«На низкородной старухе из равнин?» — усомнился Баэр.
«Она была лишь лет на пятнадцать меня старше. Я — риэн. В моих силах было сохранить ей молодость. Но ее убил Рагар, будь он проклят».
«Какая трагическая история! — бессердечно хохотнул дух. — Ты накрутил себя за прошедшие пять с хвостиком лет до неимоверных высот романтики, потомок. Позволь напомнить. Ты соблазнил чужую служанку с единственной целью: подобраться к тайне принца Лэйрина. Но Рагар тебя просчитал и убил предательницу. Именно тот факт, что ей перерезали горло на полуслове и ты ничего не добился, хотя испачкался в глазах кланов, именно этот факт взбесил тебя до крайности, а не смерть глупой пешки».
«Что ты понимаешь в моих целях! — огрызнулся покрасневший блондин. — Да, изначально мои намерения были низкие. Но… смейся, гад бесплотный, смейся… Сильвия возвысила меня. До нее я не знал, какая это ценность и радость — увидеть счастье в глазах женщины. Она любила бы меня до конца ее жизни. А что я вижу в глазах синток или моих служанок из дальегов, желающих залезть к господину в постель? Только алчность и страх».
«До последнего можно и не доводить несчастных, — укорил Баэр. — Что касается той истории, которую ты никак не хочешь подарить мне и забыть… Ты же, к нашему счастью, хоть и полукровка, но не дурак, и должен понимать, что глупость Сильвии и рабское обожание надоели бы тебе через месяц. И не лги себе. Ты никогда бы не женился на служанке. Гордость не позволит. И мы никогда не благословим такой позор для рода Раэн. Но хватит о прошлом. Любишь ты поковыряться в своих болячках, Наэриль, пощекотать нервы муками совести. Хватит винить себя в ее смерти. Скажи лучше, что нам делать с убийцей твоей матери?»
«Ничего, я уже сказал. Ты говоришь — матери! — не мог успокоиться лорд. — Вспомни: когда до Саэтхиль дошло, что я не допущу появления бастарда, скольких жриц она посылала подсыпать мне дурман в еду и питье, чтобы сначала изнасиловать меня сонного, а потом кастрировать? Даже родники окрестные и колодцы бывали отравлены. Ты сам допрашивал пойманных. Так сколько раз это было?»
«Шестьдесят восемь. Каждый месяц после твоего двадцатилетия. У нее в полнолуния случались обострения мстительности».
«И как после этого назвать давшую мне жизнь женщину? Священным словом — мать? Язык не поворачивается. Она ненавидела меня. Она убила отца, мою приемную мать и брата. Это она, пусть я не могу доказать. В ее сумасшествии больше притворства. Она проявляла инсейские чудеса хитрости и изворотливости, когда дело касалось мести».
«Что-то ты взвинтил себя до крайности, мой мальчик. Такое впечатление, что пытаешься заглушить обвинениями голос долга. Не будешь мстить убийце, так?»
«Так. Оставь его в покое. Кто бы ни отрубил мерзавке голову, он лишь сделал то, на что я сам по малодушию так и не смог решиться».
«Не получится оставить в покое. Парень не стал ждать и пришел сам, да еще и свидетеля притащил. Сейчас они ругаются с окружившими замок вейриэнами. Отличный момент для эффектного наказания убийцы, Наэриль. Если ты его упустишь…»
«Он здесь?! — Лорд подскочил так бурно, что половина уже остывшей воды выплеснулась из купели на пол, а Дасса шарахнулась. — Сопроводи обоих в гостевой зал, я пожму руку смельчаку».
«Правильно говорят в горах: ты — чудовище, Наэриль!»
Лорд расхохотался, совсем перепугав Дассу.
— Ты с духами говорил, господин? — с подозрением спросила она.
— Да. Баэр настаивает, чтобы я, дабы не уронить честь рода, объявил кровную месть за смерть Саэтхиль.
Встревоженная морщинка на лбу женщины не разгладилась, но глаза засветились радостью, она всплеснула ладонями:
— Эта гадюка мертва? И больше не будет тебя преследовать?! Какая хорошая новость! Ох, прости, сынок… прости глупую женщину, — деланно спохватилась кормилица и хитро прищурилась. — Но ты же не будешь заниматься такими глупостями, как месть тому, кто раздавил ядовитую тварь? Может, это у него получилось нечаянно?
— Пожалуй, я сначала разберусь, кто и почему поднял руку на главную жрицу синтов, — вздохнул Наэриль, выбираясь из купели. Жак набросил на него широкое полотенце, вторым полотнищем кормилица принялась сушить лорду волосы. — Если это попытка вбить клин между синтами и лордами, то касается всех, и будет разбираться Совет… Осторожней, Дасса, мне еще рано лысеть. Оставь мне хотя бы две пряди на висках, чтобы я мог заплести ранговые косы… Если Саэтхиль убили, узнав, что она — моя мать, то это — вызов мне и мое кровное дело. Тогда придется принять доводы Баэра.
«Так-то лучше, лорд-риэн, — отозвался довольный дух. — А то сначала твоей матери, какая бы она ни была, потом тебе голову просто так снесут. А за тебя мстить уже некому, ты у нас последний, хоть и подпорченный синтской кровью. Сюрприз уже ждет тебя в зале приема. Не забудь взять ритуальный родовой меч. И еще меня просят передать: примерно через полчаса прибудет глава Совета. Собираются брать тебя под арест по обвинению в темной магии, как я понял. Неплохо бы тебе свершить возмездие к его появлению».
Но смертельно уставший Наэриль не торопился: сначала принял бодрящее снадобье, не отказал себе в удовольствии пару минут поваляться на постели, закрыв глаза и изгнав все мысли. Лишь когда зелье начало действовать и предательская слабость отступила, он тщательно оделся, извлек из серебряного короба ножны с древним ритуальным мечом, уколол кончиком лезвия правую ладонь и, окровавив рукоять, подождал, когда меч впитает капли.
Не вкладывая клинок в ножны, лорд отправился в зал приема. Но замер, еще не дойдя до лестницы, увидев через систему зеркал, кто пожаловал в гости.
— Разрази меня гром! — прошептал он, узнав двух ожидавших его горцев, и немедленно соорудил на лице одну из мерзейших своих масок — надменного и самовлюбленного хлыща, все и вся презирающего. Впрочем, так ли далека она была от истины?
«Подсказать, кто из двоих — убийца?» — сунулся в его голову Баэр.
«Что тут подсказывать? Разумеется, Яррен. У Дигеро еще кишка тонка».
«Теперь ты понимаешь, что смерть Саэтхиль — не случайность и этот хитрый инсей целился в тебя?»
«Не смей соваться в мое дело, Баэр. Прокляну».
«А не боишься взаимности, потомок?»
«А давай! — воодушевился лорд, медленно спускаясь по лестнице. — Мне-то плевать, я смерти не боюсь. А вот вам всем придется надолго убраться из живого мира, пока не появится королева. А она уже никогда не появится».
Дух замолчал, поперхнувшись ругательством.
Увы, с последним риэном рода, узаконенным лишь благодаря его магическому дару, у духов сложилась патовая ситуация.
