– Тогда с чего вы взяли, что умеет он?
Вопрос Дира пришелся как никогда кстати. Если бы он не озвучил его, то я бы точно сам захотел узнать. Это сейчас было важно и принципиально. Пассий просто ответил:
– Просто поверьте мне. Те, кто владеет Даром разума давно, чувствуют силу оппонента. Они могут понять его способности, даже не приближаясь. Или, как в этом случае, даже когда видят их через экран.
Скрипнул зубами. Объяснение так себе, но придется поверить. Глаза снова метнулись к экрану голограммы. Там явно началось какое-то движение. Мужчина поднялся и уставился на Примафлоре. Пассий тоже следил и как раз говорил:
– Они тут, за следующим поворотом, ближе я подойти не могу. И вам не советую. Они нас не слышат и не видят, но это пока.
В этот момент я скорее почувствовал, чем увидел, как мужчина, прихрамывая, сделал несколько шагов в направлении грандвидеры и пустого пространства слева от нее.
Там Мими, она точно там!
И тут произошло совершенно неожиданное. Мужчина медленно взял со стола что-то, сильно напоминавшее оружие. Наверняка это был лазерный пистолет. Его смертоносное дуло направилось как раз туда, где предположительно стояла Мими.
Я среагировал моментально. Бросился за указанный Пассием поворот и влетел в странную пленку. Пока отплевался и освободился от нее, услышал холодное:
– Жаль, Летиция. Весьма жаль, что так вышло. Я рассчитывал, что уж ты сможешь пройти со мной весь путь.
Несколько шагов, и я оказался в пещере, которую видел на голограмме. Мужчина смотрел на меня немного удивленно, но на этом эмоции заканчивались. Лазеру нужно несколько секунд на перезарядку, и я бросился на него, не теряя ни секунды.
Но фиолетовая вспышка – и все вокруг померкло. Я лишь успел запульнуть в сторону, где видел убийцу, Даром. Если я попал, то он больше никогда не сможет видеть. Ослепнет, и никто зрение ему не вернет.
Вокруг началось что-то странное. Гул голосов, крики и стенания. Кажется, выстрелы и льющиеся через край цветные полоски. А я не мог встать. Словно окаменел.
Тщетно пытался отвести глаза в другую сторону или повернуть голову. Что с Мими? Что с моей девочкой? Больше меня не волновало ничто.
Кажется, сознание подсказывало, что я видел бездыханное тело Летиции. Но так ли это, или он успел убить Мими? Как мне встать? Драконов Дар разума! Как мне встать?!
– Тише, потерпи немного, сейчас я тебя освобожу.
Моей головы коснулись ледяные руки, и внутри словно щелкнуло. Одно мгновение, и все, я смог сесть, тут же бросившись в сторону, где толпились люди.
Там действительно лежала смертельно раненная Примафлоре. Из ее глаз уходила жизнь, а рана в груди забирала последние силы. Но едва ее глаза нашли мои, женщина прохрипела:
– Спаси ее! Монстдар! Дракон!
Это были последние слова, которые она успела сказать, прежде чем ее глаза закрылись навсегда. Приблизился к ней, не понимая, о чем она говорила, но сзади вырос Пассий и ощупал невидимый куб возле нее.
Он ходил с минуту вокруг. Рядом возникла растрепанная Севи:
– Она приняла на себя удар, встала грудью на ее защиту, а эта гелида удрала на земляном мстителе. Летающем земляном мстителе, представь себе. Я слышала, что Мими теперь и такое умеет, но своими глазами не видела.
Севилью трясло, но я мог смотреть только на место, где была заключена моя девочка. Наконец Пассий коснулся завесы еще раз, и она исчезла в фиолетовой дымке.
Мими вывалилась из нее прямо на руки Диру. Я хотел вырвать ее, забрать, но посмотрел в прикрытые глаза и понял, что что-то не так. Пассий, всхлипывая, прошептал:
– Он повредил ее разум… Я не знаю, как вылечить это. Боюсь, что больше она никогда не проснется.
Глава 45. Тим
Я смотрел на холодные горы и не видел ничего. Вот уже который год я жил в горном полисе в поисках того дракона, о котором говорила Летиция Примафлоре.
Пассий оказался прав: Мими заснула. Заснула, и ничто не могло ее разбудить. Они с Эвой потратили почти год на исследование разума моей девочки.
