Ознакомительная версия.
Глава 9
Ракана (б. Оллария)
399 года К.С. 21-й день Осенних Волн
1
Любовь слепа, и лучшим доказательством тому был Наль. Кузен из кожи вон лез, чтоб оправдать Айрис, хотя какие могут быть оправдания! Свихнувшаяся от любви к убийце дура опозорила не только брата, но и отца, и герб, а Наль мямлил об испытаниях и болезнях. Он просто не желал видеть очевидного, и Дику стало грустно, что его никчемная сестрица так заморочила голову в общем-то неплохому, хоть и нелепому человеку. Ричард знал, что такое любовь, и очень уважал Эйвона, потому и терпел, сколько мог, но у каждого терпения имеется предел. Кузен опять завел волынку о том, что Айрис видела в жизни мало хорошего, и Дик не выдержал.
– Ты говоришь, мало? – Ричард держался спокойно, но кузен дернулся и часто заморгал поросячьими глазками. И это наследник Окделлов?! – Можно подумать, мы с ней росли в разных семьях, а тебя и вовсе в лесу нашли! Но мы с тобой о фамильной чести не забыли и не забудем.
– Ну, Дикон... Ты должен понять, она ведь такая юная...
– В старые годы женщины Высоких Домов в семнадцать лет имели двоих детей, – отрезал Ричард. – Айрис – моя сестра и дочь Эгмонта Окделла, а ведет себя хуже «навозницы».
Наль в ответ только вздохнул, крыть ему было нечем. Ричард похлопал родича по плечу:
– Ладно, хватит. Я не желаю знать Айрис. По крайней мере, пока она не одумается. Но если ты готов терпеть ее выходки, женись на ней. Я даю свое согласие.
– Ты... Я? – Наль отчаянно покраснел, толстые пальцы сжимались и разжимались. Эту привычку Лараков Ричард помнил с детства. Эйвон, когда волновался, делал так же. Дику стало смешно, и зря – замазанные царапины не замедлили напомнить о себе унизительной болью.
– Именно ты, – огрызнулся Дикон. – Хочешь иметь в доме бешеную козу – женись. Только не говори потом, что тебя не предупреждали.
Кузен замолчал, уставившись на морисскую шпалеру, изображавшую охоту на черных львов. Шпалера была выдержана в золотых, черных и багряных тонах, и Ричард счел возможным ее оставить и даже перенес в кабинет вместо потрепанного алатского гобелена, на котором висело украденное Хуаном оружие. Реджинальд думал, Ричард глянул на часы в углу и дернул за шнурок, вызывая слугу. Кузен еще разок вздохнул и неуклюже поднялся.
– Дикон, я люблю Айрис. Давно люблю, но я не могу жениться на ней вопреки ее воле. Я понимаю, что я ей не пара.
– Глупости! – не выдержал Ричард. – Это она тебе не пара! Неужели ты думаешь, что ее кто-нибудь возьмет в жены? Если на ней не женишься ты, у нее одна дорога – в монастырь. У меня еще две сестры, я не могу рисковать их счастьем. По законам Чести Дейдри не выйти замуж раньше Айрис.
– Я знаю, – вздохнул Реджинальд, – но я не хотел бы...
Что именно не хотел кузен, Дик так и не узнал. Вошел камердинер, и Реджинальд умолк на полуслове. Дикон кивнул родичу:
– Договорим, когда вернусь.
– Ты куда-то едешь? – удивился Реджинальд, недвусмысленно уставясь на лицо Ричарда. – Но ведь ты... неважно выглядишь.
– Я не куртизанка, – огрызнулся Дикон, чувствуя, как и без того паршивое настроение становится еще гаже, – и у меня, как ты знаешь, существуют обязанности перед Его Величеством.
– Да, да, – закивал головой Реджинальд, – но мне казалось... тебе после вчерашнего... будет неприятно, если кто-нибудь спросит...
Неприятно будет, но прятаться – трусость. И глупость. Шила в мешке не утаишь, все и так знают, что на герцога Окделла набросилась собственная сестра. Катари назначила ему аудиенцию, если он не придет, над ним станут смеяться, и первым будет Придд. Единственный выход – появиться как ни в чем не бывало. В глаза говорят меньше, чем в спину, а для особо наглых есть шпага, лучшего ответа любителям пошутить еще не придумали.
2
Первым, кто попался Ричарду на глаза, был двоюродный дядюшка Ангерран, лишь вчера вернувшийся из Пуэна. Родич говорил о погоде, коронации и отобранных Дораками родовых владениях, но его глаза не отрывались от лица юноши. Если о случившемся известно Карлиону, значит, о вчерашней драке говорит весь город и надеяться на неведение Альдо глупо. Ракан не Оллар, он не царствует, а правит, но сегодня юноше хотелось, чтобы Альдо ничего не знал или чтоб у сюзерена оказалось слишком много дел, в которых утонули дворцовые сплетни.
– Так вы уверены, что Его Высокопреосвященство прибудет в срок? – беспокоился Карлион. – Ведь ему придется проезжать неблагополучными провинциями.
– Уверен, барон. Простите, меня ждут неотложные дела.
– А что моя дражайшая кузина, она уже приехала?
– Нет! – отрезал Ричард.
Скверное начало, а день будет еще более скверным, но он выдержит. Ричард вежливо и равнодушно раскланялся с любопытствующим родичем, вскинул голову и, слегка выставив вперед правое плечо, пошел сквозь пока еще немногочисленных придворных. Именно так ходил Ворон, когда не желал ни с кем разговаривать. Прием сработал и на этот раз, герцога Окделла не только не останавливали, но и ретиво убирались с его пути. Смеяться в лицо Повелителю Скал не решился никто. Настроение понемногу выправлялось, но впереди было самое трудное – встреча с Катари.
В изгнании Ричард отдал бы десять лет жизни за мимолетную встречу со своей королевой, но кошка-судьба выпустила когти, и сегодня Дикон мечтал об отсрочке, а Алатская галерея и апартаменты Катари неотвратимо приближались.
– Добрый день, герцог. – Уолтер Айнсмеллер приветливо улыбнулся, из-под черных усов сверкнули белоснежные зубы. – А я слышал, что вы больны.
– Вам солгали. – Дик с радостью бы врезал по красивой, ухоженной роже, но цивильный комендант не сказал ничего оскорбительного, а придираться к улыбке глупо.
– Видимо, да, – протянул Айнсмеллер, – людям свойственно заблуждаться. Я рад, что вы здоровы, это воистину приятный сюрприз. Такой же, как сегодняшняя погода. Похоже, дожди мы пережили и впереди только солнце. Но вы, видимо, спешите?
Ричард кивнул, хотя торопиться ему было некуда. Более того, предложи красавец-комендант герцогу Окделлу объехать улицы, по которым пройдет коронационная процессия, Ричард бы с восторгом согласился, но Айнсмеллер ничего не предложил, и Дик пошел дальше, стараясь не разглядывать свое отражение в многочисленных зеркалах. Куафер сделал все, что мог, но набеленное лицо напоминало о ярмарочных арлекинах, и Дик приказал смыть с лица неудачный грим. Не вышло замазать полностью – пусть смотрят, герцог Окделл ничего не скрывает и ничего не стыдится.
«Если не можешь спрятать, выставляй напоказ», – сказала как-то Матильда. Речь шла о корсете, который вдовствующая принцесса приказала выкинуть, но сами слова Ричард запомнил.
Ознакомительная версия.
