на травку. Мурёнка ко мне уже не относилась так настороженно и почти верила, когда я называла её красавицей.
Потом на очереди был курятник. Куры послушно покидали своё жилище, как только я появлялась в дверях. Собрать яйца, убраться и досыпать корма — теперь эти дела много времени у меня не занимали.
С молоком и яйцами я возвращалась в избу и принималась за уборку. Тут ничего сложного не было: паутину по углам собрать да полы подмести, если грязь какая — отскрести, помыть. Только мести нужно было от двери к печке, а не наоборот. И мусор потом в печке сжечь. Вот и вся уборка.
Ещё Ягиня сказала, что раз в год в середине весны окна мыть полагается, но свои окна мне помыть не доверила. Ну, как не доверила, сказала, что чистые они, и нечего их лишний раз трогать.
Во второй половине дня у нас был по плану огород и вода.
С коромыслом я к концу первой недели тренировок научилась управляться вполне сносно, только песни не удавались. Из-за обилия информации они у меня все спутались в голове, поэтому пела я, как чукча: что вижу, то и пою. Хотя петь с Ягиней в два голоса у нас получалось очень душевно.
Вечером я шила себе рубаху или училась прясть.
Иногда Ягуша прилетала. У неё началась горячая пора — подготовка к испытаниям.
Я попыталась как-то выяснить, чему девочка обучается, и можно ли мне тоже поучиться вместе с ней, но Ягиня резко ответила, что эта наука не для смертных. Ну, не для смертных, значит, не для смертных. Не очень-то и хотелось. Мне и так с лихвой Ягининой науки хватает. Одни виды стежков для вышивки чего стоят. Хорошо хоть вяжут тут только лицевой да платочной вязкой без изысков и всяких прибавок-убавок: рукава — два прямоугольника и тушка — тоже два прямоугольника. Всё сшили и получили тёплое платье.
— Пряжу напряду, сядешь тёплое платье вязать! Оно тебе зимой обязательно понадобится, — сказала мне Ягиня. — Зимы у людей ох какие лютые бывают! И тебе тоже чулки нужны будут. Ты умеешь чулки вязать?
Чулки вязать я не умела. Я вообще вязала плохо и спицы, как и иголку, со школы в руках не держала. Но буквально за один вечер Ягине удалось этот навык из недр моей памяти выудить. Во всяком случае платье у меня получалось вполне сносным, почти петелька к петельке. Вязать мне понравилось больше, чем шить. Но вязаной одежды требовалось меньше, чем сшитой, поэтому колоться мне теперь иголкой, не переколоться. А ведь надо ещё и вышивку освоить, без неё никак.
— Это ваша защита, — пояснила мне Ягиня.
— От чего? — не поняла я. Действительно, от чего может защитить обычный стежок на ткани?
— От беды и болезни, от сглаза и порчи, глупая, — покачала головой Ягиня, — а мужчинам ещё на удачу в охоте или битве вышивки специальные делают. Вот будет у тебя муж, ты ему такие обереги на рубахе сделать обязательно должна будешь.
— А без них никак? — уточнила я, уж больно мне вышивание не нравилось. — Прям, если не вышить, то и удачи не будет, и тут же болезнь какая-нибудь привяжется?
— Я бы не советовала тебе проверять это на деле, — серьёзным таким тоном ответила мне Ягиня, что даже спорить дальше расхотелось. Я даже не стала говорить, что предпочла бы вековухой остаться, лишь бы только вышиванием не заниматься. Сама-то я и без вышивки походить могу, ходила же как-то дома, и ничего, до тридцати лет почти дожила.
«А вот была бы у меня одежда с вышивкой, — закралась подленькая мыслишка, — глядишь, и забеременеть удалось бы. И сейчас с Киром ляльку бы нянчила, вместо того, чтобы здесь коровам хвосты крутить».
Да, ну, нафиг. Даже думать об этом не буду.
Почему я не княгиня? (Анна)
Я всё больше привыкала к местной жизни, выход к людям уже не казался мне таким пугающим. Тем более, что Ягиня обещала найти Божену. С бабушкой Забавы обжиться здесь мне будет проще. Главное, чтобы она не отказалась мне помочь.
Мысли о прошлом посещали меня редко. Смысл думать об утраченной удобной во всех отношениях жизни, а она в нашем времени, как не крути, именно такая, если шанс вернуться назад практически нулевой. Да, и будущее там мне казалось не самым счастливым, учитывая обстоятельства, которые перекинули меня сюда. Нет, лучше уж воспользоваться этим сомнительным шансом на новую жизнь и выжать из него по максимуму. Вот только в ад сгоняю. Вий, жди меня!
Так думала я, занимаясь приготовлением соли. Ягиня наказала сделать побольше, чтобы впрок хватило.
Да, что бы вы знали, соль в нашем привычном варианте здесь отродясь не видывали. Её готовили сами. Никогда не догадаетесь, из чего! Из золы! Для этого нужно было сначала сжечь некоторое количество палок или веток, лучше всего использовать для этих целей орешник, но и береза с дубов вполне подойдут, потом золу засыпаем в горшок, заливаем водой и отстаиваем всю ночь. После водичку сливаем, а горшок ставим в печь, чтобы влага выпарилась. Получается солёный песочек, вот его-то и добавляют тут в пищу.
Сахара, кстати, тут тоже нет. Блюда подслащивают мёдом. Из вкуснятины — ягода да яблоки. Из них можно было сделать что-то типа пастилы. И никаких тебе конфеток и шоколадок.
Зато ни диабет, ни атеросклероз не грозят!
Обычаев всяких, конечно, очень уж много: так не ходи, эдак не гляди, девке безмужней косу заплетать нельзя. А женке мужатой без платка из дома не высунуться, да и в доме его только на ночь снять можно. Жесть.
Но при этом мне нравилось то ощущение свободы, которое переполняло меня в этом мире. Плохо, наверное, так думать, но я совсем не скучала по ежедневным многочасовым разговорам с мамой. Да, что уж там, о родителях я сейчас вообще не вспоминала. А о Кире сознательно запретила себе думать, чтобы меньше расстраиваться.
За хлопотами я потеряла счёт дням. Календаря отрывного тут не было, а зарубки на дощечке делать я не догадалась. В течение дня я ориентировалась по солнцу, меня этому научила Ягуша. Но, хотелось бы и в днях не потеряться. Там ведь у людей и праздники всякие будут, а к ним готовиться придется. Надо будет у Ягини спросить, как она в днях не путается.
Надеюсь, с этим я разберусь на месте, так как Ягиня рассказывала мне про людские праздники очень поверхностно.
