— Значит, все это звенья одной цепи?
— Полагаю да.
— И ты не в курсе, что или кто за этим стоит?
Я внимательно следил за реакцией Фон Кляйнена, хотя и понимал, что лично он здесь ни при чем. Если все случилось пятьсот лет назад, то тогда не то, что его самого, далеких предков еще в проекте не было. Но я понимал, что у этого человека, явно занимающегося исследованием дара и всего, что с ним связано, имеются какие-то представления о происходящем.
— Я совершенно не в курсе, что или кто послужил толчком к этим изменениям.
И вот опять! Он что-то не договаривал.
— Хорошо, и что дальше?
— А дальше начался передел сфер влияния. Европа тогда погрязла во внутренних войнах. В Азии были свои разборки, и никто не обратил внимания на первые странные находки сиреневого минерала, который к тому же, в первые месяцы унес столько жизней, что его даже собирались запретить к добыче. Но нашлись люди на Руси, тогда еще не было ни Российской Империи, ни того, во что она превратилась сейчас. В общем, нашлись те, кто смог придумать применение для столь нестабильной субстанции. И началось возвышение родов, начались переделы власти уже в самой стране.
— И как на это все отреагировали Европа и Азия? — задал я вопрос.
— Сначала попытались встроиться в систему, но русские не позволили так просто встать во главе. К тому же, постепенное оледенение тех мест, где были залежи минерала, и наличие монстров, не позволяющих его спокойно добывать, сделали свое дело. У русских были народы крайнего севера: охотники и рыболовы, кто смог быстро приспособиться, к тому же в те места стали достаточно быстро отправлять недовольных происходящими изменениями, и уже с их помощью разработка месторождений пошла быстрее. Одновременно с этим искали применения кристаллам, и довольно быстро нашли. Об электричестве тогда еще и не подозревали. Его открыли только лет через триста, да и то быстро забросили развитие темы. Аквамарилл выглядел гораздо перспективней и интересней.
— Откуда тогда вообще есть сведения об электричестве? О том, что им вообще занимались?
— Научные работы. Я изучал архивы. Все кроме русских искали способы уйти от использования аквамарилла, но это было не так просто сделать. Правящие элиты уже тогда подсадили на него многие страны, и дальше жестко ограничили импорт. Так что возник дефицит. Но я опять ушел не туда.
Я вопросительно посмотрел на Фон Кляйнена. Он немного помолчал, собираясь с мыслями.
Пол каюты чуть накренился. Дирижабль закладывал вираж. Что-то заскрипело. Фон Кляйнен даже внимания на это не обратил. Видимо, так бывало.
— Княжеские роды, что быстро поднялись на добыче столкнулись с некоторыми проблемами. Скажем так, одаренные, примкнувшие к князьям упирались в потолок своей силы. А так как, все эти роды часто дрались между собой за участки месторождений, то сила имела значение. Это сейчас все поделено и застолблено, а тогда… В общем стали заходить дальше на север, лезть в такие дебри, где другие не достанут. Ну и стали чаще сталкиваться с монстрами. Тогда и появился первый одаренный, ставший сильнее других после убийства монстра. Тогда и стали набирать обороты идеи об убийстве монстров для получения высших рангов.
Фон Кляйнен снова замолчал, но не успел я ничего сказать, как он продолжил.
— Мои предшественники, кто изучал вопрос пришли к однозначному выводу — монстры позволяют идти дальше по рангам и обретать силы, недоступные другим.
Заявление конечно было спорным. Я уже знал, что тренировки могут дать лучший результат, но своими наблюдениями делиться не спешил.
— Ты тоже придерживаешься этих идей? — спросил я.
— Конечно! — удивленно воскликнул Фон Кляйнен. — Именно эти твари позволяют развиваться. Я говорил это всегда… Как только начал заниматься этим вопросом серьезно, — поправился он.
— Хорошо, с этим все ясно. Так что на счет экспедиций?
