не подошел к огромному особняку со множеством шпилей, с процессией летающих контрфорсов и длинным туннелем бочкообразных сводов.
— Вы найдете ее здесь, где-то во дворце Эсканора.
Избранные некоторое время изучали карту снизу, а затем Хелбен сказал:
— Было бы неплохо, если бы кто-нибудь из нас действительно встретил ее. Шадовары явно пытались заманить Галаэрона обратно всеми этими слухами о том, что она рабыня Эсканора. Что, если это просто слухи?
— Хорошая мысль, — согласилась Шторм. — Вала и ее люди служили Мелегонту, и у меня есть достоверные сведения, что она убила для них трех фаэриммов в Миф Дранноре.
— Вала и ее люди служили Мелегонту, чтобы сдержать клятву, данную их предками, — сказал Арис. — Их долг был исполнен, когда Шейд вернулся.
— Но это не значит, что она рабыня Эсканора, — настаивала Шторм. — Руха сказала, что это был ее выбор – остаться с принцем.
— Значит, Галаэрон сбежит до того, как его заберет тень, — сказал Арис. Клевета Шторм начинала раздражать его, и он не скрывал этого. — Она любит Галаэрона, как журавль любит свою пару. Если она сейчас с Эсканором, то не по своей воле.
Шторм приподняла бровь, услышав его тон, но пожала плечами и слегка кивнула.
— Как скажешь, Арис.
— Да, — сказал он. — Если вы хотите ее помощи, всё, что вам нужно сделать ˗ это сказать, что вы друзья Галаэрона.
— Хорошо, — сказал Хелбен. Он начал складывать пергамент, и карта потемнела. — Именно это мы и сделаем. Благодарю тебя за помощь, Арис. Мы постараемся забрать тебя до того, как город падет, но это может быть…
— Мы все сильно рискуем, — перебил Арис, — но только жертва Галаэрона несомненна. Если вы цените это, сначала спасите Валу. Остальные из нас здесь по собственному выбору.
— Если ты этого хочешь, мой друг. — Хелбен встретился с ним взглядом и кивнул. — Мы сделаем все, что в наших силах.
Малик пробудился от звука змей, шипящих в оба уха. Судя по тому, как он себя чувствовал, они кусали его дюжину раз, сто раз. Голова раскалывалась, спина болела. Его глаза пронзали булавки света, по венам текли огненные реки, а мочевой пузырь был похож на два галлона вина в одном галлоне пространства. Змеи собирались тянуть его на четыре части. Они держали его за каждое запястье и за каждую лодыжку, и все они тянули в противоположных направлениях. Его руки были готовы оторваться от плеч, а ноги – отделить то, что ни один мужчина никогда не хотел бы потерять. Когда в голове у Малика начало проясняться, шипение стало тише и отдалённее, и он понял, что это не змеи шипят ему в уши. Это были голоса, шепчущие голоса, наполнявшие тронный зал Теламонта Тантула. Если он был в присутствии Высочайшего и испытывал такую сильную боль, могло быть только одно объяснение. Идер опередил его во дворце.
— Это неправда! — Закричал Малик. — Что бы ни говорил принц, все это ужасная ложь! — На этот раз проклятие не заставило его сказать больше, и шепот затих. Рядом с ним послышалось странное хлюпанье. Малик открыл глаза и увидел белый огонь в своем мозгу. Он снова закрыл их, и огонь погас. — Почему ты так мучаешь меня? — Он попытался повернуться в сторону хлюпанья и обнаружил, что его голова неподвижно удерживается ремнем, перекинутым через лоб. — Я не сделал ничего плохого!
— О, но ты сделал, Серафим, — прошипел холодный голос, знакомый холодный голос. — Ты украл у Сокрытой.
— Украл? — Воскликнул Малик. — Что я украл ... кроме нескольких десятков монет из карманов верующих в моем собственном храме?
— Самих поклоняющихся, — сказал голос. — Ты украл верных Леди Потерь.
Малик с огромным облегчением узнал голоса принца Идера. Если это он, то их не было во Дворце Высочайшего, и Теламонт Тантул не мог быть тем кто, назначил это ужасное наказание. Пара холодных пальцев подняла веки Малика. Яркий огонь вернулся, но на этот раз белый огонь был только серебряным светом, таким же ослепительным, как солнце, и в центре была бездонная тьма с двумя пылающими глазами и сердцем из остывающих углей.
— Леди сердится, Малик.
Пока Идер говорил, глаза Малика привыкли к боли, и он различил пару огромных крючковатых рогов, венчающих голову темной фигуры над ним.
— Д-д-ействительно, — заикаясь, пробормотал Малик. — Я и сам это вижу ... Хотя, по правде говоря, должен сказать, что она не очень похожа на леди.
Это вызвало странный ропот вздохов и смешков, распространившихся за спиной Идера. Последовало мгновение тишины, и у Малика возникло ощущение, что его похититель отвернулся, чтобы посмотреть на своих последователей.
— Если хочешь, можешь подшутить над своим собственным богом, маленький человек, — сказал Идер, — но когда ты смеешься над Сокрытой ˗ смеется Леди.
Пальцы принца надавили так, что Малику показалось, что его глаза вот-вот лопнут.
— Кто шутил? — Воскликнул Малик.
Ропот, последовавший за этим, был еще громче, чем первый. Рука Идера оторвалась от головы Малика.
— Молчать!
Приказ прозвучал приглушенно, как будто принц отвернулся, когда произносил его. Малик сморгнул пятна с глаз и снова обнаружил, что смотрит на темную фигуру над головой. Это был ужасный демон размером с Ариса и черный, как сама ночь, с длинными изогнутыми когтями на концах вытянутых рук. Идер снова обратил свое внимание на Малика и сказал:
— Еще раз поиздевайся над Сокрытой, и я вырву твои мозги за твои собственные рога.
Принц схватил Малика за один из его рогов, и темная рука появилась на крючковатом роге фигуры над головой. Малик укусил себя за щеку, чтобы не вскрикнуть от изумления и не дать принцу повода сделать то, чем он угрожал. Чудовище наверху, несомненно, было его собственной тенью, но это не принесло ему и намека на облегчение. Мелегонт Тантул однажды вызвал несчастное существо в качестве стражника, и проклятая тварь ясно дала понять, что не хотела бы ничего лучшего, чем задушить Малика собственными руками.
— Ты учишься, Серафим, — сказал Идер. — Возможно, это будет не так трудно, как я опасался.
— Не трудно было бы, — согласился Малик.