Сейчас она лежала в той самой пещере в сердце лабиринта. Возле хрустального изваяния Анимеи. Дракон не очнулся. Он тоже словно застыл. Не думаю, что он рассчитывал на такую жизнь: быть запертым в запертом разуме.
Моя девочка жила. Жила в специальной капсуле, поддерживающей ее жизнь и тело. Но не разум. Разум Минервы где-то витал, оторванный от физической оболочки.
Убийцу так и не поймали. Он исчез. Растворился в воздухе, и мы не знали, где откопать его. Даже Бена Мюррея пытали, пока Пассий не взмолился прекратить это. Адепт ничего не знал о своих заказчиках.
Летицию похоронили, как и положено. Предали жертвенному огню. Я был едва ли не единственным, кто пришел на церемонию. Я и Эва. Девушка с ненавистью посмотрела в закрытые глаза женщины, проводила ее взглядом до печи крематория, молча развернулась и ушла.
Это была ее дань за спасение жизни названной сестры, падчерицы и просто любимой девочки. А я стоял до того момента, пока прах Летиции не развеяли над плато Солитдарте.
А потом я бросил все, отправившись в Монстдар. Сначала мне компанию попеременно составляло множество людей. Даже с матерью Мими познакомился.
Красавица блондинка как-то пришла ко мне в гостиницу и разрыдалась. Она столько лет хранила тайну… Мими у нее забрали силой. Человек в маске пришел и велел поместить пятилетнего ребенка в обсервацию Солитдара.
Запугал и сказал, что если она возобновит общение с дочерью, то та просто однажды не проснется. Был настолько убедителен, что Элеонора и не подумала перечить.
Ведь она сама росла без матери и отца, она не понаслышке знала, что такое ограничения и потеря близких. В итоге родители к ней вернулись. Она с ними встретилась, но наладить отношения они пока не смогли.
Над семьей Мими словно проклятие какое-то висело: все постоянно теряли своих близких. Вот тебе и родовитость. Ничто не спасает, когда случается подобное. Одно радовало, что в итоге все они оказывались живы.
С поломанными судьбами. Но живы. А в моей девочке я не сомневался. Она справится, найдет дорогу к свету. Снова.
Отчим Мими мне тоже понравился. Эверест Долл оказался именно таким, каким я его и представлял: огромной скалой, знающей столько интересного, что не помещалось в голове.
Именно он провел со мной первый год в Монстдаре, помогая освоиться. Учил местным правилам и традициям. Выводил на общение с местными. Также мне очень помогал Вано Храниолис – младший из пяти самых известных в шести полисах братьев.
Он с сочувствием отнесся к нашей потере, но разводил руками. Никто в Монстдаре не знал про хрустального дракона, никто его не видел и не представлял, где он находится.
Так текли дни, затем недели, и вот пролетели первые пять лет. А может, и шесть. Если честно, я точно не знаю. Я сидел на горном уступе, а под ногами расстилался грубый и холодный Монстдар.
За эти годы я оброс и стал похож на дикаря. И тут краем глаза заметил справа движение. Серебристая тень приближалась к нам.
Хоуп и Вита, неотступно следовавшие за мной эти годы, ощетинились, но потом, увидев, кого нелегкая принесла, успокоились. Надо же, я уж и не чаял увидеть сегодня этого парня.
Через пару минут рядом грузно приземлился горный обвальщик, а с его шеи соскочил возбужденный Вен. Венус – еще один человек, души не чаявший в Мими. Это нас и сдружило.
– Тим! У меня есть новости, полетели скорее!
Устало посмотрел на парня. Он мне такие новости по три раза на неделе приносил, сбегая от родителей через проход в пещере. Он даже специально расширил его, чтобы беспрепятственно перемещаться в любое время между ихтрамарскими лесами и Монстдаром.
– Вен, в прошлый раз я неделю ногу залечивал. Я больше с тобой никуда не полезу.
Но парень возбужденно скакал рядом, лишь отмахиваясь. Он снова был настроен очень серьезно:
– Да нет! Тим, ты не понял! Я нашел драконов. Двух, тех самых, и они согласились выслушать меня. Видишь же, я живой, и никто не обжег меня. Брови чуть подпалили, но я уверен, что они не со зла!