— Погоди немного, — успокоил меня собеседник. — Когда выяснили зависимость, поняли, что дар надо изучать. Без исследований и экспериментов далеко не уйти. Но это уже было гораздо позже. Я один из первых, кто стал этим заниматься. Изучать дар, изучать монстров, узнавать откуда они вообще берутся. Для этого я стал собирать экспедиции.
— Ага, а еще похищать людей.
— Это домыслы! — тут же бросился защищаться Фон Кляйнен.
— Меня ты похитил, сестер Мироновых похитил, кучу народу из мелких городков тоже.
— В первом каюсь, во втором повинен, признаю, но только лишь для того, чтобы удержать тебя от опрометчивых действий. К третьему не имею никакого отношения.
Вот снова! Он опять врал. Сидел напротив меня и говорил заведомую ложь. Или же часть правды. Не знаю, читать мысли я не умел. Можно, конечно, взять его под контроль и выведать все, что он знает, но я пока решил выслушать его версию. Контроль — это уже последний аргумент.
— Хорошо, — сказал я, — давай предположим, я тебе поверил. Что дальше?
— Экспедиции — это сложное и опасное мероприятие. Там может случиться что угодно.
— Именно поэтому никто из них никогда не возвращался? — решил уточнить я.
— Возвращались, — заявил Фон Кляйнен, — но слишком мало.
— Почему об этом не в курсе кто-то еще кроме тебя?
— Все, кто вернулся — невменяемы. Они содержатся в специальных клиниках недалеко от Амстердама. Под моим присмотром.
— И что же такого происходит в этих экспедициях?
Не то, чтобы я ему поверил, но допустил такую возможность.
— Стычки с монстрами. Там, куда мы отправляемся, тварей много больше. Говорят, там многие сходят с ума лишь от одного вида этих тварей.
— Говорят? — удивился я. — Ты сам там был?
— Конечно, нет! — воскликнул Фон Кляйнен. — Я исследователь-теоретик, а не экспериментатор.
— Тогда как ты вообще можешь говорить о происходящем там?
— Я получаю доклады от глав экспедиций. Кроме того, в паре случаев мне удалось получить путевой журнал исследовательского похода. Я изучаю все это очень внимательно. Но записи и показания умалишенных — слабые результаты.
— Я все равно не понимаю, зачем отправлять туда столько народу, если результатов ноль?
— Подручные всегда нужны. Экспедиция — сложное мероприятие. Там много кто должен присутствовать. Все те люди, кто нанимается к нам, готовы работать кем угодно. К тому же, они получают хорошее вознаграждение. В том числе авансом, который могут использовать их семьи, пока их кормильцы находятся в экспедиции.
— В той, откуда никто не возвращается, — уточнил я.
— В этом нет моей вины. Я плачу — люди идут.
— И чего за все эти годы ты узнал? Если данных так мало, то может надо искать другой способ получать знания?
— Узнал я много чего. С точки зрения науки, я смог выяснить огромное количество фактов. Например, что монстры приходят из одной единственной точки. Что эти твари бывают только двух видов конгуры и кусуры. Что каждый раз после экспедиции количество монстров сильно возрастает. А это очень важно для княжеских семей. Им нужно на ком-то растить своих магов. Узнал, что одни одаренные лучше реагируют на кусур, а другие на конгуров. Так появилась необходимость распределить монстров между семьями. Их стали называть тотемными монстрами. Одни семьи убивают одних тварей, другие других. Все в плюсе. Так что, как не посмотри на это, а экспедиции — играют важную роль. И вот теперь, мы подошли к главному вопросу нашей беседы.
— К какому? — спросил я после короткой паузы.
Фон Кляйнен внимательно на меня посмотрел, но так и не сказал ничего.
— В чем моя роль? — наконец поняв к чему он клонит, спросил я.
Глава 22
Фон Кляйнен молчал некоторое время, и я понял, что он раздумывает с чего начать. Я не стал его торопить. Пусть подумает. В конце концов его история вызывала у меня подозрения, а здесь вообще-то дело касалось непосредственно меня.
Мне было интересно не только, что он скажет. Мне оказалась интересна вся эта история. И если честно, уже хотелось докопаться до истины.
