. Сейчас, по ночному времени, солдат почти не было, но все равно святому отцу никто не пожелал бы доброй ночи: его словно никто не видел. Даже часовые на внешнем периметре лагеря. По крайней мере, священник у всех на виду и в то же время совершенно незамеченным взобрался на гребень частокола, а затем просто спрыгнул вниз. Перекатился и все тем же широким уверенным шагом двинулся через равнину к чернеющему вдали лесу.

А может, и не к нему. По крайней мере, примерно в двух сотнях саженей от лагеря случилось небольшое происшествие. Посланец архиепископа, выжидавший там удобного момента, не выдержал. Уверенно прущий прямо на его ухоронку священник внушал беспокойство, и посему убийца решил проявить себя. Сорвав маскировку, он одним прыжком разорвал дистанцию и приземлился в десятке шагов от замершего Диомира, держа обнаженный меч чуть на отлете. А затем бросился вперед, решив не тратить попусту время с этим священником.

Хотя, конечно, убийца был настороже, слишком уж странным выглядел этот старик. Но в дальнейшие несколько мгновений посланец архиепископа понял, что ничего еще не видел.

Потому что простой священник не может двигаться со скоростью охотящегося маркаса. И не может остановить особым образом заточенный и освященный клинок голой ладонью. И уж тем более он не может…

Запахло озоном.

Первый день пути прошел без происшествий. Полк передвигался в полубоевой готовности. Ближе к лесу, откуда грозила наибольшая опасность, шагали бойцы в доспехах, а остальные шли налегке, сгрузив снаряжение на повозки. Время от времени бойцы менялись, чтобы дать товарищам отдохнуть — всё по приказу Альтемира, который щадил солдат после ночи, наполовину проведенной без сна.

До следующей лагерной стоянки добрались еще засветло. Установка палаток и подготовка к отбою заняла считаные минуты — в интересах каждого было хорошенько отдохнуть. Альтемир, проследив за тем, чтобы все необходимые мероприятия были выполнены, решил, что и сам может поспать.

Правда, отдыха не получилось. После полуночи паладин, словно кто-то его толкнул, резко проснулся и сел на койке. Снаружи, кроме переклички часовых, не доносилось никаких звуков. Сторожевые костры горели ровным пламенем. И все же что-то было не так. Если не сейчас, то вскоре.

Альтемир, вполголоса ругаясь и растирая горящие, словно в них песку насыпали, глаза, принялся одеваться.